Мародёры криком бросили последнее предупреждение и замахнулись тараном. В тот же миг, ведомая какой-то животной яростью, волчица рванула вперёд, совершенно наплевав на любые опасности.

Скайлор промедлил секундой, но только из-за того, что его захлестнуло удивление. Среди нападавших на глаза демонокровному попались знакомые лица. Три человека в чёрных рубахах принимали участие в грязных деяниях, коим не было никакого оправдания.

Поравнявшись, эта парочка накинулась на мародёров. Кора в своём волчьем обличии тут же сорвала с одного из сзади стоящих маску вместе с лицом, мгновенно заставив того опасть на землю безжизненным изуродованным трупом. Скайлор же взял чуть правее и, расталкивая всех, кто попался ему на пути, врезался в одного из тех, кто держал бревно для тарана, сбив того с ног. Колонна моментально развалилась, тяжеленое бревно рухнуло на землю, придавив собой одного из людей и заставив остальных потерять равновесие.

Фактор внезапности был явно на стороне «соколов». Никто из мародёров не ожидал, что в этот момент на них решится напасть хоть кто-то. Под прикрытием старших собратьев можно было чувствовать себя практически непобедимыми, и вдруг произошло то, что произошло.

Проклятый демонокровный с бешеным волком возникли подобно хищникам, резко выпрыгивающим из ночной мглы и одним точным движением, умерщвляющим свою добычу. В багровой гуще, пламени улиц и дыму погибающего города случилась по-настоящему жуткая резня. Кучка мародёров ничего не могла противопоставить подготовленному воину, чьи когти терзали беззащитные места и мгновенно отправляли души прямиком в мир иной. Из десяти напавших в живых он оставил лишь троих. Да и то, только чтобы сказать пару слов напоследок.

Он свалил их ещё живые тела рядом. Пока Кора добивала последних, он медленно, зная, что никто из них уже не в состоянии ему ничего сделать, подошёл к ним. В его чёрных глазах пылала сама бездна, кровожадный оскал краснел кровавой улыбкой. Демонокровный буквально утопал в чужой крови. Он взглянул на зияющую рану в животе одного, на отрубленную ногу второго, на стёсанный ко всем чертям череп третьего, а затем, согнув злобно брови, намеревался что-то сказать… Но вдруг на крыше позади него возник силуэт человека в чёрном.

***

Когда Скайлор и Кора бросились в переулок, остальные остались на перекрёстке. Роза по инерции порывалась им помочь своей магией, однако Норико резко схватил её за плечо и оттянул назад, бросив холодное:

— Не лезь.

— Ну почему? — тут же воскликнула Некши на эмоциях, — Им же может потребоваться наша помощь!

— Не лезь, — повторил он настойчиво. — Тебя не просили о помощи. Если с тобой что-то случится, я себе этого не прощу, — самурай легонько оттолкнул её за стену, а затем выглянул в переулок. Брызги крови вздымались в воздух, окропляя стены. Монах раздирал людей на части не хуже озверевшего волка, так что Норико остался в стороне.

И вдруг на его глаза попался силуэт в чёрных одеяниях. Человек, закрытый тёмной накидкой, стоял на плоской крыше одного из зданий и наблюдал. Ни его лица, ни внешности в целом воин разглядеть не мог, однако, когда Скайлор уже закончил с тем, чтобы разделывать мародёров и намеревался приступить к допросу, тот вскинул руку, и, не произнеся ни единого слова, сотворил огонь.

***

Пламя болезненно обожгло окровавленные руки. Тела бандитов вспыхнули подобно факелу. Болезненные крики набатом ударили по ушам. Демонокровный отпрянул, глядя на то, как корчится в муках троица из людей Старика Билла.

Конечно, и сам Скайлор после допроса прикончил бы их, однако даже такие отпетые ублюдки не заслуживали столь жестокой смерти. Он смотрел на то, как под натиском пламени начали зажариваться и плавиться их тела, слышал ужасающие крики сожжённых заживо людей не более секунды, а затем до него дошло осознание того, что они не могли вспыхнуть сами по себе.

Как обезумевший, он начал осматривать каждый проулок и закуток, попавшийся взору, однако виновника на крыше уже не было. Когда стало понятно, что судьба троих бандитов — смерть, незнакомец медленно отошёл от края крыши и скрылся где-то за поднимающимся в небо столбом дыма.

