Пряжка бряцает в абсолютной тишине прихожей. Не разрывая зрительного контакта, просовываю руку под брюки. Лёшины глаза закатываются.

Минуя нижнее белье, трогаю его эрекцию. Твёрдый и горячий, член дёргается в моей руке.

Как мы дошли до этого, о боже? Я держу в руке член Литвинова. Как?

Делаю несколько поступательных движений по короткой амплитуде, насколько позволяет неудобная поза.

Резким движением он хватает меня за плечи и переворачивает лицом к стене. Ставит руки по очереди на поверхность. Да-да. Я знаю. Ты — главный.

Ладонями ведёт по моим ногам, затянутым в тонкие чулки. Задирает платье до пояса. Покрываюсь мурашками. Он замечает.

— Не бойся… — шепчет едва слышно.

Достигает белья. Присев на корточки, стягивает трусики. Поднимаю сначала одну ногу, затем другую, чтобы помочь ему избавиться от них. Туфли всё ещё на мне.

Встаёт, одной рукой придерживая меня за горло спереди. Членом вжимается в мои ягодицы. Влажно целует в шею, за ухом. Облизывает мочку. Это моя эрогенная зона, реагирую мгновенно. Опускает вторую руку на мою промежность. Там влажно, как в тропическом лесу в жаркий летний день. Двумя пальцами потирает клитор. Выгибаюсь назад. Я готова. И тут он убирает руку с моего горла. На колени, вниз.

— Что ты делаешь? — спрашиваю, конечно, глупость.

— Линза выпала блть. Ищу.

Издаю смешок, который резко прерывается, стоит Литвинову поцеловать меня там. Моя голова невольно запрокидывается, руки ползут выше. Ногтями шкрябаю штукатурку. Бо-о-оже…

— Можно просто Лёша, — слышится снизу. Он ещё в такой момент шутит? Я его убью, точно.

В абсолютно верном темпе лижет меня, задевая все стратегически важные точки. Я чувствую приближение оргазма. Выгибаюсь сильнее. Хватает меня за ягодицы, раскрывая сильнее. С протяжным столом кончаю, содрогаясь в конвульсиях. Колени дрожат, в голове белый шум. Слышу, как шуршит фольга. Сплёвывает в сторону. Надевает защиту. Литвинов, такой Литвинов. Ответственность — его второе имя.

Упирается головкой в промежность. Входит медленно. Изнутри распирает. Толкается резче, потом ещё. И ещё. Дышит шумно мне в шею. Рукой мнёт грудь. Второй придерживает за талию, чтобы сохранять угол проникновения. Я издаю какие-то странные булькающие звуки при каждом толчке.

Да, да, да…

Хватает меня за бедра уже обеими руками, вколачиваясь в бешеном темпе. Замирает. Выдыхает хрипло. Его член пульсирует внутри.

Стоим так ещё несколько минут, пытаясь отдышаться.

И вдруг этот совершенно невыносимый человек выдаёт.

— Мне не нужны отношения.

Нет, я точно его убью.

— Мне не нужны отношения.

— Ну, тогда отпусти меня что ли. Нужно срочно отменить запись в ЗАГС на госуслугах.

Разворачивает меня лицом к себе, заглядывает в глаза.

— Алёна, я не в том смысле, что трахнулись и разбежались.

— Всё-таки ЗАГС? — иронично приподнимаю бровь.

— Я не так давно развёлся. У меня работа. Мне нужно быть полностью сосредоточенным, понимаешь?

— О, ещё как понимаю, — язвительность в моём голосе не заметить невозможно.

— Я просто хочу, чтобы мы поняли друг друга правильно. И чтобы ты не ждала от меня того, чего я дать в принципе не способен.

— Я всё понимаю, Лёш. А сейчас отпусти меня, мне нужно в душ.

Отрывается от меня, как будто нехотя. Я спускаю задранное платье чуть ниже, чтобы прикрыть интимные места. Скидываю наконец ненавистные туфли. Подбираю с пола снятые в порыве страсти трусики.

Литвинов стягивает презерватив, завязав его узлом. Приводит себя в порядок. Застёгивает брюки.

В проёме двери оборачиваюсь.

— Ну, ты идёшь? После душа предлагаю по кофе и перекусить.

Медленно моргает, глядя мне в глаза. Идёт за мной.

В ванной комнате избавляюсь от душащего меня платья и чулок. Закидываю всё в корзину. Жестом указываю ему на вешалку. Мол, здесь можешь оставить свои вещи.

