Когда друидша только начала спускаться, глазами она точно видела в одном из кустов небольшое движение. Подрагивание ветвей. Но стоило ей приблизиться на десяток метров, как воцарилась тишина. Подозрительная и гнетущая.

И вдруг хруст ветки, отчётливый и громкий, раздался из-за кустов, но не с той стороны, какую буравила взглядом Кора. И из зарослей чуть поодаль выскочили два ящероподобных монстра, и, неохотно семеня, двинули прочь, сохраняя некоторую дистанцию.

Троглодиты. Норико был прав. Эти саламандроподобные ящеры-переростки иногда достигали трёх человеческих ростов, но эти, благо, попались молодые и не успели вымахать столь высоко. Хотя и без этого они были чуть выше и Розы и Норико. Небольшое тело и передние конечности, мощные задние и огромная пасть, способная заживо заглотить человека.

Эти гадкие создания редко нападали на хищников, заведомо больше их размером, и Кора для наших героев сейчас была идеальным щитом.

Маленькие глазёнки, утопающие в чешуйчатой коже, глядели на «Соколов» подобно иголкам, и Роза не сдержалась. Стоило тварям только на миг отойти от растительного укрытия, с её ладони стремительно сорвался луч, нацеленный на одного из них. Некши целилась ему прямо в голову, если так можно было выразиться, но Норико, стоило ей только произнести первые звуки чародейского наречия, резко закрыл ей рот рукой. Однако заклинание было запущено, и морозный луч, оставляя ледяную полосу на земле, подбил троглодиту ноги. Они в секунду покрылись ледяной коркой, и тот упал, впечатавшись носом в твёрдую поверхность.

Кора же не обратила на их выход никакого внимания, продолжая следовать к примятому валуном кустарнику. Абсолютная вонища, выбивающаяся даже из общего, пропитавшего здесь абсолютно всё, трупного смрада, ударила в нос, когда девушка поняла, что, замаскировавшись, в нём притаились ещё два падальщика. Стоило ей оказаться в считанных метрах, один из них — тот, что и маскировался под валун, — выпрыгнул в сторону, но убегать не стал. Кора в ответ повернула голову и рыкнула на него что есть мощи. От грозного «Р-р-рах!» он отшатнулся, но по-прежнему бежать не стал, попытавшись обойти медведицу по дуге.

Норико, наоборот, после атаки Розы сразу рванулся к падальщикам, надеясь сразу же добить раненого. Мигом преодолев всё разделяющее их расстояние, он вонзил одну катану ему прямо в пасть, будто отмеряя нужную точку, а второй с ювелирной перпендикулярностью отсёк цилиндр его головы, вновь забрызгав свою одежду — новую белую рубашку и новые брюки — зелёной кровью.

А сразу за этим второй падальщик кинулся на возникшего перед ним человека. Как бы не были сильны боевые навыки Норико, второй противник сумел застать его врасплох. Его зловонная челюсть куполом возникла над головой, и в следующий же миг тело островитянина оказалось в вертикальном положении. Но вниз головой.

Челюсти сомкнулись мгновенно, зажав воина в крайне неудобном положении. Его руки со всё ещё зажатым в них оружием оказались скованы. Подобно червю, извиваясь, он попытался выбраться, но попытки были тщетны. Но ощущал такой ужасный кислотный смрад из глотки, что рвотные позывы практически беспрерывно скорчивали даже его выносливый организм.

Роза, видя, как её верного друга нещадно пытаются утопить в пасти, отправила в ноги троглодиту ещё один ледяной луч. Тот вихрем прорезал воздух и сковал движения и второго ящера. Тот упал на землю, подняв небольшое облако пыли, но его челюсть ещё сильнее сомкнулась, сдавив Норико живот до синяков. Он, всё также извиваясь, пытался выбраться, но погружался только глубже. Едкая слюна по ощущениям начала разъедать одежду, и воин предпринял отчаянное решение. Свои катаны он попытался продвинуть вперёд. Их лезвия упёрлись в мягкую ткань. Норико протолкнул их ещё сильнее, и из раны внутрь потекла тонкая струйка крови. Ящер слегка ослабил хватку, но должного эффекта, чтобы ему удалось выбраться, это не оказало.

