Сто седьмой автобус⁉

Это такой незатейливый способ послать человека? Так в селе делают, да-а?

Легла спать, промаялась до утра. Снилось, как мы с Литвиновым купаемся в озере. Он ныряет, и в один момент я теряю его из виду. Поверхность воды неподвижна, лишь несколько пузырьков воздуха всплывают на поверхность, где только что был Лёша. Я открываю рот, чтобы его позвать, но не могу выдавить из себя и звука. Резко открываю глаза. Всматриваюсь в темноту комнаты. Никого…

Иринка, проснувшись, сыплет вопросами. Где Лёша? Что случилось?

А где, собственно, Лёша? И что, собственно, случилось?

Понятия не имею.

Ключ я нашла, почтовый ящик — тоже. И даже автобус 107 нашёлся.

Две недели ни ответа, ни привета. Как в воду канул.

Телефон абонента вне зоны действия сети.

На третьей неделе начались занятия. Рассчитывала увидеть его в универе. Но моим ожиданиям не суждено было осуществиться.

И вот сейчас он стоит передо мной в приёмной областной прокуратуры. Тёмно-синяя рубашка с длинным рукавом, чёрные джинсы. Стоит так, как будто это в порядке вещей. Сначала пропасть, а потом появиться в самом неожиданном месте, где я совсем не ожидала его увидеть. В таких случаях говорят: как чёрт из табакерки.

Не сразу замечаю, что Литвинов не один в приёмной. С ним женщина, работник прокуратуры. То ли бухгалтер, то ли кадровик. Женщин здесь — раз, два и обчёлся. Собственно, Мария Фёдоровна — секретарь. Бухгалтер. Кадровик. И уборщица баба Валя.

Бухгалтер-кадровик тараторит сходу:

— Сан Борисыч, на одну минуточку буквально. Тут дело секундное, — поправляется, видимо решив, что минута «царского» времени это всё-таки слишком. — Вот, молодой человек. Студент пятого курса юрфака. Прошёл предварительное собеседование на должность общественного помощника. Сан Борисыч, нужна только Ваша резолюция. Уделите время, пожалуйста.

Сан Борисыч бормочет под нос так, что слышу только я:

— А дочери моей время кто уделит, м? Замуровали демоны, — его любимая фраза на все случаи жизни.

Поворачивается к Литвинову и подаёт руку:

— Александр Борисович Ядвига, будем знакомы.

— Алексей Викторович Литвинов, — зеркалит. — Здравствуйте. Здравствуй, Алёна, — это уже мне.

— Привет, — цежу.

Папа, недаром что лучшие годы провёл в следствии, сразу выхватывает интригу из разворачивающейся на его глазах сцены.

— А-а-а, так Вы знакомы⁇ — поменьше удивления, пап!

— Да, знакомы, — не даю Литвинову вставить свои пять копеек. — Мы учимся вместе. Просто знакомые… пап, — твёрдо добавляю.

Литвинов меняется в лице.

Что? Вот так совпадение? Ты всю жизнь мечтал о прокуратуре, а дочка прокурора области чуть не отдалась тебе посреди озера? Интересное кино.

— Маш, свяжись с Виталь Сергеичем. Пусть Алёну мою увезёт, куда ей там надо, — Мария Фёдоровна молча кивает.

Папа гладит меня по плечу на прощание и обращается уже к Литвинову:

— А Вы, молодой человек, пройдёмте. На пару минут.

Кадровик-бухгалтер заходит в кабинет за отцом, Литвинов — последний.

На пороге он оборачивается и смотрит на меня.

Сцена из телесериала, не иначе!

* * *

Вечер того же дня

В универе Литвинов сегодня так и не появился.

Возможно, он мне просто приснился? И на самом деле никого в приёмной прокуратуры я не встречала? Решаю не морочить себе голову литвиновскими «играми разума» и соглашаюсь пойти в кино с Иринкой.

Она обожает ужастики. И тащит меня именно на такой сеанс сегодня. То, что доктор прописал. Леденящие душу монстры, чтобы выкинуть из головы одного дурацкого человека.

Перед сеансом покупаем гигантское ведро попкорна. Встаём в очередь за билетами. Я сегодня попкорноносец. Стою, обхватив пузатое ведёрко обеими руками. Меня толкают совершенно внезапно. Откуда-то то слева. Ожидаемо теряю равновесие, и попкорн золотистым водопадом рассыпается прямо на кафельный пол в фойе кинотеатра. Оборачиваюсь. Готовность убивать на максимуме! Встречаюсь с растерянным взглядом симпатичного кареглазого парня. Брюнет в мягком на вид кашемировом пуловере.

