В конце концов, узнав, что она дочь Ядвиги, я понял, что так не может дальше продолжаться. Время делать выбор. И перестать уже, наконец, разводить эти романтические сопли. Женитьба на прокурорской дочке ради корысти — сюжет скорее для телесериалов на канале «Домашний», которые любит смотреть моя мать. А не для жизни. Прокурор же не царь. У всех есть свой срок службы. Хотя я предпочитаю говорить — годности.

Вмешивать личное в работу — это самое хреновое вложение в будущий карьерный рост. Ставить достижения по службе в зависимость от чувств и эмоций? Нет уж, увольте. Поэтому решение я принял без колебаний. Алёхину — в архив.

И долгое время у меня это успешно получалось. Пока, как в тех наркоманских снах, Алёхина не начала точить мой, воспалённый от постоянной борьбы с самим собой, мозг. Капля по капле, капля по капле. «Героин» умеет ждать.

Сломавшись однажды и дав слабину, я получил от неё конкретную такую оплеуху. Одумался, встряхнулся. Как она сказала тогда на выпускном? Парень из села, который никогда не станет ей ровней?

Первого я не стыжусь: это моя суть, мои корни. У меня всё нормально с самоидентификацией, спасибо многочисленным профтестам, пройденным на работе. А со вторым я бы поспорил. Те слова Алёхиной не стали моим красным знаменем, конечно, но определённо дали мне дополнительную мотивацию.

После окончания института она исчезла из моей жизни. Перестала мучить мои глаза, мелькая день ото дня в непосредственной близости. С мыслями было не так просто. Но как говорится, всё проходит. И Алёхина прошла. Почти.

Я женился. Родилась Иванка. Собственно, ради дочери я и пошел на этот шаг. Не хотел, чтобы мой ребенок рос без отца. Олеся пропустила очередной прием таблеток, и вуаля, вот я сижу перед ней ох*евший, а в руке у меня снимок УЗИ.

Наша жизнь не была счастливой. Но и плохой не была. Было просто нормально. Мы вполне уживались друг с другом, особенно когда я задерживался на работе или регулярно кидал деньги ей на карточку. Пока в один прекрасный день, мой хороший знакомый, гаишник, не позвонил мне, чтобы сообщить, что моя жена попала в ДТП. «Не совсем обычное ДТП», — сказал он. Как сейчас помню. «Ты лучше присядь, Лёха».

Как только Олеся более-менее встала на ноги, я принёс ей документы на развод. Вариантов у неё не было. Никаких.

Что я чувствовал при этом? Облегчение, не поверите. Как ни странно, больше чем выходка Олеси, меня задел поступок Захара. Я считал его другом. Ну что же. Эраре хуманум эст. Человеку свойственно ошибаться. Всё, что осталось у меня в голове после институтского курса латыни. Это, и ещё затылок Алёхиной с завитками волос, спускающимися по шее к её плечам.

Жалел ли я когда-нибудь, что женился? Снова — нет. Жалеют о чем-либо только слабаки. Я же привык анализировать свои ошибки и тупо идти дальше. Да и к тому же, связь с Олесей подарила мне лучшее, что есть у меня сейчас — мою Ваню.

Жизнь текла своим чередом. Я успешно продвигался по службе, и в один прекрасный день заветное прокурорское место стало-таки моим. Но тут, как муха, проспавшая всю зиму в застенке нашего сельского дома, в мою жизнь опять ворвалась Алёхина. И назойливо начала появляться в моих буднях: то здесь, то там. И снова, как тот мальчишка, каким был много лет назад, я просто не смог удержаться. Соблазн был несоразмеримо велик.

Узнав, что против Ядвиги затевается «дело», я не был особенно удивлён. Срок его годности подошёл к концу. И со мной будет когда-нибудь так же. Со всеми нами. Несмотря на то, что старик за десять лет работы плечом к плечу, стал мне практически отцом, я не собирался преступать прокурорскую «мораль» и рвать за него жилы. Я — человек, который несёт в жизнь закон — не мог нарушить его даже ради близкого друга и соратника. Как адвокат, защищающий убийцу, выполняет свой долг, так и я делал то, что должен, и не менее того. В целом, я, конечно, не желал ему зла и надеялся, что всё уладится.

