С его появлением всё сразу катится в тартарары.

Мы не здороваемся, сделав вид, что незнакомы. Судья зачитывает под запись данные сторон. Звучит моя фамилия. Алёхина. Краем глаза вижу, как Литвинов выгибает бровь. Больше ничего не выдает того, что ему в принципе интересно происходящее в этой комнате. Сидит с абсолютно скучающим видом. Пронесёт может?

Но не тут-то было.

Покончив со всеми формальностями, судья предоставляет слово истцу. То есть прокурору. Литвинов встает, кратко излагает исковые требования, которые в принципе мне уже хорошо известны. Прокуратура требует признать недействительной сделку по покупке недвижимости, которую приобрел мой клиент. Также просит применить последствия недействительности этой сделки — то есть проще говоря, вернуть всё «на круги своя».

Мой клиент, естественно, против. Он заплатил немалые деньги за эту недвижимость и уже вложил кучу средств в дальнейшее строительство и ремонт. Сказать об этом суду не успеваю, так как слово мне не дают в принципе. Сразу вслед за изложением сути иска прокуратура заявляет ходатайство об истребовании доказательств, которое суд тут же удовлетворяет, спросив наше мнение как будто для «проформы».

Выхожу в коридор, раскрасневшись от злости. Захар успокаивает меня, говоря что в случившемся нет моей вины. И вообще ничего плохого, кроме затягивания процесса, не произошло. Пусть, мол, ищут свои доказательства. Всё равно ничего не найдут.

На парковке у суда вновь сталкиваемся с прокурорскими. Мы как раз садимся в машину, когда напротив нас мигает фарами черный БМВ.

— Нехило прокуратура рубит нынче, — комментирует Гордеев. — Подожди минуту, окей? — не дожидаясь ответа, наполовину высовывается из машины, держась за открытую дверь.

— Доброго дня ещё раз, Алексей Викторович! — здоровается с Литвиновым чересчур весело, в голосе как будто сарказм. — Уделите мне немного времени, будьте так любезны.

Литвинов смеряет его прохладным взглядом с ног до головы и совсем невежливо отвечает:

— Что тебе нужно?

— Это не для чужих ушей, господин прокурор.

Литвинов как будто раздумывает пару секунд, затем кивает в сторону.

Отходит, на ходу прикуривая сигарету. Захар следует за ним. Я наблюдаю за происходящим через ветровое стекло. Говорят о чем-то, я не слышу. Гордеев активно жестикулирует, Литвинов смотрит на него с нечитаемым выражением лица. Я бы сказала, как на дебила.

Внезапно лицо Лёши искажается злобой. Он резко и агрессивно толкает Захара в грудь обеими руками. Тот падает. На эмоциях выскакиваю из машины.

Литвинов резко отворачивается и уходит. Захар, поднимаясь на локтями, орёт ему в след:

— Да блть не знал я, что она твоя жена!!..

Литвинов, на долю мгновения повернувшись, бросает жёсткое:

— На хер иди.

Садится за руль и, газуя с громким визгом покрышек, круто срывается с места.

Что это было?

Захар подвозит меня на работу. По дороге в салоне царит гробовое молчание. Я ничего не спрашиваю. Вижу, что Гордеев заведён до чертиков.

Не прощаясь, высаживает меня у нужного здания и уезжает.

Поднимаюсь в офис. Времени до конца рабочего дня около четырёх часов.

Обедаю на скорую руку в местном кафе-столовой и принимаюсь за дело. После состоявшегося сегодня заседания я чувствую себя «заряженной» на сто процентов. Хочется выиграть этот процесс! Изучив ещё раз материалы и предварительно набросав перечень аргументированных возражений, решаю взять папку с бумагами по иску прокуратуры домой и немного ещё поработать вечером.

А сейчас у меня важное дело — забрать Макса из секции по плаванию и отвезти его к родителям. Макс в этом году пошёл в первый класс. Но учёбой его повседневное расписание не ограничивается. Помимо плавания, он ещё посещает занятия по робототехнике и шахматный кружок. По поводу шахмат настоял дед. Он считает их лучшим способом тренировки мозга. В будние дни Макс находится у моих родителей. В продлёнку я решила его не отдавать. Тем более теперь, когда любящие бабушка и дедушка наконец рядом и так и жаждут пообщаться с внуком.

