— А как же рогатая? — внезапно пронеслась дельная мысль. — Она же хорошо палит всех. А ещё эта некши, которая с халинцем постоянно ошивается. У неё даже книга заклинаний есть.

Удивительно, но он подкинул действительно хороший совет. Вот только была ли черноволосая демонокровная ещё жива… По крайней мере, Орикс на это надеялся. Её голос он слышал, когда они уже неслись по лесам, значит, она вполне могла выбраться из шахтёрского городка, а вот дальнейшую её судьбу гадать не хотелось. Не любил полуорк гадания…

***

Несколькими неделями ранее…

Вечер четвёртого дня поры сбора урожая был великолепен. Днём один из отрядов наткнулся на другую банду, куда-то перевозившую груз, и забрал его себе. Удивительно, но маленький и неприметный фургончик оказался заполнен целой кучей не самого дешёвого барахла, так что лагерь «Чёрных соколов» под ковром из сотен маленьких звёздных огоньков гулял по полной, отмечая свалившиеся в руки монеты.

Под выкрики кабачных песен, звон стукающихся кружек и бутылок на кострах жарилось мясо, заполняя всё ароматом, вызывающим рокот желудков. Скучковавшиеся возле костров бандиты наслаждались заслуженным празднеством, надрывая глотки, пожирая, как голодные хищники, яства и осушающие пивохранилища, как назвал запасы бочонков кто-то из ещё относительно трезвых морд.

Хэйзил, Изекиль, Нурвал, Мелания и, конечно же, Орикс тоже были там и тоже, как и все, отдавались отдыху. В тот день разве что пара-тройка часовых, отправленных на всякий случай, оставались трезвыми. Впрочем, и у этой компании с опьянением отношения были сугубо нейтральные. Орикс и Мелания не пили вовсе, чем вызвали искренне удивление остальных. Хэйзил догонялась понемногу и с перерывами, так что даже не успевала пьянеть. Основными же поглотителями алкоголя были Нурвал и Изекиль, и если с дварфом всё было понятно сразу: его вообще ничего не берёт, то вот Изекиля унесло почти сразу, и тот сначала начал голосить, потом придаваться воспоминаниям, а после и вовсе уснул, знатно захрапев.

— Ску-у-уш-ш-шно, — протянул Нурвал, оставив пустой уже третью бутылку. — Раньше хоть этот горланил, а теперь вообще нихрена, — он ткнул донышком спящего Изекиля, отчего тот лишь недовольно что-то вякнул и перевернулся на другой бок. — Вы-то что такие вялые? — дварф перехватил бутыль и словно пистолетом прицелился ей в остальных. — Вы веселиться должны, а не тухнуть, как овощи в жару.

— Не, ну хочешь, могу погадать тебе, повеселить, — скорее чтобы отмахнуться, предложил Орикс.

— А давай! — внезапно согласился сугариец, отставляя бутылку.

— Только это… Я особо гадать не умею, — уточнил полуорк, достав потрёпанную колоду карт и начав её тасовать.

— Какая разница! Не на меня всё равно будешь, — басисто рассмеялся Нурвал. — На братца моего, Беню. Вот… Кому-кому, а мне вот интересно знать, как у него сложится всё, скажем, через пару годков.

Орикс закончил перемешивать карты, затем выложил их перед собой. Проведя левой рукой, вновь собрал в колоду, перетасовал ещё раз, а затем начал выкладку: шестёрка пик, шестёрка бубен, трефовый король, являющийся не более чем бумажкой с криво нарисованным на ней мужиком в короне и символом клевера, червовая десятка и она же, но бубновой масти.

— Хорошо ты ему нагадал, — наблюдая за процессом, внезапно прокомментировала Мелания, — Только неправильно.

— А что я ему нагадал? — спросил Орикс, уточняя. До этого момента он думал сказать своему низкорослому товарищу какую-нибудь приободряющую штуку, но теперь слегка занервничал, когда южанка, понимающая в этом куда больше него, обратила внимание.

— Что там? — возбуждённо заорал Нурвал, отчего в сторону их кучки посмотрели пара десятков глаз.

— Несколько путешествий, прилив денег и ссору с начальством, ну или с отцом, — она равнодушно пожала плечами. — А ещё колода у тебя скверная, — девушка нахмурилась, выражая своё полное недовольство.

