- Я Берг. Можно звать учителем. Занятия каждое утро. Приходи раньше, чем сегодня. И без этих лент.

Девочка поджала губы. Пискляво ответила:

- Не выйдет. Мама меня из дома без этих лент не выпускает.

Берг ощутил сочувствие. Бедная женщина! Оказаться в их мире после "той" жизни, наверное, ад! Атарик отвёл глаза. Старик ответил так спокойно, будто вопрос был только в лентах, а не в диком ужасе, который испытывала та мать за своего ребёнка:

- Ладно. Только без бантов. Заматывайте так, чтобы тебя сложно было ухватить за волосы. Парни, видишь, коротко стригутся.

Девочка глянула на него и улыбнулась нежной незабудкой:

- Меня никто не ухватит.

Как показало время, девчонка оказалась права. Она была юркой, быстрой, как ящерица. Парни так и прозвали её "ящеркой". Как ящерица сбрасывает хвост и вырывается от хищников, так и эта мелочь выворачивалась из их захватов, выскальзывала из них.

Реакцию имела замечательную и будто бы просчитывала действия противников. А, может быть, и просчитывала! Кто там знает, что творилось в этой голове с лентами? И как пошло развитие человечества за те четыреста лет, что они гниют тут, в этом радиоактивном Лесу?

Выносливости и силы, конечно, не хватало. Но мелкота тренировалась с таким остервенением, что Берг начал её уважать. Ведь после занятий у неё ещё день в Лесу с рюкзаком за спиной. Тоже такая себе тренировка на выносливость.

Парни тоже оценили девочку. Не сразу, конечно. Сначала смотрели на неё с презрением. Но и со страхом. Тот удар по "самому дорогому" их учителю они не забудут. Хоть слово дали молчать. И молчали. Восхитительная сплетня так и не родилась. За это девочку тоже зауважали. Не "баба", значит, болтливая и глупая.

Да у них, особо, и сомнений в этом не было уже. Чтобы так тренироваться, сносить удары и тычки, нужно иметь силу воли и характер. Характер у девочки был. Не только боевой, но и смешливый, и язвительный.

Так, из её комментариев, и родилась дружба Перси с парнями. Они ведь не были совсем уж дикими. Нормальные ребята. Только что необразованные совершенно. Читать, писать, считать умели. Знания по устройству мира имели. И на этом всё. Им, конечно, было мало, ведь человеческий разум постоянно хочет информации, жаждет её.

И эта мелкая девочка "оттуда", слово за слово, стала рассказывать им о жизни там, за Барьером. Без надрыва и трагедии. Без пафоса. Без всего вот этого: "мы настолько умнее вас всех!". Так интересно и живо, что даже Берг прислушивался.

Эти моменты передышки от тренировок стали драгоценны для детей. Берг понимал это и продлял их. Ра рассказывала, смеялась. Смеялись и парни. Особенно им нравились истории про космоакадемию. Слушать о том, как чудят будущие пилоты, робототехники, космодесантники было для ребят восхитительно волнующе. Именно про них. Биологи, медики и прочие отдыхали в сторонке.

Их интересовали именно эти героические парни. Они тоже смогли бы стать такими же, когда подрастут. Смогли бы учиться пилотировать космические корабли или создавать их. Или роботов, или ещё что-нибудь. Что там они создают?.. Они могли бы шутить друг с другом. Творить глупые, не всегда безобидные, но такие смешные вещи. Влюбляться. Составлять признания в любви из каких-нибудь светящихся кристаллов или ещё из чего-нибудь. Они бы придумали...

Придумали бы, если бы жили там... Если бы не было Барьера. А так у них есть только этот ядовито-зелёный Лес, дикие правила жизни. И требования родителей обаять дочку хэда. И никого не волнует, что девчонке восемь лет! Родители "мудро", с их точки зрения рассуждали о том, что пока ещё всё сладится, если сладится... Лет пять пройдёт. Вот она и вырастет. Готовая невеста будет.

Родители мечтательно вспоминали как рано они сами стали "дружить" друг с другом, а потом и жить вместе. А эти мальчики, уже отравленные жизнью "там", за Барьером, не могли их слушать и соглашаться. Они уважали своих "предков" и любили их. Но сами до боли хотели "той" жизни.

Они, как один, отвечали, что никогда не станут подкатывать к мелкой Ра. Почему?.. Да потому, что она будущая нёрс. Уже знает так много, что может лечить и, судя по всему, скоро отправится к Хоррору.

Берг взял с них обещание молчать о том, что пришлая девочка учится с ними. Особенно внимательными быть в Основном. И они были внимательны. В первую очередь ради своей мелкой подружки, которая стала близка, как сестра.

Но, это же мальчики! Разве могли они держать язык за зубами о том, о чём их не просили молчать? Особенно, если это волшебные истории о космоакадемии и прочих чудесах? Вряд-ли... Поэтому они рассказывали эти истории друг другу шёпотом, замирая от восторга. И странной надежды.

Истории эти и шёпот звучали так будоражаще, что их услышал тот мальчик, их сверстник, который тоже грезил жизнью "за Барьером". Сын Хэда Кира.

Ему самому никто из Горячего не стал бы рассказывать ничего. Ему приходилось добывать эти истории, как жемчуг из глубины, неимоверными усилиями. Подкупом, посулами, иногда, угрозами.

А ещё он тщательно следил, чтобы истории эти не дошли до его отца.

Лив умирала. Она заподозрила что-то ещё прошлой зимой, когда дважды упала и сломала сначала руку, потом ногу. Отчего кости могли стать такими хрупкими? Самый простой ответ: остеопороз. Она сумела ведь отправить себя в глубокий климакс. Вполне естественно, что кости стали хрупкими.

Но были другие признаки... И они становились всё более явными. Атарик, похоже, чуял её болезнь по запаху, или ещё как-то. Было бы интересно изучить возможности его изменённого тела. Расспросить его. Но она не стала... Он так страдал, что это было бы просто жестоко.

Он носил её на руках. В прямом смысле. Сначала из-за перелома. Потом потому, что она стала слишком слабой.

- Чтобы снова не упала,- так говорил он ей.

Подхватывал и нёс к Мел. Чтобы она не скучала. Шёл по своим делам и сходил с ума. Лив была уверена: если бы он мог, то разобрал бы Барьер руками, и отнёс бы её "туда", где было спасение. Ему было бы всё равно, что он потерял бы её...

Он действительно любит её. По-настоящему. А она оставляет теперь его тоже. Сначала своего "лебедя", теперь его. Кто-то сказал бы: счастливая женщина, которую дважды, искренне и преданно, любили двое таких неординарных мужчин!

Она не гордилась. Последних пять лет были мучением для неё. Она и жила-то только ради Перси. И не любила Атарика. Как она могла любить его, если сердце было занято давно и навсегда? Она ценила его, уважала. Соблюдала этот их договор. Поддерживала его авторитет, и помогала его людям жить как можно лучше.

Что ещё она могла? Ничего!.. Теперь она старалась, прожить ещё немного. Перси исполнилось тринадцать. Недавно. Нужно прожить ещё. Чтобы день рождения у неё никогда не ассоциировался с днём смерти матери. Она постарается...

Она старалась все эти годы. Изо всех сил. Её, кажется, даже приняли здесь. Только "своей" она не стала. Не захотела. И дело не в ревности девушек и женщин, что претендовали на Атарика. Довольно быстро люди поняли, что их хэд безнадёжно влюблён и пропал для других женщин.

Он ни на кого не посмотрел за эти пять лет. Ни разу. Не то, чтобы она наблюдала за ним... Просто видно было, что он предельно предан и как-то зациклен на ней. Может быть, сильно развитые органы чувств или взвинченные гормоны обостряли его тягу? Кто знает? Только эти месяцы, с зимы, стали для него испытанием. Он словно чувствовал, слышал, как разрушается её тело и сам умирал от бессилия.

А она принимала это разрушение спокойно. Устала она. Совершенно устала... И за дочь не переживала больше. Может быть, это близость смерти влияла так, что она отстранялась от всего, от самой жизни? Лив казалось, что нет... Она просто знала... Всё у её девочки будет хорошо! Замечательно! Даже если ей придётся забраться в радиоактивную дыру.