— Похоже, что так, а что? — Тару с удивлением на него покосился.

Головная боль вдруг улеглась, и казалось, что внутри затылка вдруг зажегся свет. Кир осознал, что вот его шанс узнать, что лежкняжна сделала с кольцами!

Надо было только допросить госпожу Пинну, наверняка, она что-то знает! Однако, никто не позволит Киру долго оставаться наедине с невестой дракона-императора и уж тем более применять методы, необходимые для допроса.

Дернув Тару за плечо, Кир развернул его к себе лицом. Тот уставился на него едва ли не с испугом.

— Знаете, я вдруг изменил свое мнение, — признался Кир, и Тару вздрогнул. — Пожалуй, вы были правы, а я нет. Госпожу Пинну, и правда необходимо забрать с Лунного Острова и с пристрастием допросить.

— Вы же говорили, что это невозможно?!

— Возможно все, если, как следует поразмыслить и привлечь союзников, генерал Тару. Нам понадобится надежный костяной колдун и тело мертвой девушки. Вы сможете их добыть?

— Что желает почитать его величество сегодня? — медовым голосом поинтересовался брат Сильвий. — «Сладкий сон» — историю про целительницу, спасшую проклятого князя, или «Долгую зиму» — про дочь графа, пытающуюся найти лекарство для своего умирающего брата и случайно, познакомившуюся с…

— Его величество желает сжечь эти опусы вместе с их авторами и развеять пепел по ветру, — оборвал его Андроник Великий.

Он пребывал в дурном расположении духа, что случалось с ним теперь почти всегда.

Брат Сильвий побледнев задрожал. Дракон-император скосил на него глаза и чуть спокойнее добавил:

— Ладно, можно их не жечь, пускай живут дальше. Есть у тебя, что-нибудь про движение небесных светил, глубины морей или земное ядро?

— Я… я, наверняка, смогу… смогу найти, что-то подобное в библиотеке, — почти шепотом ответил брат Сильвий.

— Вот и хорошо, иди поищи. Подойдут еще книги про ботанику, законы мироздания и философию. Все, что угодно, что даст пищу нашему уму.

Поднявшись с колен, брат Сильвий попятился назад.

Солнце стояло высоко и, казалось, от его жара трескаются камни у подножия дворца. Дракон-император вместе с невестами отдыхал на крытой террасе, увитой плющом и плетистыми розами.

Внизу по берегу Серебряного ручья бродили фераты, похожие на крупных цапель с мощными длинными клювами и перьями, переливавшимися всеми красками неба на рассвете. Порой, кому-то из них удавалось выхватить из воды рыбу или лягушку и тогда он тут же проглатывал добычу, широко распахнув клюв.

Андроник Великий сидел в кресле с высокой изогнутой спинкой. У его ног устроилась Пинна. После всего, что случилось, она стала еще тише и смиренней, чем была всегда. Сама почти никогда ни с кем не заговаривала и лишь отвечала, если ее о чем-то спросить.

С другой стороны, на подушке расположилась Агата. Ей было так неимоверно скучно и в то же время тяжело на душе, что она даже взялась за рукоделие и пыталась вышивать шелковыми нитями полотно. Выходила, какая-то уродливая чушь, но она была рада занять руки.

Исора тоже скучала, и иногда шептала на ухо Агате, какие-то шутки. Лидия, похоже, уже не стесняясь, дремала с открытыми глазами, Магда стоически держалась, пытаясь не зевать.

Елена единственная из всех невест, сидела не на подушках, а в кресле, как и дракон-император. Ее кожа вернула благородную белизну после отравления, но она все еще была слаба и ходила с тростью, или же опираясь на руки служителей. Случившееся с другими девушками, стало для нее тяжким ударом, но не смогло сломить ее. Она все так же высоко держала голову.

Сегодня Елена была особенно задумчива. Ее взгляд то и дело скользил по Пинне, а порой и по Киру Аверину, стоявшему возле стен, вместе со служителями.

Сама Агата украдкой поглядывала на Фрола Зериона. Она не знала были ли они теперь союзниками, но они определенно сблизились. Верховный служитель многое рассказал ей о драконе-императоре. Например, от него она узнала, что у каждой из трех голов есть свое сознание и свой особый склад ума.