Поняв, что причину столь резко приблизившейся смерти, захватившей их в клещи, не найти, Скайлор бросил взгляд на обугленные догорающие тела, а затем направился к церквушке. Кора последовала за ним.

Надо быть честным и сказать, что выглядели они оба не слишком уж хорошо. Покрытые и смердящие кровью, тяжело дышащие и похожие на сумасшедших, они точно были бы последними, кого можно встретить на пороге храма, однако на стук в дверь ответ с другой стороны всё же прозвучал:

— Уходите, кто бы вы ни были, — прохрипел изнутри старческий голос. — Я не дам вам навредить!

— Святой отец, мы прикончили мародёров, — слегка сквозь зубы произнёс демонокровный. Он терпеть не мог обращаться так к людям, связавших свою жизнь с религией. — Пустите нас.

С обратной стороны раздался хруст подобный разлому ветвей. Скайлору даже показалось, что сквозь щели и изломы в древесине начало проступать несколько больше света. Изнутри несколькими секундами позже лязгнула щеколда, и дверь отворилась.

Наружу осторожно выглянул старик, и выглядел он крайне скверно. Усталое тяжкое дыхание вздымало дряблую кожу. Магическая метка тлела едва заметным изумрудным светом. Глаза затухли подобно погружённым в пучину сна. Пастор явно довёл себя до сильного магического истощения и сейчас кое-как держался на ногах.

Когда закончилась битва, и последние мародёры пали под жарким напором пламени, Норико, Роза и чуть задержавшийся Галантий, бесцеремонно осматривая тела павших стражников и горожан, добежали до наших героев. Священник, увидев эту троицу, поспешил скрыться внутри, но Скайлор остановил его, убедив, что это «свои».

Демонокровный спросил старика, не знает ли тот хоть что-то о происходящем в городе. Ответ был отрицательным.

— Весь этот происходящий кошмар стал для всех неожиданностью, — хрипел старик, сильно сжимая бордовую робу. — Сегодня утром все готовились прожить ещё один обычный день. Я с воспитанниками местного приюта ухаживал за деревьями в саду, мы перенесли серебряный саженец под крышу, а потом случилось это. Творец разгневался на нас, Клинок Войны явил свою карающую длань… — печально подытожил он.

— Я боюсь, что всё это — отнюдь не проделки богов, — ответил тому Скайлор. — Вам нужна помощь?

— Нет, — отрезал старик, — Ру-Ань защитит нас.

Демонокровный не обратил на его слова особого внимания. Он никогда не вдавался в подробности каких-то местных верований, поэтому и именование существа или бога, или ещё кого-то его не слишком волновало. Он уже намеревался развернуться и направиться дальше к форту, однако священник его остановил.

— Вы спасли наши жизни, — констатировал он. — Если бы не ваше вмешательство, мы бы точно не пережили эту ночь, я уже не мог их сдерживать. Я не могу вас отблагодарить деньгами, но я могу кое-что дать. Пройдите за мной.

Он отворил дверь, направился внутрь, Скайлор последовал за ним. Небольшая церковная зала была больше похожа на военный лагерь: забаррикадированные двери и окна, ограждения из скамеек, места для раненых. Помимо самого пастора здесь были только дети, причём от совсем ещё мелких до ребят постарше. Демонокровного это зрелище раненых детей слегка царапнуло по чёрствому сердцу. Священник прошёл в небольшую комнатушку, ограждённую от остального пространства, и «сокол» оказался в маленьком саду, залитом тусклым серебряным светом.

Здесь, укрытый от ужасов, творящихся снаружи, рос священный саженец серебряного дерева. Пусть Скайлор не являлся волшебником и не умел творить колдовство, однако даже он знал о важности этих редких деревьев и их целебных свойствах. Крона с тёмно-синими листочками нежно укрывала спрятавшиеся, словно от страха, цветы.

Скайлор провёл взглядом по будто бы последнему оставшемуся чуду природы в городе, а затем обратил внимание на пастора. Тот достал из ящика тумбочки небольшое серебряное кольцо с вставленным в него совсем маленьких размеров зелёным кристаллом. Какими свойствами обладал этот камень, сложно было сказать, да и сам демонокровный в этом не имел примерно… никаких познаний. При детальном же рассмотрении Скайлор заметил восемь искусно выгравированных рунических символов на внешнем контуре. Что они значили, пастор не поведал, однако сказал: