Литвинов тогда посмотрел на меня с недоумением, мол, нам скучно не будет. Найдем чем занять руки и… прочие части тела. Но я была непреклонна.

«С тебя вино и свечи».

Выражение его лица в тот момент надо было видеть. Это непередаваемо.

Макс предусмотрительно пристроен к моим родителям. Я, заехав домой после работы и наскоро переодевшись, мчу на такси в квартиру, где обитает Лёша. Сам он, насколько я знаю, хозяйничает. У меня была идея прикупить ему фартук, но я решила не дёргать тигра за усы.

Водитель подвозит меня к ЖК новой застройки. Территория закрыта для посторонних, поэтому мой конечный пункт назначения — черные кованные ворота, оснащенные пропускной системой. Жму кнопку с номером квартиры. Голос Литвинова.

— Да? — кажется, он раздражён. Похоже, возиться на кухне нашему прокурору не по душе.

— Это я, Алёна, — елейным голосом.

Без лишних слов отпирает. Попадаю во двор комплекса. Едва не подскальзываюсь на припорошённой снегом дорожке. Мимо проезжает красная Ауди. Не обращаю на неё особого внимания, так как занята поисками нужного подъезда.

Ауди паркуется рядом с парадной. Оттуда выходит… Олеся, наряженная в пушистую норковую курточку с капюшоном. Пялимся друг на друга.

— Ты-ы⁉ — Олеся отмирает первой. — Что ты тут делаешь?

— И Вам добрый вечер! — говорю миролюбиво, не удостаивая ответом её вопрос.

Набираю номер квартиры на домофоне у подъезда. Литвинов открывает сразу, бросив короткое: «Девятый».

Олеся, с трудом переставляя ноги по скользкой поверхности на своих высоченных шпильках, ковыляет за мной. Пыхтит злобно.

Не обращаю на неё внимания. Напеваю под нос мелодию из популярной песни, которая играла в такси.

Куда она направляется, интересно? Неужели к Литвинову? Это будет интересно. Уже пора доставать попкорн?

Заходим в лифт. Нажимаю кнопку девятого этажа. Поворачиваюсь к этой курице.

— Вам какой?

Молчит. Если бы взглядом можно было убивать, я была бы уже мертва.

Пожимаю плечами. Мол, не очень-то и хотелось.

Современный бесшумный лифт почти мгновенно доставляет нас на нужный этаж.

Ориентируюсь по умопомрачительным запахам, витающим на лестничной клетке. Одна из дверей на площадке приоткрыта. Издалека доносится голос Литвинова.

— Заходи! Я сейчас. Только духовку выключу.

Ты ж мой хороший.

Олеся цокает где-то позади, напоминая о своём присутствии противным скрежетом металлических набоек по новенькому кафелю в фойе.

Кажется, сейчас что-то будет!

Отрываюсь от своей преследовательницы на несколько метров. И буквально влетев в прихожую, натыкаюсь на Литвинова. Он в джинсах и лёгком пуловере. И на нём действительно… фартук. Не давая себе возможности засмеяться, хоть и очень хочется, тут же бросаюсь к нему на шею, обнимая.

— Эй-эй, — смеётся, сражённый моим напором. — Не так сразу. Сначала еда.

— Лёша⁉ Кто это⁉ — визгливый фальцет Олеси.

Оборачиваемся оба, не размыкая объятий.

Она стоит на пороге.

— Что это значит, Лёша? — повторяет требовательно, сдувая упавшую на лоб платиновую прядь волос.

Действительно, Лёша. Что это значит?

— Привет, — лёд в голосе Литвинова буквально можно пощупать. — Алёна, подожди меня, пожалуйста, на кухне. Я быстро.

Два раза меня уговаривать не нужно. Скидываю свои сапоги-трубы. Шапку и шарф кладу на полку. Лёша помогает мне снять стёганое пальто и сам размещает его на вешалке. Подхватив сумочку, захожу внутрь.

Вся эта ситуация меня почему-то веселит. Возможно потому, что я не вижу в Олесе соперницу. По себе знаю, что такое пережить измену. В Литвинове я интуитивно чувствую родственную душу. Такие, как он и я, не прощают. Нет, конечно, случаи в жизни бывают разные. И не всегда всё делится на чёрное и белое. Но в тот день, когда я застала Кирилла в офисе с секретаршей, висящей на его члене, он для меня… умер. Возможно, это потому, что я недостаточно любила его? Не знаю. Просто где-то глубоко внутри себя я точно знаю, что у Литвинова с Олесей — то же самое.

