— Не думайте сбежать, ваше величество, — проскрипел главный рыцарь из под закрывавшего лицо забрала. — Стрелки с дальнобойными ружьями уже заняли свои позиции на крышах. Они пристрелят вас быстрей, чем успеете моргнуть!

— Как вы смеете сомневаться в моей преданности народу? — как мог высокомерно ответил Невлин.

Его голос дрожал, а глаза были еще красными от слез, так что вышло скорее жалко, чем надменно.

На груди поверх доспехов рыцарей сияли шевроны с гербами их родов. Когда-то учителя заставили Невлина вызубрить гербы всех благородных семейств и теперь, глядя на них, он запоминал, кто к какому дому принадлежит, чтоб знать, кому мстить если все-таки выживет.

Его усадили на коня и он в одиночестве отправился вперед, туда, где над, покачивавшейся на ветру, пожелтевшей травой, возвышалась живая гора, сложенная из золотых чешуек.

Он и не думал бежать, но покачиваясь в седле, не стремился пустить Тумана в галоп.

Мерным шагом он миновал последние фабрики и ехал теперь по полю, заросшему пожухлой осенней травой. Чуть дальше начиналась роща, деревьям в которой были сотни лет, но их все поломал своей тушей дракон.

Невлину вдруг стало так спокойно и хорошо, как никогда в жизни не было. Он мог больше не переживать и не волноваться, ни о чем, ведь все самое страшное уже произошло. От него все отреклись и все его предали, отдав на съедение дракону за чужие прегрешения.

В том, что дракон его съест не было никакого сомнения. Все же знали, что это ужасающее, полубезумное чудовище, держащее в страхе даже колдунов.

Ему казалось, что он еще далеко, и, что отсюда дракон не сможет его достать, когда к нему потянулась огромная голова на длинной шее. Он ощутил горячее дыхание, пахнувшее пеплом и золой.

Туман заржал, вставая на дыбы. Невлин с трудом сумел его утихомирить, и выскользнув из седла, ударил его по крупу, заставляя бежать обратно к городу. Пусть хоть его старый друг выживет.

Дальше он шел пешком, путаясь в высокой траве, и чувствуя между лопатками мишень.

Дракон же, отпрянула назад и вдруг все его исполинское тело пошло паром. Крылья складываясь уменьшаясь, а сам он ссыхался на глазах. Все вокруг заволокло влажным туманом, и вскоре Невлин шел вслепую, не видя и не понимая, куда ступают его ноги.

Вскоре он вышел к огромному валуну, на котором сидел белокожий юноша, чью наготу прикрывали лишь длинные светлые волосы и огромные крылья, покрытые золотой чешуей.

— А, так это ты король? — поинтересовался он, спрыгивая с камня, и подходя к нему.

На мгновение, Невлин потерял дар речи.

Юноша же вытянул крылья, словно потягиваясь, а затем, они складываясь и сворачиваясь, как ткань шатра, убрались куда-то ему за спину, и он стал неотличим от простого человека, если не считать зеленых глаз, с вытянутыми, как у змеи, продолговатыми зрачками.

— Невлин третий — король Андалур, повелитель Штормовых земель, защитник Эвереса, — представился он, но кланяться не стал.

— И как ты только запомнил столько-то слов? Мы Андроник Великий и все.

Невлин поднял брови. Насколько он знал, титул правителя Визерийской Империи был гораздо более длинным, но спорить не стал.

Внезапно, их накрыла густая тень. С неба опустилась огромная птица, немного похожа сразу на цаплю и на орла, черная с алой каймой, идущей по крыльям.

Разинув рот, Невлин с удивлением понял, что перед ним рух — ездовая птица колдунов. Задрав голову, он уставился на метавшуюся по небу стаю, и прищурившись, разглядел на птицах крошечные точки всадников.

Тем временем, со спины черного руха, угрожающе щелкавшего острым клювом, соскользнул высокий темноволосый колдун, а затем помог спрыгнуть вниз рыжеволосой ведьме.

Одеты они были по визерийской моде и Невлину показалось, что ткани на их одежды ушло столько, что можно было бы обеспечить если не целый взвод, то отряд-то уж точно. Они были словно укутаны в простыни из гладкого шелка и парчи. На колдуне были еще странные и очень легкие на вид доспехи, прикрывавшие плечи и туловище.