Залезаю в кабинку, включаю воду. Регулирую напор и температуру. Хочется погорячее. Дверь в кабинку не закрываю. Через минуту Литвинов забирается следом, полностью обнажённый. Обнимает меня сзади, целует в шею.

Меня непроизвольно бьёт крупная дрожь, когда я чувствую его всего.

Оборачиваюсь, коротко целую в губы. В подбородок. Затем выдавливаю гель из ёмкости, вмонтированной в стену душевой. Намыливаю ему плечи, грудь. Трогаю в паху. Его член полутвёрдый после случившегося не так давно секса.

Он моет меня в ответ. Задерживается на вершинках груди. Мы оба скользкие, мокрые. Соприкасаемся и трёмся телами. Нежно и чувственно целует меня. Исследуем рты друг друга. Плавное, влажное скольжение. Эротизм момента просто зашкаливает. Вода стекает по его волосам вниз. Ресницы слипаются. Он приоткрывает рот, когда я, нарастив темп, мастурбирую ему. Кончает, вцепившись одной рукой в стену. По телу проходит судорога. Капли спермы смешиваются с пеной и исчезают в сливном отверстии.

Тянется ко мне. Отрицательно качаю головой.

— Позже.

Закутываюсь в махровый белый халат. Волосы убираю под полотенце наподобие чалмы.

Литвинову достаётся мягкий домашний костюм, купленный мной для папы.

— Он новый, не волнуйся. Покупала в подарок, — отвечаю на безмолвный вопрос в его глазах.

Пока он переодевается, бреду на кухню. Засыпаю в капельную кофеварку молотый кофе. Японский. Иринка привезла мне из последней командировки.

На скорую руку сервирую стол. Надрезаю инжир, заполнив его рикоттой. Сверху орешки и мёд. Скептически оглядывая полученный результат, решаю сделать Литвинову ещё горячий бутерброд с ветчиной и сыром.

— Ого, — Лёша стоит на пороге. Рукава лонгслива ему слегка коротковаты. Всё-таки он на голову выше моего отца.

— Присаживайся, — приглашаю к столу. — Сахар, сливки?

— Сахар, пожалуйста.

— Где Макс?

— Тебе не кажется, что уже поздновато этим интересоваться? — копирую недавно оброненную им фразу. — Макс ночует у моих родителей.

— Сколько ему?

— Неделю назад восемь исполнилось.

— Ясно. Иванке будет восемь в октябре.

— О, она ходит в школу?

— Да, решили не ждать лишний год

— Иванка умненькая, — делаю комплимент. Лёша улыбается.

— О да-а, она далеко пойдёт. У нас с её матерью сложные отношения, — поясняет мрачно. — Скажем так, развод был полностью моей инициативой. Ну ты в курсе некоторых обстоятельств, — усмехается горько.

— Ты не обязан мне всё рассказывать, если не хочешь.

Продолжает уверенно.

— После того, как всё вскрылось. Вся эта грязь. Олеся обвинила меня. Сказала, что я неделями пропадал на работе. Что ей было грустно и одиноко. Она оступилась. Просила прощения.

— Ну тут я соглашусь с этой белобрысой стервой. Ты женат на прокуратуре.

— Белобрысой стервой? — иронизирует.

— Я столкнулась с ней и Иванкой в лифте, когда приносила тебе рубашку. А если серьёзно, Лёша. Это всё глупости. Мои родители вместе около сорока лет. Им довелось пережить разлуку. Папа работал как проклятый. Некоторое время мы даже жили в разных городах!.. Но они всегда были верны друг другу и бесконечно любили.

— Мы с тобой одного поля ягоды. Непрошибаемые идеалисты…

— Может быть, — решаюсь на откровение. — Когда мой муж… Кирилл изменил мне, он тоже оправдывался. Не хочу сейчас вспоминать это всё. Просто легче всего спихнуть вину на партнёра.

— Кирилл — это отец Макса?

— Ага. Он остался в Питере. У него сейчас новая семья… Я так и не смогла его простить.

Одним глотком допиваю кофе.

— Пошли спать. Надеюсь, ты не решишь, что я хочу за тебя замуж, если предложу лечь со мной. На диване не очень комфортно, честно говоря.

— Нам нужно решить, как быть дальше.

— Завтра всё обсудим. Я устала.

«Завтра» нам поговорить не удаётся. В семь утра мобильный Лёши пиликает противным, скребущим душу звуком.