Легионеры из Ониксового дворца сдались, опустившись на колени, как только поняли на чьей стороне дракон.

Сотня железных колдунов, объединив свои силы, разомкнули на Андронике цепи и он поднялся в небо, создав ураган, потоками воздуха, бьющими из под его исполинских крыльев. Селена вновь заняла место за спиной у князя Алмана. Его синий рух кружил поблизости от Андроника, чудом не уступая дракону в скорости. Чуть поодаль летел брат Ауриций на своем белом рухе.

Вскоре они вновь пересекли залив и оказались у стен Альторы. Внизу бушевала битва.

Легионеры были лучше вооружены, их медные доспехи сияли на солнце, кроваво-алые и черные фернали шествовали вперед ровными рядами, за ними следовали боевые слоны с тяжелыми арбалистами на спинах.

Восставших оказалось больше — они напирали серо-коричневой массой. Пускай они были всего лишь крестьянами и городскими нищими, их было много, они были измучены и сражались за свою жизнь, зная, что если уступят, то их доля станет еще хуже, а их дети, так и будут прозябать под тиранией Капуцеров.

Князь Алман шепнул Селене на ухо то, что она должна была передать Андронику. Она вздрогнула, нервно сглотнула, только сейчас понимая, какую ношу на себя берет, но отступать было уже некуда.

— Вы… вы можете послать свое пламя вниз, и сжечь армию легионеров? — спросила Селена.

— Мы делали это сотни раз, — протянул Ан.

Чешуя Андроника горела, словно вобрав в себя солнце. Он нырнул вниз, выплывая из-за облаков, три драконьи пасти распахнулись и из них выкатилось пламя.

Спустя миг оно потухло, оставляя лишь черную выжженную землю. От войск легионеров ничего не осталось, выжили лишь те, кто успел смешаться с мятежниками на поле битвы, но и они побросали оружие, поняв, что дракон больше не на стороне Капуцеров.

Земля дрогнула. Посреди низины пошла длинная трещина.

Князь Алман сильнее навалился на Селену. Казалось, что все его тело стало каменным.

— Это Юлиан, — прошептал он ей на ухо. — Ему больше нечего терять. Он утащит в бездну целый город. Простите… я больше не могу оставаться в стороне.

Внезапно, она почувствовала, как он расстегивает удерживающие ее в седле ремни. Она взвизгнула, заскользив пальцами по перьям, но под синим рухом вдруг оказался белый.

Князь Алман скинул ее вниз прямо в руки брата Ауриция. Спустя мгновение синий рух вместе со своим всадником унесся вниз. Селене казалось, что она вот-вот упадет, но брат Ауриций одной рукой ухватив ее за талию, второй ловко завязывал на ее теле ремни.

— Куда он? — прошептала Селена, найдя взглядом снижавшегося синего руха.

— Будет сражаться с принцем Юлианом. Созрел, наконец. Впрочем, нас с вами это уже не касается. Что с драконом?

Позабыв о князе Алмане, Селена завертелась, ища глазами Андроника. Он парил и кувыркался в облаках, поднявшись на умопомрачительную высоту. Его головы извергали пламя, она чувствовала идущий от него детский, незамутненный восторг. Она напомнила себе, что он радуется свободе, а не тому, что убил разом тысячи человек.

Внезапно, Андроник резко ушел вниз, и снижаясь, улетел в сторону, все дальше отдаляясь от места битвы. Белый рух брата Ауриция устремился за ним.

Они вернулись обратно на Лунный остров. Андроник опустился, ломая под собой лес. Его тело окутало паром, таким сильным, что все кругом заволокло туманом.

— Что с ним случилось? — спросил брат Ауриций, пока их рух с трудом пытался приземлиться, ничего не видя перед собой.

— Не знаю, такого никогда раньше не было, — пробормотала Селена.

Пар развеялся, оставив за собой лишь легкую дымку. Они оказались посреди свободного пространства с черной выжженной до камня землей и стелами, тянущимися неровными краями к небесам. Селена уже была в этом месте — здесь начался Отбор.