Квартира у Лёши большая и светлая. Лаконичные линии, чисто мужской вайб. Никаких тебе занавесок или комнатных цветов. Всё минималистично и практично до невозможности. Провожу пальцем по обивке дивана стандартного «немаркого» цвета. Водоотталкивающая пропитка. Ну, конечно же.

Из прихожей доносятся приглушённые голоса. Особо не вслушиваюсь.

Иду на кухню. Включив на колонке лёгкую фоновую музыку, наливаю себе вина. Играет RHCP.

Начинаю пританцовывать на месте, на ходу попивая вино.

— Кое-кто быстро освоился, я смотрю, — насмешливый голос Литвинова от двери.

Разворачиваюсь к нему. Делаю глоток вина. Оставляю бокал на столе. Обольстительно улыбаясь, двигаюсь к нему танцующей походкой. На ходу расстёгиваю пуговицы на блузке. Он улыбается. Обнимаю его за шею.

— Ты та-акой сексуальный в этом фартуке.

Издав смешок, нежно целует меня.

— Тройничок отменяется? — намекаю на его бывшую.

Его вгляд становится серьёзным.

— Что она сказала тебе?

— Ничего особенного. Спросила лишь, что я здесь делаю.

Целует меня опять.

— Она больше не побеспокоит тебя, — в голосе сталь.

Вот что я люблю в Литвинове, так это то, что он никогда не разбрасывается словами. Если уж сказал что-то, то будьте уверены — так и будет.

— Главное, чтоб она не «беспокоила» тебя. Не уверена, что это норма, когда бывшая вот так заявляется к тебе домой.

Считывает завуалированный мною вопрос и, вздохнув, произносит:

— Олеся живёт здесь. Я не хотел, чтобы наш развод повлиял на мои отношения с дочерью. Поэтому пришлось поселить рядом её мать. Это не всегда комфортно. Но зато я могу видеть Иванку, когда захочу. А с учётом моего графика…

— Как это мило, — закусываю губу. — Добрососедские отношения. Солью делитесь, наверное?

— «Солью» я делюсь только с тобой.

— Я и не сомневалась, — говорю едва слышно.

Увлекаю Литвинова в танец по звуки звучащей «November rain». Поддаётся мне. Танцуем так пару минут, глядя друг другу в глаза.

Не знаю, о чем думает он. А я кручу в голове лишь одну мысль. Как он мог…

В четыре руки накрываем на стол. Кое-что он, конечно, заказал доставкой. Но горячее — запеченную в фольге форель, приготовил сам.

Поужинав, переходим в гостиную. Лёша включает «Адвокат дьявола». Я не возражаю. Мне совершенно всё равно, что смотреть. Укладываюсь головой ему на колени. Без слов понимает мой посыл, начиная гладить мои волосы. Переходит на шею, ласкает ушную раковину, линию подбородка. Массирует голову.

Не выдерживаю первой. Поднимаюсь и сажусь на него верхом. Целую горячо, вкладывая в это всю свою страсть.

Лёша распахивает края моей блузки. Его движения становятся рваными, лихорадочными. Мнёт грудь, целует её поверх кружевного бюстгальтера. Отгибает чашечки вниз, обхватывает ладонями.

Облизывает соски. Меня выгибает дугой. Стону.

Укладывает на диван.

Совместными усилиями избавляемся от моих брюк.

Его рука между моих ног. Ласкает промежность. Трусики влажные. Отводит полоску белья в сторону, проникая в меня двумя пальцами.

— О-оо… А-аа, — всё, что удаётся мне из себя выдавить. — Лёша, я сейчас… я сейчас…

Ложится сверху.

Дёрганым движением расстёгивает ремень, ширинку. Приспускает брюки вместе с трусами.

Резко входит. Вскрикиваю.

Приподняв мои бёдра, садится вертикально, буквально нанизывая на свой член. Через пару минут, начинает бешено вколачиваться, зафиксировав меня неподвижно.

Кончаем почти одновременно. Чувствую горячую струю внутри. Пытаюсь усмирить трепыхающееся в груди сердце.

Поворачиваю голову на экран телевизора. Там разгорается адское пламя.

— Чёрт… — стонет мне куда-то в область солнечного сплетения.

— Не волнуйся, у меня безопасные дни, — решаю его успокоить.

Подаёт мне коробку салфеток, лежащую на журнальном столике. Привожу себя в порядок, насколько это возможно.