Кир был недоволен тем, что Андроник Великий оставался в Альторе, да еще и в Святилище золотого дракона, стоявшего на берегу залива. Он бы предпочел, чтобы еще вчера, сразу после заседания Верхней ложи, закончившегося переворотом и принесением присяги, его вывезли из города и отправили в безопасное место, как можно дальше от любых водоемов, но тот наотрез отказался и приказал отвезти его в Святилище золотого дракона. Поступить вопреки его прямому приказу ни Кир, ни служители не могли, и им пришлось подчиниться.

В дверях комнат Андроника Великого, Кир столкнулся с Еленой.

— Ты давно здесь? — спросил он.

— Только прибыла.

— А, где госпожа Агата?

— Повела ферналь в птичник. Что-то она задерживается, иду, как раз за ней.

В груди у Кира, что-то сжалось. Со странной тоской он подумал, что нужно было все-таки прогнать Агату еще на первичном смотре, тогда сейчас она была бы в безопасности в родной глуши, а так простая купеческая дочка оказалась в круговороте интриг и противостояний. Она не могла даже покинуть Альтору, как остальные, и сама даже не заикнулась об этом. Завтрашний рассвет она могла и не увидеть, как и все они. И все же, именно сейчас ее дар был особенно полезен и необходим.

Когда он вошел в вытянутую залу с мраморными колоннами и покрытыми золотистыми фресками стенами, дракон-император сидел за столом, накрытом блюдами с фруктами, сырами, орехами, оливками, медовыми кольцами и прочими лакомствами. Опустив привычные церемонии, Кир коротко поклонился, не опускаясь на колени, и, не дожидаясь приглашения, сел подле дракона-императора.

— Какой у тебя хмурый вид. Что-то случилось? — поинтересовался тот, выковыривая косточку из спелого персика.

Кир порадовался, что успел сесть. От безмятежности и равнодушия в его тоне, у него вполне могли бы подкоситься ноги.

— Ваше величество, боюсь, что новости неутешительные, — признался Кир. — Но давайте обсудим их на военном совете. Я пришел к вам с просьбой, пожалуйста, выслушайте меня.

— Той же, что и вчера? — поинтересовался дракон-император, скосив на него глаза, прежде, чем укусить персик. — Какой ты скучный.

— Умоляю, позвольте увезти вас из Альторы. Каждое мгновение, оставаясь здесь, вы подвергаете себя опасности.

— Мы же сказали — нет. Мы никуда не поедем.

— Но почему… — Кир никак не мог понять. Он оглянулся на стоявших вдоль стен служителей, и, потянувшись к Андронику Великому, прошептал ему почти на ухо. — Ник спит. Без него вы не сможете принять истинное обличие и будете беззащитны перед Цицелией. Она убьет вас.

— Когда придет время мы обратимся, и земля содрогнется, а враги…

— Вы этого точно не знаете, — перебил его Кир. Еще совсем недавно он бы скорее умер, чем так поступил, но сейчас в нем не осталось ни капли страха перед ним. — Ведь вы раньше никогда еще не были в таком положении.

В ответ дракон-император надул губы, как обиженный ребенок.

Глядя на него, теперь Кир понимал, что он не просто выглядел молодо, но, в отличие от Иренеуса, и правда был очень юн. В видении госпожи Агаты, когда он воцарился, то был, как мальчик десяти — двенадцати лет, это значило, что сейчас ему восемнадцать — двадцать, если пересчитать, прожитые года на человеческий возраст.

Сперва он находился в рабстве и услужении, а затем превратился в обернутую шелком драгоценную куклу, от которой все скрывали, и за которую принимали решения служители, Совет и семь сестер знает, кто еще. Его желание созвать Отбор невест — стало его первым самостоятельным шагом. Он едва выходил во взрослую жизнь и пока еще не умел ни рассчитывать риски, но нести ответственность за свои поступки.

Андроник Великий был самонадеян, горделив и без меры хвастлив. По крайне мере, такими были те две головы, с которыми Кир успел познакомиться. Наверняка, он не мог признать, что что-то у него может не получиться, и что он способен проиграть. Наверняка, надеялся, что в последний миг, что-нибудь случится, Ник пробудится, он обернется драконом и испепелит всех врагов.