В последнее время все время бодрствовала голова, которую звали Ан, другая Ник — была ведущей почти сорок лет до того, а теперь, как будто погрузилась в сон. Третья — Дро, многие годы уже не просыпалась.

Фролу Зериону сложившаяся ситуация не давала покоя. Ан был непредсказуем, властен и упрям. С ним было гораздо сложнее сладить, чем с ребячливым и непосредственным Ником. В своем нынешнем состоянии дракон-император наотрез отказывался запечатлеваться на вещательные кристаллы, хотя раньше его это не беспокоило.

У культа дракона-императора оставалось достаточно вещательных кристаллов запечатленных впрок, которые можно пока показывать в святилищах, но и они должны были рано или поздно закончиться. В какую ярость и беспокойство придут последователи культа, оставшись без свежих запечатлений, страшно было и подумать.

Фрол Зерион и другие доверенные служители, знавшие о ситуации пытались пробудить Ника, но пока у них ничего не выходило. Дракон-император отказывался от книг, угощений и игрушек, которые раньше его радовали и все это время продолжал бодрствовать один только Ан.

Агата видела, что и сам дракон-император мучается и тоскует. Ему было грустно и тревожно оставаться в одиночестве в своем теле, но казалось, даже он не знал, как это исправить.

Агата же могла лишь быть рядом с ним, подбадривая его и утешая.

У нее и самой было тяжело и тоскливо на душе. Она так и не отважилась никому рассказать о том, что узнала от Миры, про сияющий шар, способный проникать в тела людей и сводить их с ума и про свои подозрения, касавшиеся, того, что могло спать под землей, и, что она едва случайно не пробудила. Агата боялась кому-то довериться, опасаясь, что любой к кому она обратится может быть заговорщиком.

Пока никто не был осведомлен о том, что знала Агата, она оставалась в безопасности, но стоило ей проговориться не тому человеку и для нее все будет кончено. В то же время ее мучило и то, что скрывая все ото всех, она тем самым укрывает заговорщиков.

Почти каждый день она думала подойти к Фролу Зериону, графине Дэву, генералу Аверину, Елене, да хоть к кому-нибудь и все им рассказать, но проклятый страх грыз ее изнутри, не давая вздохнуть.

Ее и без того уже дважды пытались убить и виновные так и не были найдены. Ей хотелось верить, что злоумышленником была Фелиция. Подтверждением тому служило и то, что почти целый месяц Агату никто не беспокоил. Впрочем, теперь она почти все время проводила с драконом-императором и даже спала в его покоях. Кто бы посмел тронуть ее, когда она рядом с ним?

Из библиотеки вернулся брат Сильвий. В руках он нес увесистый том с кожаным переплетом, украшенным серебряными звездами.

— Вот, ваше величество, здесь собраны последние изыскания ученых из обители сестры провидицы, покровительствующей науке, и с Алой горы — обители звездочетов, — сообщил он, водрузив книгу на подставку и усаживаясь на подушку перед ней.

В Визерийской Империи наука была весьма развита. В Альторе заседала Академия наук, в обителях Сестры провидицы проводили свои изыскания ее последователи, в башнях на Алой горе изучали небо астрономы, в Янтарных пещерах проводили опыты алхимики и целители.

Тем не менее, для жителей Визерии наука была скорее приятной безделицей, все равно, что музыка или живопись. Ведь все, что требовалось для жизни, можно было получить колдовством.

Брат Сильвий принялся читать вслух. Дракон-император его внимательно слушал. Агата билась с рукоделием. Она хотела было вышить ферналь, но поняла, что у нее ничего не выходит и она пыталась теперь переделать ее в цветок. Исора скучала, уложив голову ей на плечо. Лидия все так же дремала с открытыми глазами. Елена сидела погрузившись в свои мысли, и глядя вдаль на далекие скалы и мерцающую за ними морскую гладь.

Пинна, похоже тоже спала. Она уложила голову на колено Андроника Великого и тот перебирал смоляные пряди волос, пропуская их между пальцев. Глядя на подобные нежности, Агату даже кольнуло ревностью, но она успокоила себя тем, что у Пинны не было ни дара разговаривать со змеями, ни красных волос, как у нее. Для Андроника Великого Агата теперь была незаменима.