Подъезжаю к бассейну, паркуюсь. Макс уже ждёт меня в фойе. Ерошу его слегка влажные волосы.

— Макс… Ну я же просила хорошо сушить!

— Ну мааа-аам… — тянет. Он сейчас в том возрасте, когда хочется бунтовать.

Вздыхаю и напяливаю на него шапку пониже. Сверху — капюшон, затягиваю поплотнее.

— Туго, мам!

— Прости. Ну всё, погнали. Бабушка уже приготовила ужин.

Доезжаем с Максом быстро, минуя все светофоры без пробок. Нам везде — зелёный.

Дом родителей встречает нас запахами еды и миганием новогодних гирлянд. Ёлка всё еще стоит. Родители обычно убирают её к первому мая, чтобы в полной мере насладиться атмосферой новогодних праздников.

Макс с разбегу прыгает в объятия деда. Тот подкидывает его вверх, уже с трудом. Мой мальчик подрос.

— Охо-хо! Какой ты тяжёлый! — показательно кряхтит папа. — Мне кажется, ты с утра еще на сантиметр вырос.

Макс радостно хохочет в ответ. Он уже хочет быть взрослым. «Таким же большим, как папа».

Мысли о Кирилле печалят меня. В последнее время он очень редко звонит сыну, полностью погрузившись в новые отношения. От Иринки я узнала, что его девушка беременна, и вроде как даже свадьба планируется.

Не скажу, что меня это совсем не задело. Всё-таки мы с Кириллом прожили вместе много лет и родили общего ребёнка. Потом было тяжёлое расставание. Сейчас бывший муж вовсю живёт своей новой жизнью, а я… я как будто застряла в «джетвэе» между аэропортом и самолётом, который должен увезти меня в счастливое будущее.

Мама предлагает накормить меня ужином, но я отказываюсь.

— Опять эти твои диеты? — возмущается.

— Я обедала не так давно, мам…

Мамы, такие мамы. Для них дети навсегда остаются детьми, даже если им уже давно за тридцать.

В итоге сходимся на чае. Мама красиво сервирует поднос: чашка с блюдцем, сахар кубиками и вазочка с печеньем. Просит отнести папе. Он у себя в кабинете. Папа, хоть и формально отошёл от дел, но по старой привычке всё время чем-то занят. Не так-то просто в один момент снизить темп жизни, когда привык бежать куда-то день за днём, как белка в колесе.

Предварительно стучу в кабинетную дверь. Тоже привычка.

Папа сидит за массивным столом из дерева. Вокруг него бумаги стопками. Ноутбук включен.

— Привет! Что делаешь пап?

— Здравствуй, Алёнушка. Да так, архив разбираю. Документов накопилось — тьма. Не только на работе, но и дома. Хотел сперва всё уничтожить, а потом думаю, вдруг там что годное есть. Надо проверить. Нашёл себе заботу…

Присаживаюсь в кресло напротив. Тяну с подноса печеньку. Решаюсь задать вопрос, который меня мучает.

— Я сегодня была в суде, — захожу издалека.

— Как прошло?

— Всё хорошо, пап. Спасибо. В смысле, кое-что случилось.

Папа настороженно смотрит.

— В суде был Литвинов.

— О-оо, — лицо папы озаряет улыбка. — Алексей — отличный парень.

— Да, знаю, пап. Дело в том, что со мной в суде еще был Захар. Захар Гордеев. Мы работаем вместе. В-общем, у Литвинова с ним случился… конфликт.

— Ну, я не удивлён, — папа трёт переносицу. — После всего того, что между ними было.

— А что было?

— Ты заставляешь меня чувствовать себя старым сплетником, дочь.

— Прекрати, пап. Ты вовсе не старый, — папа улыбается мне по-доброму, в уголках его глаз лучиками собираются морщинки.

— Я точно не знаю, с чего и как всё началось. Четыре года назад они оба работали в прокуратуре. Насколько знаю, даже дружили. А после… случилось так, что Захар начал э-эээ… «встречаться» с одной девушкой.

— Ты хотел сказать, начал спать с одной девушкой, пап? Мне уже не двенадцать лет. Я в курсе, как это происходит.

— Ну, пусть будет — спать. В-общем. Эта девушка Захара оказалась женой Алексея. Неудобно получилось.

— В смысле? — приоткрываю от удивления рот.