Придя в себя, Агата бросилась к ним и пока Пинна натягивала прямо на сорочку Лидии платье, она засунула ее ноги в туфли. На ее тонких лодыжках тоже были серебряные браслеты, закрывавшие иглы, проткнувшие плоть.

Агату охватило ледяной злостью и страхом. Она не понимала, как мать может сделать такое со своим дитя.

— Мы должны зайти в комнату матушки, мне нужно там кое-что забрать, — сказала Лидия.

— Ты уверена, что это необходимо? — пробормотала Пинна, застегивая у нее на груди плащ.

— У нее мой перстень со скорлупой руха.

— У тебя есть рух?

— Должен был быть.

Они выбежали в коридор. Лидия еле шла и хромала, словно ей сломали ноги и они до конца еще не зажили. Пинне и Агате приходилось ее тащить на своих плечах.

Лидия указывала им путь, и вскоре они оказались подле дверей, ведущих в покои княгини. Пинна ловко расправилась с замком и они вошли в роскошную, просторную опочивальню, где все было убрано в бордово-алые тона.

Втроем они принялись обшаривать шкатулки и ящики. Доставая то одно, то другое кольцо, они показывали его Лидии, но все было не то. Агата с отчаянием думала, что им пригодился бы брат Сильвий или сестра Ноксия с их даром.

— Эй! Что ты делаешь? — прошипела Агата, заметив, что Пинна засовывает изумрудное ожерелья в сумочку, висевшую на поясе.

— Это для Лидии. На, что-то же она должна будет жить в изгнании?

— Не отвлекайтесь! Ищите кольцо! — приказала им Лидия.

Агата открыла очередной ящик трюмо, уже не стараясь сделать это аккуратно. Она дернула слишком сильно, и ящик вылетел из пазов, открывая спрятанное за ним второе дно.

Засунув в потайную нишу руку, она достала неприметную, деревянную шкатулку. Внутри оказался медальон, с убранным в него, светлым локоном. Оттенок отдавал не золотом, как волосы Лидии, а холодным серебром.

Отложив медальон в сторону, Агата потянулась к бархатному мешочку, лежавшему там же. Из него ей на ладонь выпал перстень с крупным матово розовым камнем, похожим на нутро морской раковины.

Агата тут же убрала его обратно в мешок, и передала Лидии.

— Посмотри, это оно?

— Да, это мое кольцо.

Лидия сжала перстень тонкими пальцами, и тут раздался звенящий гул колокольного звона. Казалось, что дребезжат сотни колокольчиков, разрывавших ночную тишину иступленной трелью.

— Что это? — спросила Агата.

— Это… тревога, — прошептала Лидия. — Матушка созывает слуг.

Они выглянули в коридор. Совсем близко раздавались голоса и топот ног. Они приближались.

— Давайте спрячемся и подождем, пока они пройдут мимо, — предложила Пинна.

Девушки затаились, дрожа при мысли о том, что кто-то может заглянуть в опочивальню княгини. Мимо дверей с топотом пробежало не меньше десятка слуг. Стоило им скрыться за поворотом, как они выбежали из комнаты, и как могли тихо, бросились к главной лестнице. Они хотели спуститься вниз, но внизу в холле уже толпились, разбуженные служанки и коридорные мальчики.

— Назад, — прошептала Лидия. — Там есть проход на черную лестницу.

Они бросились обратно к коридору, но совсем близко уже звучали шаги и крики. Над гулом голосов разносился пронзительный рык княгини Дуаре:

— Куда она делась?! Найдите ее! Лидия, мерзкая девчонка, ты пожалеешь, когда я найду тебя!

Они оказались в ловушке. Им ничего не оставалось, как карабкаться наверх, к входу на площадку насестной башни. Их заметили слуги, стоявшие внизу.

— Вот, они!

— Глядите, это княжна Лидия!

— Стойте, госпожа!

Путаясь в юбках, и таща за руку Лидию, Агата карабкалась наверх. Она споткнулась, упала, до мяса сорвала ноготь, но даже не обратила внимания.

За спиной громыхали шаги и пронзительный, звериный вой княгини.

— Ты! Ты пожалеешь! — орала она.

Пинна оставила Агату и Лидию позади. Она первой добралась до дверей, венчающих лестничную площадку, нависавшую над изгибавшейся лестницей и далеких мраморных плит холла.

Замок здесь оказался особенно сложным, и она возилась с ним чуть ли не вечность. Ее дрогнувшие пальцы обронили шпильку. Она елозила в темноте, пытаясь ее подобрать.

— Пинна, скорей! — прошипела Агата, добравшись до площадки.

Лидия висела у нее на спине, и, не выдержав тяжести, у Агаты подломились колени.

Пинна, наконец, нашла шпильку и, ловко ковырнув замок, распахнула дверь. Они ввалились внутрь, когда княгиня Дуаре с армией слуг, уже поднимались по последнему пролету.

— Думаете, вы спрячьтесь от меня там?! — заорала она. — Вам не уйти! Агата не думай, что я не заметила, что это ты. Ты за все ответишь, мерзкая девчонка! На этот раз тебе меня не провести!

При строительстве насестной башни, явно предполагалось, что она может быть последним путем для отступления. Двери, ведущие внутрь, были массивными и тяжелыми, обитыми изнутри толстым слоем серебра — единственного металла, не подвластного никакому колдовству.

Девушки закрыли их за собой и с трудом, втроем, помогала даже хромая Лидия, заперли на тяжелый, длиной в человеческий рост, засов. Спустя мгновение на двери обрушились удары. С той стороны по ним колотили, пытаясь выбить.

Агата прерывисто вздохнула, понимая, что это временная передышка и, что дальше им не уйти. Они оказались в ловушке.

Они вышли наружу на широкую плоскую площадку, исцарапанную когтями сотен, опускавшихся на нее рухов. Над ними нависало темное пустое небо, глядевшее белым глазом луны.

Агата вдруг поняла, что никакого скандала не будет. Все оказалось гораздо хуже, чем она могла предположить. Им отсюда не уйти.

С помощью крошечного огненного камня, Пинна зажгла факелы, висевшие на каменных стенах. Затем извлекла откуда-то из под своих одежд мешочек, достала из него моток тончайшей, но прочной шелковой веревки, несколько кожаных ремней и целую кучу странных железных приспособлений.

— Лидия, скажи, ты сможешь призвать руха? — деловито поинтересовалась она, обвязывая край веревки об крюк вбитый в стену, на который обычно, вешались седла и прочий скарб.

— Мои места силы перебиты, я давно их не чувствую, так что вряд ли, — ответила Лидия.

— Плохо, — протянула Пинна. — Моя веревка точно выдержит двоих, но вот троих… Это вопрос. Агата ты умеешь спускаться по веревке?

— Я… я лазала по ветвям винограда, облепившим стены поместья, когда была ребенком.

— Вот и хорошо. Может получится. Я привяжу к спине Лидию и мы спустимся первыми, а потом пойдешь ты. Не бойся, я очень быстро лазаю.

Пока они говорили, изнутри башни доносился монотонный стук. Графиня и слуги не оставляли надежды выбить дверь.

— Это не понадобится, — вдруг сказала Лидия и, подойдя к Агате, протянула ей перстень. — Вот. Надень.

— Но… но Лидия он же твой. Его заговорили на тебя еще во время изготовления и, ты наверняка уже вызывала руха. Ведь так?

— Один раз, вместе с отцом, — по неживому лицу Лидия скользнула вдруг теплая улыбка. — Я назвала ее Рионой.

— Вот видишь. Рух признает только тебя. Меня она убьет, как Айрин убила Фелицию.

— Нет. Она позволит тебе себя оседлать. Ведь в нас течет одна кровь.

— Что? — Агата замерла соображая. — Но… Этого не может же быть… Это же не значит, что княгиня моя… мать?

— Какая глупость, — улыбка разрезала лицо Лидии. — Все проще. Твой отец — бастард моего деда, предыдущего князя Дуаре.

— Что?! — Агата почувствовала, как ее челюсть тянется к земле, непроизвольно отвисая.

— Мой отец об этом знал и твой тоже. Они часто переписывались, и когда начался мятеж, господин Таноре перебрался в Арлейское княжество, понимая, что отец сможет ему помочь. Ты же ведь не думала, что все просто так?

Агата не знала, что сказать, только чувствовала, как к лицу приливает кровь, и на виске исступленно бьется жилка.

— Рада вашему воссоединению, но нам стоит поторопиться, — сказала Пинна. — Слышите этот звук?

От дверей доносился уже не стук, а треск дерева и скрежет металла.