Поэтому он, не обращая внимания на прислужников своего врага, неспешно обошёл лагерь и направился чуть глубже в пролесок. Дождь колкими каплями опадал на него, смешивался с грязью и кровью, покрывающими лицо и одежду, и стекал на землю. Никакой чистоты он не приносил. Лишь оставлял полосы неприятных разводов. И холод.

Гнев, что до этого бурлил и заставлял горячиться, постепенно сходил на нет. Вместо него приходило раздражение, не дающее ничего и только ведущее к ещё большему приступу ярости.

Выйдя на небольшую поляну, Норико подошёл к одному из деревьев и приложился рукой к шершавой коре. Ствол выглядел крепким. Оторвав щепку, он сжал её в ладони до хруста, а после раскрыл кулак, заставив её разломленные части плюхнуться на землю.

Могучий дуб невозмутимо смотрел на него. Островитянин поднял взгляд на возвышающиеся ветви, удерживающие собой раскидистую крону. Наверняка он стоял тут уже не одну сотню лет. Слегка поморщившись, воин приложил сомкнутую кисть, а затем размахнулся и с силой ударил по бревну.

Он бил и бил, сдирая кулаки в кровь. Казалось, с каждым новым соприкосновением руки и древесины, он всё более свирепел. Щепки разлетались в сторону, красные капли обагряли мутные лужи. Тяжёлое дыхание паром вырывалось из пасти. Каждый вдох давался с трудом, но Норико не останавливался.

Стерев кожу до костей, он продолжил. В конец обессилев, когда глаза куда чаще стали видеть темноту, а не свет, он опустил руку. Боль совсем перестала ощущаться ещё несколько минут назад. Взглянув на кулаки, он слабо усмехнулся и сухо сплюнул на землю. А после упал, потеряв сознание.

***

Когда «соколы» дошли до лагеря, Орикс последовал за островитянином, выдерживая дистанцию. В приступе своего гнева тот легко мог сорваться и напасть на своего союзника, так что полуорк предпочёл лишь наблюдать.

Кора вместе с остальными в это время принялась собирать остатки вещей. Оставаться в этом лесу при такой погоде не было никакого смысла. Фургон стал непригоден для передвижения, поэтому сумки, какие можно, бандиты нацепили на себя, а что-то сложили в седельные, навешанные на Йорика.

С наёмниками никто не контактировал. Одно лишнее слово, и весь их нейтралитет мог обернуться катастрофой. Только когда один из них подозрительно поинтересовался судьбой товарища, до него дошёл ответ, мол, тот отправился забирать тело командира. И пока серые пребывали в опустившемся на отряд трауре, наши герои поспешили оставить их.

Бессознательного Норико к остальным донёс орк-полукровка. Перекинув тело через своего коня-тяжеловоза, он неспешно последовал за остальными, бросив напоследок печальный взгляд в сторону безымянного серого отряда. Слишком много не нужных жертв произошло за последние недели. Слишком много.

***

К огромному счастью, дождь в скором времени закончился. Солнце, конечно, не выглянуло из-под тёмного покрывала, но даже без него ехать стало проще.

Произошедшее никто из «соколов» не хотел обсуждать. Только Галантий единожды напомнил, что всё, что было в пещере, останется между ними. Разумеется, он имел в виду свой прорвавшийся наружу страх, теперь старательно прикрываемый спокойствием. И пусть его обычное эльфийское высокомерие всё ещё витало где-то рядом в виде требовательной интонации, теперь остроухий опустил его куда подальше.

Мысли остальных были заняты совсем иными вещами. Орикс просто гонял философские рассуждения. Быть может, сейчас бы очень пригодился назойливый собеседник в виде проклятого меча, но из того словно исчезла вся нестабильность. Он был нем, как будто его подменили. Поэтому полуорк держал в голове одиночество, периодически поглядывая то на своих спутников, то на Йорика, которого в принципе было трудно чем-то смутить.

Розу куда больше заботило состояние островитянина. Несмотря на его выходку, он всё ещё оставался ей дорог. Этот воин стал ей первым настоящим другом, как она думала. Они столько прошли вместе, столько испытаний пережили, и что теперь…

Когда отец отдал ему приказ, Норико послушался его беспрекословно. Спустя время, некши стала прекрасно понимать, что в тот день, когда в племени вспыхнуло восстание, он просто послушался командования. Однажды воин и в правду сказал, что её спасение — не более, чем условие оплаты.