Но… Алёхина и её смеющиеся голубые глаза, на дне которых поселилась какая-то жуткая грусть, сломали все мои понятия о том, что такое хорошо, а что такое — плохо. Лёгким движением руки, светловолосая девчонка, опять поселившаяся на моём плече, столкнула оттуда соперника — коим был прокурор во мне.

Я не мог. Просто не мог остаться в стороне и пустить дело на самотёк. Даже такое, с неплохими шансами пятьдесят на пятьдесят. Меня такой расклад не устраивал. Нужно — все сто. Это тебе не срыв строительства торгового центра, это — её отец.

Действовать надо было предельно осторожно. И в первую очередь не показать своей личной заинтересованности в исходе проверки. Я написал и подал этот грёбаный рапорт. Даже Ядвига был не в курсе моего замысла. Я сказал ему об этом много позже.

Практически перед финалом, после получения заключения по делу, неожиданно вскрылись якобы «новые» обстоятельства. На самом деле это были заранее заготовленные и припрятанные мной козыри, говорящие в пользу предполагаемого нарушителя. Поскольку всё это произошло неожиданно, а процессуальных сроков по делу никто не отменял, времени опровергнуть мои доводы — попросту не было. Итог: Ядвига полностью оправдан, нарушений в его деятельности в качестве прокурора не найдено.

И всё бы хорошо. Если бы не Алёна, буквально вонзившая нож мне в спину. Поняв, что она знает о проверке, и сложив два и два, я пришёл к неутешительным выводам. Получается, это всё было ради отца? Чувствую себя полным лохом.

Она же говорила тебе, что ты ей не ровня? Говорила. Сам дурак.

И вот в очередной раз я пытаюсь прекратить это. Но как мотылёк, летящий на свет тусклого фонаря в ночи, упорно бьюсь башкой о стекло. Да ты практически поэт, Литвинов. Усмехаюсь сам себе в тёмном салоне БМВ. Прикуриваю сигарету.

Конечно, я помню, когда у Алёхиной день рождения. Память на даты у меня феноменальная. Тем более, на её даты…

Я смог выдавить из себя лишь короткое «с днём рождения». Гордость во мне пока сильнее этой пагубной страсти. Надолго ли…

Я сопротивлялся этому всеми фибрами своей души. Зачем мне отношения, зачем мне семья? У меня уже это всё было. И кончилось плохо. Так стоит ли рисковать вновь приобретённым спокойствием и собственноручно совать шею в петлю, отпинывая стул ногой? Только идиот на это пойдёт.

Так вот, походу, я — и есть этот идиот. Тогда, на дне рождения Иванки в доме моей сестры, мне стало видно всё то, что было скрыто от меня раньше, когда я приезжал туда один. Видя своих родителей, Олю с Андреем — вдвоём, их уровень взаимопонимания, какой-то космический для меня, я осознал внезапно. Что у меня такого нет и, возможно, никогда не будет. Глядя на Алёхину, сидящую напротив, я остро почувствовал собственное одиночество. Как тот мальчик из анекдота, который много лет ел суп и молчал. И внезапно, за обедом сказал, что тот несолёный.

— А почему ты до этого молчал? — спросили его.

— А раньше было досолено.

Мой «суп» тоже вроде был нормальный, пока рядом не появилась Алёна.

Остановившись на светофоре, разблокирую экран телефона. Лента пестрит десятками уведомлений. Поздравления с Новым годом. Друзья, коллеги. Родственники. Смахиваю всё. Пишу единственному человеку, с которым хочу быть прямо сейчас.

«С Новым годом».

Одна галочка. Не доставлено.

30 декабря 2023

Алёна

Обалдело смотрю на трёхэтажный дом из тёмно-коричневого кирпича.

— Когда ты говорила о «домике» в деревне, я представляла его себе несколько иначе.

Иринка смеётся, прикрывая рот пушистой варежкой из белой ангорки.

— Это всё родители. Папа по первому образованию строитель, и хотя он уже давно этим не занимается, тяга к созиданию у него никуда не делась.

— Офигеть. Значит, вы — «зажиточные»? — вызываю у подруги новый приступ смеха. Отмахивается от меня, мол, прекрати.

— Надо расчистить дорожку, иначе машину не загоним.

Иринка направляется в пристройку у дома. Это у них типа «сарай», наверное. Хотя я могла бы там запросто жить, судя по его размерам. Выносит две лопаты с широким ковшом.