К тому же, как и многим юным созданиям, ему было присуще ощущение собственного бессмертия. Он думал, что уж он-то никогда не умрет и ничего плохого с ним никогда не случится. Когда-то Кир тоже так думал, но судьба мгновенно подрезала ему крылья.

Покончив с персиком, дракон-император отпил из чаши, и потянулся к медовому кольцу.

— Какой ты странный, — тихо заметил он, с набитым ртом, и когда Кир удивленно уставился на него, продолжил. — Два дня назад ты сжимал в руках кинжал из темной кости — единственное во всем свете, что может убить нас. Ну, не считая другого дракона. Ты вспотел, твое сердце билось так быстро — мы слышали каждый его удар. Признайся, ведь ты хотел заколоть нас, да?

Кир впился пальцами в край стола. Андроник Великий жевал медовое кольцо, лукаво глядя на него. В его взгляде не было ни злости, ни ярости, лишь любопытство.

— Так почему ты этого не сделал, а? Почему ты нас не убил?

Все вокруг замерло. Самое омерзительное было то, что он угадал верно. Даже сейчас Кир помнил тяжесть кинжала и исходившее от него тепло, коловшее пальцы.

На краткий миг в его голове промелькнуло желание, одним ударом все это прекратить. Когда-то, будучи мальчишкой, он слушал тайные разговоры отца и его друзей, и впитывал их ненависть и презрение к дракону-императору. Если бы тогда, кто-то дал ему в руки тот кинжал и поставил его перед Андроником Великим, то он бы не колеблясь убил бы его и чувствовал себя героем, но с тех пор многое изменилось и Кир составил свое мнение, отличное от мнения отца и его друзей, один из которых его же и убил.

— Ваше величество, я никогда бы не причинил вам зла, — тихо сказал Кир.

— Почему? — поинтересовался дракон-император, вытирая пальцы салфеткой. — Потому что мы — золотой щит, закрывающий Империю от врагов?

— Вы и есть Империя, — ответил Кир. — Без вас и других драконов — нас никогда бы не было.

— Только поэтому?

— Нет.

— А что еще?

— Вы… не человек, но вы живое существо, наделенное разумом. И вы имеете право жить, так же, как и все.

— За время нашего существования мы убили множество людей. Сжигали целые города и оборачивали в пепел армии.

— Но вы также и спасли многих. И спасете еще больше, если позволите спасти вас самих.

— Как трогательно. Мы почти расплакались. Если хочешь знать, ты бы и не смог нас убить. Ни один человек не двигается быстрее нас. Ну, может быть, только крошка Лидия и наш милый Роло, но вот и у Лидии не вышло. Ну, или вот Мира тоже могла бы попробовать, если бы ей хватило решимости. Лишь другой дракон, приняв человеческое обличье, мог бы воспользоваться кинжалом, чтобы заколоть нас, или мы его. Но, ни один дракон так бы не сделал. Дело чести для нас сразиться — по настоящему, приняв свой истинный облик. Теперь, когда проснулись другие драконы, мы должны доказать, что мы — трехглавая гидра, золотой, огненный, небесный дракон — огонь, пепел и ветер — змеиный царь, который будет править всеми драконами. Мы сразимся с Цицелией и одержим победу, а Иренеус подчинится нам и так.

— Ваше величество, вы не сможете обратиться. Значит, вы не сможете победить, — словно маленькому втолковывал ему Кир.

Андроник Великий тяжело вздохнул, как будто это он говорил с ребенком, успевшим его утомить.

— Приди к нам вечером и ты узреешь нашу суть.

Внутри Кира все тонуло в отчаянии, и в глубине темных чувств вдруг подняло голову восхищение и почитание, никогда раньше не свойственные ему.

В мгновения страха и отчаяния, ноги понесли Агату туда, где она привыкла находить тепло и утешение. Она сидела на кипе сена, сваленного в углу птичника. В стойлах тихо клокотали немногие оставшиеся в святилище белые фернали.

Глотая слезы, Агата сжимала в руках смятое письмо, когда вошла Елена.

— Вот ты где! Я повсюду тебя ищу, — воскликнула она, но увидев ее заплаканное лицо, тут же осеклась. — Что случилось? — спросила она более мягко, опускаясь перед ней на корточки.