-Но тот факт, что он поднялся на борт корабля в последнюю минуту, должен же что-то значить, верно? Убегает в Америку, чтобы залечить свое разбитое сердце”.

“Или, - возражаю я, - сбежать в Америку с женщиной, которую он украл у своего брата”.

“Тоже возможно”, - беспомощно говорит Нейт, прежде чем перейти к следующему дисплею.

Через несколько мгновений он снова зовет меня.

-Сюда.

Он жестом приглашает меня присоединиться к нему перед стеклянной витриной. Внутри бок о бок лежат два листка бумаги. Написанное от руки письмо адресовано матери Уильяма, герцогине. Датированное всего за несколько дней до отплытия "Виктории" из Англии, письмо написано черными чернилами, которые за десятилетия выцвели. Я наклоняюсь и прищуриваюсь, чтобы разобрать часть текста.

Будь уверена, дорогая мама, мы помиримся, когда оба будем готовы. Братья не могут вечно ненавидеть друг друга. Это пройдет.

“Он говорит о своих отношениях с Робертом”, - говорю я Нейту, волнение бурлит в моей крови. “Это старший брат, который исчез”.

Некоторые части письма трудно прочесть, поэтому я достаю телефон и делаю несколько снимков витрины. Позже я загружу их в фоторедактор и поиграю с настройками экспозиции, посмотрим, смогу ли я сделать слова более приятными для глаз. Но важно то, что я был прав.

Уильям и Роберт отдалились друг от друга еще до того, как Уильям поднялся на борт этого корабля.

И хотя там нет упоминания о Джозефине, это самое сильное указание на раскол между сыновьями, который мог бы объяснить место Джозефины в этой истории.

-Как ты думаешь, что это значит? Спрашивает Нейт.

“Я не знаю. Ничто из того, что я пока нашел, не указывает на то, что Джозефина была на корабле. Уильям покинул Англию, потому что она выбрала Роберта? Или она последовала за Уильямом в Америку и оставила Роберта там?

Я до сих пор не нашел ни малейшего намека на то, как и почему Роберт исчез. Существует множество теорий, но ни одна из них не подкреплена какими-либо доказательствами, которым я мог бы надеяться следовать. Как и во всем, что связано с этой тайной, каждая подсказка - это еще один вопрос без ответа.

Продолжая наши поиски, мы натыкаемся на запись в дневнике герцогини. Она описывает своего сына Роберта как непоколебимого молодого человека с глубокой убежденностью и волей, которого любят и которым восхищаются его сверстники.

Уильям, напротив, никогда не чувствовал себя спокойно, сидя без дела на территории поместья. Его сердце стремится к исследованиям, размышляла герцогиня. Больше всего он радовался, отправляясь в какое-нибудь новое приключение, которое было трудной пилюлей для матери, желавшей, чтобы ее сыновья были рядом с ней.

-Всем привет.

Внезапное появление высокого мужчины средних лет пугает меня.

“Извини, что я не услышал тебя раньше”, - говорит он с печальным выражением лица. - Боюсь, я заснул на заднем сиденье после обеда.

“Все в порядке”, - отвечаю я. “Я надеюсь, это нормально, что мы здесь. Дверь была открыта.

-Конечно. Рады всем. Он улыбается. - Хотя, если быть откровенным, у нас бывает не так уж много посетителей. Вы студентка?”

-Вообще-то, да.

Он кивает, сгорбившись под низким потолком. Он долговязый и хрупкий в шерстяном свитере и рубашке с высоким воротником. “Это почти все, кто находит повод прийти сюда в эти дни. По воскресеньям здесь женский бридж-клуб. И у нас бывают случайные фотосессии. Здесь когда-то снимали эпизод "Тайн Мидсомера". Этот последний лакомый кусочек поднимает ему настроение.

“Ну, это уже кое-что”, - говорю я с улыбкой. “Могу я задать странный вопрос?”

Он лучезарно улыбается мне. “Обожаю странные вопросы”.

-Превосходно. Я указываю на большой портрет, висящий на стене позади Нейта. “ У тебя есть теория насчет Роберта Талли? О том, что с ним случилось?