— Девушка, простите ради бога. Я не хотел. Честное слово! Я всё возмещу.

— Не надо ничего возмещать, — выдыхаю устало, потеряв последнюю надежду на достойное завершение этого кошмарного дня.

— Как это — не надо? — достаёт бумажник из заднего кармана. — Это какой, сладкий или солёный? — направляется к кассе.

После пары минут невнятных препирательств он мало того, что вручает мне злополучный попкорн, так ещё и оплачивает наши с Иринкой билеты.

Ну и ладно. Спорить сил нет совершенно.

Уныло плетусь в зал. И тут выясняется, что мистер «кашемировый пуловер» сидит на соседнем со мною кресле. Он ослепительно улыбается. Ну всё понятно….

Сознательно не обращаю на него внимания. Даже не дёргаюсь, когда он якобы случайно задевает мою руку, лежащую на подлокотнике.

Фильм так себе, я не впечатляюсь. Когда героиня, истерически вопя, убегает от предполагаемого маньяка в маске, а её грудь в белом мини-платье так и норовит выпрыгнуть из декольте и обогнать хозяйку, я лишь брезгливо морщусь.

Сеанс заканчивается, и я иду налево, чтобы не доставлять своему соседу справа удовольствие, протискиваясь через узкий проход и обтираясь об него определёнными частями тела.

— Девчонки! Постойте! — нас окликают. Иринка недоумённо смотрит на меня. Она пропустила «всё веселье», была слишком увлечена просмотром.

— Я — Кирилл, а это Влад, — представляется Мистер Кашемир.

— Ирина, — кокетливо улыбается моя подруга. — А это Алёна, — поворачивается ко мне так, что парням не видно, и выразительно сигналит бровями.

Закатываю глаза. Понравился что ли? Да пожалуйста!

Слово за слово, и мы уже сидим в пиццерии рядом с кинотеатром. Ребята оказываются неплохими. Командировочные, правда. Из Питера. Четыре месяца здесь, месяц дома. Занимаются какими-то сложновыговариваемыми штуками. Что-то типа стандартизации и сертификации. У меня на этом моменте разговора просто отключается мозг, и я больше не вслушиваюсь.

На прощание Кирилл просит мой номер телефона. Я не даю, но взамен записываю его. Обещаю позвонить, если надумаю встретиться. А на самом деле просто собираюсь удалить его контакт из телефонной книги в ближайшее время.

Если бы так просто было «удалить» из головы другого человека…

Конец сентября

Сидим в кафе на третьем этаже главного корпуса. Окно между лекциями нужно чем-то занять. Задумчиво ковыряю алюминиевой вилкой свою унылую гречку.

Иринка рядом со мной зависает в телефоне. Скорее всего переписывается с Владом, судя по глупой улыбке, застывшей на её моське. После посиделок в пиццерии они продолжили общение, и кажется, он ей реально нравится. На мой взгляд, это всё бесперспективно, так как парень не местный и через три месяца уедет отсюда. Но я, конечно, молчу. Когда моя подруга ловит очередной «энтузиазм», убеждать её в обратном бес-по-лез-но.

Зотов, Костик и Игорь Михайлов сидят напротив, обсуждая недавний футбольный матч. Я особо не вслушиваюсь. Пытаясь добить свой обед, препарирую куриную котлету.

До меня долетают обрывки фраз:

— … торчал у больничной койки месяц, прикинь. Сейчас вроде всё норм. Вчера с Литвой переписывались.

Роняю вилку на тарелку. У Лёши кто-то заболел? Поэтому он ушёл тогда так внезапно? И почти месяц не появляется в универе?

Вся обращаюсь в слух.

— А что это было вообще? — спрашивает Костик.

— Хз. Инсульт кажется. Литва говорит, мать практически восстановилась уже. Ходит с трудом, конечно. Но в принципе справляется. Так что на днях вернётся.

Складываю кусочки пазла в своей голове в единое целое. Получается, что у Лёши заболела мама? Он к ней сорвался к ней тогда? Ему пришлось за ней ухаживать, поэтому пропускает учёбу?

Я больше не писала ему с того сообщения про автобус. Ждала, что сам напишет. А он не писал… В порыве злости внесла в чёрный список.