— Какая уж есть, — теперь уже полуорк пожал плечами, а затем, чуть оправдываясь, добавил, — Ну да, там не хватает парочки карт, но я их заменил, сам сделал, так что набор полный.

— Тебе показать, как это правильно делается? — южанка требовательно протянула ладонь, ожидая, когда ей вручат колоду.

— Ну… давай… — с лёгкой неохотой согласился Орикс, пока Нурвал пытался похвастаться глубоко спящему и видящему десятый сон Изекилю тем, что дела на ликёро-водочной фабрике его брата будут идти просто великолепно.

Уж для кого-кого, а для южан гадание было святым делом. Если для обывателей оно являлось не более, чем банальным тасованием карт под каким-то одним лишь предсказателям известным благословением, то для самих южан, неважно для каких именно, гадание являлось искусством.

Расписные колоды, каждая как на подбор, словно показывающая свой собственный мир и несущая свои собственные предсказания. Техники расклада, вырисовывающие самые разные жизненные пути. Ловкость рук, в считанные мгновения делающая нужный расклад. Всё это являлось неотъемлемой частью культуры, к чему сами южане относились с особым трепетом.

Мелания, бережно взяв изрядно помятую, пожелтевшую, повидавшую много всего и прошедшую явно не через одни руки колоду, аккуратно пролистала её и вынула оттуда две самописные карты: того самого трефового короля и бубновую даму. Её лицо презрительно скривилось, когда она взглянула на них, что Орикс сам стыдливо поморщился, отводя взгляд, но затем девушка вернула их к остальным и начала тасовать.

В этот момент она словно расслабилась, взгляд её направился куда-то в сторону от людей и празднества, криков и разговоров, куда-то во тьму леса, чернилами разливающуюся за пиками частокола. Ладони оставались практически безучастны, а вот пальцы быстрыми движениями начали перебирать колоду, будто книжные страницы. Южанка то останавливалась, проглаживая рукой верхнюю карту, то вновь начинала перемешивать карты.

В какой-то момент она прекратила положила стопку перед собой, пристально глядя на неё. От расслабленности в глазах не осталось и следа. Лёгкий порыв прохладного ветра колыхнул волосы. Южанка вздохнула, открыла первую карту, выложила перед Ориксом, чтобы тот ясно видел её, — шестёрка треф. Затем выложила ещё две — бубновую и пиковую шестёрки.

— Я делаю расклад на ближайшее будущее, — с безразличным спокойствием пояснила она. — Тебя ждёт долгая дорога. Когда настанет её время, я сказать не могу. Могу лишь сказать, что она будет наполнена разными событиями. И далеко не всегда хорошими, — договорив, она вновь взглянула на колоду и открыла следующую карту — червового валета. — Её причиной станет какая-то очень важная проблема для тебя или кого-то из твоих близких. Её необходимо будет решить, и ради этого придётся отправиться в дорогу.

Последней картой, выложенной перед Ориксом, стал пиковый туз. Перевёрнутый. Орк-полукровка несколько недоумённо взглянул на него, затем на южанку, ни капли не изменившуюся в лице, а после спросил:

— Трактуешь?

— Твоя дорога найдёт своё начало в драке. Больше ничего сказать не могу.

Голос девушки оставался таким же спокойным, даже где-то холодным. Орикс смотрел на карты, пытаясь обдумать её слова, а затем из мыслей его выбила сама южанка, протянув колоду без пяти карт. После этого она, коротко попрощавшись со всеми, отправилась спать, оставив при себе истинное значение перевёрнутой карты…

***

Отчего-то именно сейчас, сидя в полном одиночестве, только со своим оружием, он вспомнил её слова. Ещё тогда, находясь в лагере в относительной безопасности, Орикс почувствовал напряжение от этого предсказания. А теперь… Теперь всё слишком уж хорошо сошлось, начиная от драки и заканчивая долгой дорогой. Всё проклятая гадалка знала изначально. Знала и с таким равнодушием говорила.

Полуорк, задумываясь над этим всё больше, внезапно почувствовал, как по телу начинают злостно бегать разряды. Щекотливое ощущение на коже сменилось болезненным жаром, и Орикс чуть ли подскочил на месте. По его одежде, как муравьи, ходили маленькие серебристые молнии.