-А... ” Он на мгновение задумывается. “Ну, я не могу сказать, что знаю лучше, чем любой, кто пытался ответить на этот вопрос раньше. Однако Роберт был очаровательным, благородным человеком, который очень заботился о своей семье. Я полагаю, что бы ни произошло, это было довольно необычно. Я часто задавался вопросом, не погубила ли его доброта ”.

“Что ты имеешь в виду?” Спрашивает Нейт.

-Такой преданный молодой человек, возможно, слишком доверчивый к миру. Есть множество способов, которыми кто-то может воспользоваться ”.

Я поджимаю губы. “ Значит, вы верите, что он был убит. А не сбежал.

“Кто бы убежал от всего этого?”

Я понимаю, что он имеет в виду. Былая слава. Богатство. Титулы и привилегии. Однако это ироничная метафора - стоять в этом пустом, темном маленьком коттедже, окруженном лицами мертвых. Просматриваю увядающие остатки наследия Талли, поскольку их поместье рушится из-за скандала и банкротства.

-Ты же знаешь, они похоронены где-то там. Почти все до единого. Если захочешь навестить.

У меня перехватывает дыхание. - Это было бы нормально?

У меня было искушение, когда мы впервые проезжали мимо, но это показалось мне грубым. Кладбищенский туризм всегда казался мне неправильным.

“В остальном они сидят там совсем одни”, - трезво говорит мужчина.

Мы с Нейтом выходим на кладбище и прогуливаемся вдоль рядов выветренных надгробий. Человек в музее дал нам карту покойного, и вскоре мы находим пустую могилу Роберта Талли. Я смотрю на жуткое пустое место там, где должна быть дата смерти.

“Моя мать бросила меня”, - говорю я.

Это неловкий способ начать разговор, но инстинкт сделать это вырывается у меня изо рта без разрешения.

-Иногда она присылает открытку на день рождения или что-то в этом роде, - продолжаю я. “ Но чаще всего она исчезала. Высадила меня у порога дома моего отца, когда мне было два года, и сбежала, не оглядываясь. Я не знаю, где она и что делает. Когда она умрет, я, возможно, даже не узнаю.

-Это жестоко. ” Голос Нейта низкий, мрачный. - Мне жаль.

“Наверное, я пытаюсь сказать, что странно, как контекст меняет историю. История рассказывает о Роберте в таких таинственных, трагических выражениях. Но что насчет людей, которые знали его? Тех, кто остался позади. Чувствовали ли они себя брошенными? Отвергнутыми? Или, если он ушел из-за любви, почему он позволил своей семье вечно оплакивать его потерю?”

Нейт наблюдает за мной со своим непроницаемым выражением лица. - Ты увлечен всем этим.

Я пожимаю плечами, надеясь, что жар, заливающий мое лицо, не так заметен в прохладном послеполуденном воздухе.

“Кто не любит хорошие истории? Это романтично, не так ли? Любовь, смерть и семьи, раздираемые трагедиями. Лучше Инстаграма, реалити-шоу или какой-нибудь другой ерунды ”.

Нейт слегка улыбается, отчего у меня учащается пульс. - С этим не поспоришь.

Мы идем к следующему ряду, где я останавливаюсь перед другим надгробием. Лоуренс тоже здесь. Младший брат, которого герцогиня описала в своем дневнике как избалованного, капризного ребенка. Книги, в которых упоминается Лоуренс до того, как он стал патриархом семьи Талли, называли его несерьезным, нелюбопытным мальчиком без каких-либо выдающихся качеств. Мальчик, который умудрился быть таким непохожим на своих братьев.

“Если бы Роберт не исчез, а Уильям не умер, - говорю я, - Лоуренс не унаследовал бы земли и титулы семьи. Он не произвел бы на свет потомков, которые унизили фамилию Талли и довели поместье до разорения. Это трагично ”.

“Это очень британская история”, - криво усмехается Нейт.

-Я так понимаю, вы не монархист.

Он бросает на меня сухой взгляд. - Нет.

Я отхожу от могилы Лоуренса. Пока мы продолжаем осмотр, Нейт засовывает руки в карманы поношенных джинсов, его длинные ноги двигаются легкими шагами. От него исходит эта совершенно невозмутимая аура. Раскованный. Более того, от него исходит ощущение, что он может взорваться в любой момент. Сейчас он здесь, со мной, но только потому, что сам этого хочет. Никто и ничто не сможет захватить его, если он сам им не позволит.