Поодаль они увидели мужчину. Он был очень высок и худощав, то ли седые, то ли платиново-светлые длинные волосы, были измазаны в засохшей земле. Расшитые золотом и сверкающими каменьями, некогда роскошные одежды, перепачкала глина и песок. На длинных скрюченных пальцах сверкали кольца, а на голове корона — с длинными острыми зубцами. В руках он сжимал резной посох с сияющим фиолетовым кристаллом на вершине.

— Это… это же Севир Трехглазый! — пробормотал брат Ауриций, соскальзывая со спины руха.

Селена развязала ремни и последовала за ним. Он поймал ее, когда она спрыгнула вниз.

— Разве же принц Юлиан его не убил? — спросила она, пытаясь скрыть волнение.

— Похоже, что он закопал своего отца живьем, но тот… сумел выбраться, — предположил брат Ауриций. — Кто это перед ним? И куда делся дракон?

Только сейчас Селена заметила мальчика лет десяти-двенадцати на вид с волосами сверкающими на солнце чистым золотом. Он сидел на коленях перед императором, сгорбив спину, и странно двигал руками и ногами, словно никак не мог разобраться, как они работают.

— Он… превратил… дракона… в мальчика! — догадалась вдруг она.

Император стянул тяжелую мантию и накинул ее на плечи Андронику.

— Ты трехглавая гидра, золотой, огненный, небесный дракон — огонь, пепел и ветер. Ты был бы змеиным царем, если бы кроме тебя оставались другие великие змеи, — сказал он.

— Ты стар и болен, — ответил Андроник. Он говорил тихо и неразборчиво, долго тянул гласные и шипел, словно змея. — Ты был ребенком, когда твой отец приводил тебя к нам, а теперь ты все равно, что ходячий мертвец и ты это знаешь.

Он тихо засмеялся, царапая длинными когтями окаменевшую черную землю перед собой.

— Смейся сколько хочешь, — ответил ему Севир. Он опустился на землю и сел перед Андроником. То ли ему было тяжело стоять, то ли так удобнее было разговаривать. — Видишь, эти кольца? — спросил он, показывая по пять перстней, украшавших его правую и левую ладони. — Вот эти с желтыми камнями, повелевают тобой. Одна лишь моя воля, и ты сперва изжаришь в пекле своих новых дружков, а затем вернешься обратно в Драконье ложе, а эти с белыми камнями — могут разбудить и призвать Иренеуса — белого земляного дракона, самого сильного из змеев, родившихся под этим солнцем.

— Так чего же ты его не призовешь? — поинтересовался Андроник, склонив голову.

— В одном ты прав — я ходячий мертвец. Даже если бы Юлиан не заточил меня в землю, мне все равно остается немного. Почти все мои дети давно мертвы, последний выживший — сам меня предал. Мой народ пошел против меня, они давно забыли то благо, которое принесли им Капуцеры. Без нас они были бы всего лишь кучкой племен и мелких княжеств, грызущих друг другу глотки за клочок бесплодной земли. Мой род создал эту Империю, сделал ее великой, и какова благодарность людей, а Трехглавец? Какова?

— Не зови нас так, у нас теперь другие имя. Мы выбрали для себя имя Андроник. Победитель людей, вот, что оно значит.

Севир хрипло рассмеялся, поднимаясь на ноги.

— Андроник… — протянул он. — Так звали моего младшего сына, впрочем ты даже чем-то на него похож в своем человеческом облике. Я хотел, когда-то передать ему трон, но он тоже меня предал… предатели все кругом. Они заслужили свое проклятие.

Севир вдруг стянул с пальцев все кольца и кинул их на землю перед собой. Андроник уставился на них, недвижимым взглядом. Севир направил на кольца посох, сверкнула сиреневая вспышка, повеял дымок и на месте колец осталась лишь чуть более темная и обугленная земля.

— О, а это уже интересно, — протянул Андроник.

— Колец больше нет, ты и Иренеус, последние из вышивших, теперь свободны. Ничто не остановит вас от того, чтобы пожрать человечество. Пожалуй, это неплохая месть за все, что люди натворили, но не совсем достаточная…

— Люди почему-то всегда думают, будто все крутится вокруг них, — пробормотал Андроник. — Будто, освободившись, драконы первым делом бросятся их истреблять. Почему бы нам не истребить в первую очередь уток или бобров, например? Отчего люди мнят себя такими особенными и считают, что вечным мудрым драконам вообще есть до них дело, м?