Орикс же, оценив обстановку, направился в сторону троглодита, что лежал и жевал воина. Вот только его «перчатки» сыграли с ним злую шутку. Стоило ему замахнуться мечом, они оттолкнули его, и оружие неконтролируемо полетело в сторону ящера. Норико внутри его пасти пытался вывернуться, и вдруг рядом с ним, пробивая морду троглодита практически навылет, оказалось лезвие меча.

Зверолюдка, понимая, что одним лишь ледяным лучом ничего не сделаешь, опустила руку, перехватила кинжал и побежала к троглодиту, надеясь распороть ему грудную часть. Оказавшись вплотную, она вонзила лезвие в противника, тот дёрнулся, заревел, и ноги островитянина едва не зацепили макушку Розы.

— Чёрт возьми! Чёртов ящер… Отпусти меня! — приглушённо вопил Норико, сдавленно кашляя.

И до Орикса вдруг дошла одна идея. Тем же самым способом, каким он, будучи уставшим, поиздевался над Галантием, полуорк попытался переместить Норико. В глазах островитянина это выглядело, как секундное помутнение. А сам Орикс выставил руку, сконцентрировался и отвёл её в сторону. В следующий же миг на это место рухнул обслюнявленный, грязный и вонючий Норико с криком:

— А-а-аргх! Да чтоб вас всех! — он был невероятно зол. Его зрачки были расширены настолько, что, казалось, он находится под каким-то дурманящим препаратом.

— Тише, тише, тише… Я тебя вытащил… А теперь убей его… — бросил Орикс, тяжело дыша. Заклинание неслабо ударило по его источнику, но оно того стоило.

Островитянин же, вынув у ящера из пасти свои катаны, а, заодно, и меч Орикса, выпавший на землю, а затем закружился в яростном танце. Первым же ударом он оставил огромную зияющую дыру на груди троглодита, а затем оказался так поглощён своим гневом, что остальные его взмахи прорезали лишь воздух.

Кора, видя, что второй падальщик остался в кустах, решил прыгнуть на него. Под огромным весом медведицы куст смяло. Тонкие ветви с хрустом обломились, а листва осыпалась, будто пух, сдуваемый ветром. И, тем не менее, монстр успел отскочить и своей маленькой когтистой лапкой полоснул друидшу. Правда, в звериной форме она едва это почувствовала и, стоило ей крепко встать на ноги, она набросилась на ящера и с силой вдавила его в землю.

Четыре центнера килограмм, навалившиеся сверху, не оставили троглодиту ни единого шанса. Кровавая клякса с ошмётками оставило пятно на земле, и вокруг воцарилась тишина, нарушаемая разве что бесконтрольными яростными движениями Норико, продолжающего рубить на куски уже мёртвое тело. Брызги зеленой крови разлетались во все стороны, и островитянин остановился только когда окончательно перемолол ящера.

— Чёрт… Чуть не сожрали, — подытожил он, убирая катану в ножны. Взгляд его при этом будто бы оставался безумным, а скалящаяся улыбка так и вовсе при взгляде на него простого обывателя могла навести на мысли, что у этого воина окончательно поехала крыша. Грязный, перепачканный кровью и готовящийся разрубить каждого, кому вздумается его как-то разозлить. Впрочем, его ярость постепенно начала сходить на «нет».

***

Кора в это время, в противовес ему, была обыденно спокойна. Безразлична. Она отошла от последнего трупа, проводила взглядом убегающего троглодита, что оказался чуть менее безмозглым, чем его собраться, и предпочёл скрыться в лесу, а после оглядела место происшествия.

Повозка — в труху. Лишь колёса, да некоторые обломки досок оставляли напоминание, что когда-то это было транспортное средство. Погибшие — обычные работяги без брони и оружия, одетые в самую неприметную одежду, какую не жалко изгваздать в грязи и песке. Груз безнадёжно испорчен. Тёмная смолянистая субстанция из бочек пропитала и очернила землю. Мешки с гравием безвозвратно разорваны, и множество мелких камешков скатились кучей к подножию склона.

Друидше не давало покоя одно: что именно заставило их так резко свернуть с дороги, а лошадей унестись прочь. Троглодиты — вряд ли. Судя по состоянию тел, они пришли куда позже, иначе не раздавленный бедолага даже не сохранил человеческие черты. А, значит, где-то рядом могло быть и что-то пострашнее, и это уже заставляло волноваться.