Но весь тот выплаченный разом гонорар, что перепал ему, уже давно был потрачен. Деньги, что водились у них в последнее время, даже до того, как они оказались в стане «соколов» заработаны куда позже. Но он ведь не бросил её на произвол судьбы. Не ушёл в неизвестном направлении. Может, это было просто помутнение… Может всё придёт в норму.

Роза сидела рядом с островитянином и поглаживала его по волосам. Хоть Кора и сделала кустарное снадобье, Норико по-прежнему пребывал в бессознательном состоянии. Оставалось лишь надеяться, что он не нанёс себе непоправимые травмы. Руки-то однажды заживут, но, если воин повредил себе разум под воздействием призрака и самостоятельно, вернуть его в норму станет крайне сложно.

***

А вот друидша задумывалась о совсем иных вещах. Все они едва не погибли, когда появилось чудовище. И если бы не молитва и пришествие Ру-Ань, быть им одними из многих жертв «Некрокульта» и его порождений.

Девушка сидела в стороне, смотрела на прояснившееся небо, где в сумраке стали видны отблески звёзд. Переводила взгляд на самодельные чётки, что висели на руке, на кольцо, удерживаемое между пальцев.

Богиня не помогла им просто так. Она попросила услугу, но что именно ей нужно взамен, так и не сказала. Почему-то казалось, что она вновь заговорит с ней в самый неподходящий момент…

***

До Хадрии «соколы» добрались ближе к полудню следующего дня. Город ничуть не изменился за прошедшие пару дней, но стражи на улицах стало заметно больше. Их даже попытались остановить — вид Галантия и всё-таки пришедшего в себя Норико вызывал определённые подозрения — но сориентировавшийся Орикс и бумажка, выданная Розе главой «Змеиных арий» быстро заставили свернуть ситуацию.

К слову, островитянин после своего пробуждения, стал ещё более немногословным. Холодная злость, что была в нём до этого, тоже исчезла, и он вернулся к своему привычному хмурому виду. Со своими спутниками он перекинулся лишь парой фраз, занял место на Буром и продолжил путь в одиночестве, согнав эльфа к Ориксу.

Разумом он выглядел вполне здраво, и Роза от этого испытывала определённое облегчение. И всё же в ней таилась определённая обида, что воин предпочёл просто проигнорировать произошедшее в шахте. Но высказывать ему свои мысли она не стала. По крайней мере, решила с этим повременить. К тому же, её проблема со светящимися глазами никуда не исчезла.

Первым делом по прибытии в гостевой дом Кора отправила её к лекарю, и реакция его была весьма красноречива. Да и чародей, что по-прежнему находился у господина Магнуссена, не мог не высказаться даже до того, как некши что-либо сказала по поводу своего взгляда.

— Дорогуша, вы, я так полагаю, решили поиграть с магией, что вам не под силу? — удивлённо спросил Ларэндо, сидящий на одной из коек.

Пленник «Некрокульта» выглядел куда живее, чем во время прошлого разговора. С лица исчезла болезная бледность, да и взгляд зелёных глаз определённо прояснился и приобрёл привычный для волшебников блеск. Одежду ему выдали новую: вместо тряпья ему выдали добротную хлопковую рубаху, серые дорожные штаны и зелёный жилет, что весьма гармонично сочетался с его кожей. Всё-таки, по одной из линий чародей явно имел цианийскую кровь.

И хоть он явно ещё восстановился не до конца — рядом на столике лежала целая куча различных препаратов, а на саму койку опиралась простая деревянная трость — лечение проходило хорошо.

— Ну, не совсем… — Роза мигнула своими фонарями, а затем прошла в кабинет. Лекарь смерил её спокойным взглядом, а затем пригласил присесть.

— Давно ли у вас так с глазами? — повернувшись к ней, спросил врачеватель.

— Ну, мы были в шахте и… там появился призрак, — старалась подобрать слова некши, чтобы не выдать всё происходящее.