Что касается ведьмы, то по ней сразу было видно, что она зло во плоти. В Андалуре в колдовстве обвиняли даже слишком рыжих, ее же волосы были красными, словно их обагрил свежей кровью повелитель ночной тьмы.

Дракон выглядел точь-в-точь, как человек. У него вовсе не было звериных острых зубов, горба на спине или плоского, как у змеи, лишенного хрящей носа, каким его любили изображать на своих проповедях жрецы восьми братьев, запугивая паству. Только вот глаза имели по кошачьи вертикальные зрачки, а ногти, даже длиннее, чем у леди Розы, на вид казались опасно острыми.

В остальном же он ничем не отличался от других людей, но в этом-то и крылось нечто пугающее. Он поднимал брови, дул губы и всячески иначе копировал мимику, но Невлин сразу понял, что он просто притворяется. Словно увидел, когда-то, что люди так делают и тоже этому выучился, чтобы от них не отличаться.

Он двигался плавно и степенно, но иногда сквозь эту безмятежность прорывались резки и быстрые, как бросок змеи, движения, и становилось ясно, что дракон насильно замедляет свои шаги и жесты, следит за своим телом и походкой, чтобы они не выдали его нечеловеческую суть.

От этого Невлину сделалось так жутко, что волосы на затылке встали дыбом.

Андроник Великий все еще был обнажен и темноволосый колдун, скинув плащ подал его ему.

— Мы не наденем твои темные тряпки! — дракон резко его оттолкнул, ударив в грудь.

Хотя колдун был почти на голову его выше и шире в плечах, он отшатнулся назад, едва не упав. Там где когти дракона мазнули по его доспехам, остались глубокие борозды.

Невлин судорожно сглотнул, чувствуя, как ходит кадык в горле. Андроник Великий перевел на него застывший, стеклянный взгляд и шагнув вперед, неожиданно оказался прямо перед ним.

В нос ударил запах пепла и дыма.

Дракон положил руку ему на плечо, и Невлин вздрогнул, понимая, что в любой миг острые когти проткнут ему горло, но тот лишь погладил соболиный воротник мантии.

— Какой пушистенький, такое нам нравится.

Дрожащими пальцами, Невлин расстегнул тугую застежку на горле, и сбросив мантию, поклонившись, подал ее императору.

Он никому не кланялся с тех пор, как умер отец.

Дракон деловито натянул мантию, не переставая поглаживать густой мех.

Зверь отвлекся и все внутри Невлина, вся родовая память доставшаяся ему от далеких предков, вопила, требуя бежать. От ужаса он уже почти ничего не помнил. Забыл и о долге, и о народе, который обязан был защищать, и за который готовился принять смерть.

Не выдержав, он сделал шаг назад, готовый повернуться и удрать, но дракон резко вскинув руку, схватил его за запястье.

— Куда ты? Уже собрался куда-то, что-ли?

Что-то изменилось в его взгляде, он резко повернул голову, точно филин, а после с громким щелчком обратно ее вправил.

— Ты похож на Иону, — сказал он, вдруг, взяв его за подбородок. — Хотя она, конечно, была гораздо красивей и умней. Ее отец отправил ее нам, как невесту, чтобы сделать гарантом мира, а сам обманул и все равно попытался напасть. Хорошо, что мы с ней быстро подружились. Мы убили короля и всех принцев и тогда она смогла занять трон, а Королевство с Империей заключили мир, который ее дурацкий потомок, так глупо нарушил. И зачем ты это сделал? Разве мы тебя трогали?

Невлин сжался. История, рассказанная Андроником Великим, отличалась от того, что было записано в хрониках и старых свитках. Считалось, что сперва дракон едва не искоренил королевскую династию, а затем королева Иона сумела его обмануть и вынудить подписать мирный договор. Однако, равнодушие, сквозившее в его голосе, заставляло верить, что он не врет. Ему просто незачем.

Да и может ли создание с разумом столь отличным от человеческого уметь лгать или же это изобретение людей, недоступное разумному зверю?

— Так, что ты скажешь? Зачем послал в Альтору войска, и прародительницу туда еще отправил? Она же просто спала, к чему было ее будить?