— Иванка — мне как дочь. Ты мог бы и не спрашивать. Я думаю, переделаем под неё комнату для гостей. Правда, это займёт время. Нужно связаться с дизайнером, спросить у Вани, чего ей хочется…

— Спасибо, родная, — берёт меня за руку и сжимает. — Завтра же поговорю с Олесей.

* * *

— Ну что, готова? — спрашивает меня муж.

Это наш первый совместный выход на встречу с людьми, с которыми мы когда-то проучились бок о бок целых пять лет. Думаю, никто из них и не знает, что я и Литвинов — женаты. Разве что Тима в курсе. Мы периодически общаемся в соцсетях, так как подписаны на аккаунты друг друга. Плюс, как оказалось, именно Тима помог нам с покупкой нашего дома в своё время.

Понятия не имею, зачем мы вообще пришли сюда сегодня. Наверное, чтобы вспомнить наши юные годы и тех людей, которые нас тогда окружали? А может быть, погрузиться в ту неповторимую атмосферу студенчества, когда ты молод и живёшь, словно в первый раз? Первый секс, первая любовь, первые отношения. Первые взрослые решения и поступки.

Не знаю. Но тем не менее — мы здесь.

Вместо ответа целую его, перегнувшись через консоль. Гладит мою щёку, отвечая на поцелуй. Спускается ниже: шея, грудь. Кладёт ладонь на живот. Поглаживая, замирает. Малыш толкается.

В зале, полном людей, играет «Летний дождь» группы Бумбокс. Встреча организована в формате «бара». Кто-то расположился у стойки с бокалом. Другие сидят за столиками, группами по несколько человек. Третьи — танцуют. В целом царит суета.

Зотов замечает нас издалека. Поднимается, возвышаясь над окружающими его людьми. Зазывно машет рукой. Следуем к нему, продираясь сквозь толпу. Литвинов идёт первым, словно загораживая меня собой от чужих прикосновений.

Поздоровавшись с Тимой, оглядываю остальных присутствующих за столом людей. Тут неизменный Костик с какой-то женщиной неопределённого возраста. На ней платье-рубашка в мелкий горох, по цвету точь-в-точь, как красная помада на её полных губах. Волосы собраны в стиле «пин-ап», что безусловно, привлекает к ней внимание. Неужели, жена?

Костик представляет её — «моя Рита». Он обнимает её за плечи, периодически целуя в подвернувшуюся ему часть тела — будь то рука, лицо, или волосы.

С удивлением обнаруживаю здесь «старую» знакомую. Ксюшу. Я не видела её пятнадцать лет, ровно с того выпускного вечера. Последнее, что я о ней слышала от Иринки — история о том, как она плакала в туалете, признаваясь в беременности. Однажды у нас с Лёшей состоялся разговор о произошедшем тогда. Он спрашивал меня, почему я вообще уехала в Питер после окончания универа.

— Я думала, что твоя подружка беременна.

— В смысле? — на его лице такое выражение, словно он решает сложную математическую задачу, и решить, соответственно, не может.

— Я про Ксюшу. Вы же с ней на пятом курсе «встречались», — мой голос ломается на этих словах. Мысль о том, что Литвинов занимался с ней сексом корёжит меня до сих пор, вызывая целый ворох неприятных воспоминаний. — После выпускного оказалось, что она беременна.

— А я здесь при чём? — искренне недоумевает. — Погоди. Ты что, решила, что это я — отец? — его глаза округляются.

Киваю.

— А что, нет?

— Алёхина. Честное слово, если б ты не была сейчас глубоко беременна, я бы тебя отхлестал, как следует. По твоей неуёмной заднице, — шутливо растопыривает ладонь, как бы примериваясь. — У меня никогда и ничего не было с Ксюхой. Мы просто дружили.

— Ну да! А тот поцелуй в парке? — прищуриваюсь.

— Тот поцелуй был чисто для тебя, дурёха! Когда ты ушла, я сказал ей, что между нами ничего быть не может и это типа… на прощание.

Морщится.

— Ну, она потом ещё долго крутилась рядом. Не знаю что хотела. Ревновать заставить? Бред, — качает головой.

— И это я — дурёха? — выразительно смотрю на него, тыча пальцем себе в грудь. Он примирительно смеётся, пытаясь меня обнять. Несколько раз уворачиваюсь. Но всё равно сдаюсь. Как всегда…

Я не знаю, есть ли у Ксюши дети. Но выглядит она прекрасно. Не в пример к порядком располневшему Костику. Она явно не вылезает из тренажёрного зала, судя по красиво очерченным бицепсам в проймах её шёлковой блузки-безрукавки. Оцениваю её по-женски. Губы слегка подколоты. Ботокс, однозначно, это видно невооружённым глазом по её мимике. Но в целом, всё в меру и со вкусом.

— Привет, Ксюша, — здороваюсь с улыбкой. Прошли уже те времена, когда она вызывала во мне негативные эмоции. Литвинов — мой с потрохами. Сам так сказал однажды. И неважно, что для этого пришлось его напоить, как следует.

Ксюша пялится на мой живот. Обтянутый ажурным вязаным платьем, он выставлен напоказ. Да, мне нечего скрывать.

— Привет! Ого, тебя можно поздравить? — её звонкий голос привлекает внимание остальных.

— Нас. Можно поздравить нас, — Литвинов, обнимает меня, любовно оглаживая в области талии. Ну, того места, где она должна по идее быть.

Стол взрывается «охами» и «ахами». Нас поздравляют. Задают кучу вопросов. Скромно молчу, позволяя Лёше самому отвечать. В конце концов, ведь именно он заварил эту «кашу».

Любовь приходит к человеку именно в тот момент жизни, когда он к этому готов. И неважно, сколько нам лет. Скольких людей мы перед этим перецеловали — ни одного или тысячу. Какие бы мы ни принимали до этого решения. Они все — верные. Потому что это — путь.

Любовь приходит. И когда ты по-настоящему готов — она не спрашивает.