Я осторожно опустилась на край кровати рядом с Бьёрном.

— Привет, — зачем-то ляпнула, нервно впиваясь пальцами во влажную махровую ткань. Спрашивать его о самочувствии показалось глупым. — Мне так жаль, — прошептала, прижав холодное полотенце к кровоточащей ране. Рука предательски задрожала.

— Ещё утром ты говорила, что ни о чём не жалеешь, — в шутку упрекнул меня Бьёрн. — Лично я по-прежнему не испытываю сожалений. — Он попытался скрыть за улыбкой возникший приступ боли, а затем накрыл мою руку, удерживающую полотенце, своей ладонью. Я упёрлась взглядом в разбитые костяшки пальцев — по всей видимости, волчонок успел кому-то съездить по физиономии.

— Это всё пустяки. — Бьёрн устало моргнул, убирая мою руку от своего лица. Кровь из рассечённой брови больше не текла, но рана по-прежнему оставалась глубокой. Кажется, волчья регенерация не работала.

Меня прошибло холодом. Если это так, то это очень-очень плохо. Вдруг у него есть переломы?

«Так, Кэсс, спокойнее. Бьёрн — оборотень. Он привык к боли. Его кости ломаются при каждом обращении», — пыталась успокоить себя, но безуспешно.

Да кого я обманываю?

К такому невозможно привыкнуть!

— Я сейчас, — предупредила Бьёрна, вставая с кровати и направляясь к выходу.

Кьяра и Генри всё ещё стояли у дома и встретили меня вопросительно-тревожными взглядами.

— Нужно позвать лекаря, — сообщила друзьям. — С регенераций что-то не так.

— Грейвз уже пошла к целителям, — ответил Генри, плотнее обнимая Кьяру за плечи, будто бы защищая от вторжения вязких и мазких лап беспокойства.

— Хорошо. — Кивнув, скорее, собственным мыслям, я вернулась в дом. Надо же, я даже не заметила отсутствия подруги. Случившееся полностью выбило меня из колеи.

Я прошла в ванную, включила кран, подставив полотенце под струю воды, и с силой потёрла перепачканную ткань. По белой керамике заструились алые ручейки. Провожая их взглядом, я продолжала тереть полотенце, пока струйки не сделались прозрачными. Затем сморгнула влажную пелену с глаз и, набрав холодной воды в ладони, плеснула себе в лицо. Меньше всего сейчас Бьёрну нужно смотреть на мой опечаленный вид.

Вошла я в комнату, старательно изображая бодрость духа, но, когда вновь очутилась перед оборотнем, показалось, что меня начинили разбитыми стёклами. Их острые грани царапали и раздирали душу. Я аккуратно провела полотенцем по щеке парня, очищая её от кровавой дорожки. Но этого было недостаточно. Чертовски мало! Мне хотелось до дрожи в руках хоть как-то ему помочь. Извиниться. Отвлечь.

В иррациональном порыве я потянулась к его губам, сокращая между нами расстояние. Бьёрн следил за моим приближением, боясь пошевелиться. Горячий выдох обжёг мои губы, и в самый ответственный момент волчонок вдруг наклонил голову, упираясь своим лбом в мой.

Он прикрыл глаза и тихо прошептал:

— Не хочу так… Только не из жалости.

От его слов сдавило грудь, а сердце болезненно сжалось. А затем я рассердилась на свою женскую сущность. Нам, девушкам, только дай кого-нибудь пожалеть. Дура!

— Я думал, у меня есть время, — заговорил Бьёрн, нарушая повисшую в воздухе неловкость, а я отстранилась, внимательно слушая его. — Хотел, чтобы ты привыкла к нашему миру. — Он тоскливо улыбнулся и отвёл взгляд в сторону. — Но оказалось, пока ждал — опоздал. Ты отдала сердце другому.

— О чём ты? — я непонимающе посмотрела на него.

— Я ведь не слепой. Вижу, как вы с Анвареном смотрите друг на друга.

Он это сейчас серьёзно?

— К тому же я оборотень. Мальфар, может, и умеет закрываться магическими барьерами, вот только контролировать сердцебиение не научился. Каждый раз в твоём присутствии его пульс скачет, как сумасшедший. А твои чувства так вообще как на ладони. — Волчонок украдкой посмотрел на меня, позволив себе добрую усмешку.

То, что он, невзирая на сложившиеся обстоятельства, не злится на меня вызвало несказанное уважение и благодарность. Но вместе с тем внутри меня что-то бунтовало. Нет у меня никаких чувств к Анварену!

Молчание затягивалось. Впервые за всё время нашего знакомства я испытала от этого дискомфорт. И тут дверь в дом отворилась, на пороге возникла Эвелин — молодая ведьма-целительница, встретившая нас с Бьёрном после Турнира. Её красивые золотисто-огненные волосы были собраны в высокую длинную косу, белоснежный воротник платья и фартук сверкали ярче жемчуга, а в хрупкой ручке побрякивал чемоданчик с лекарскими принадлежностями. Этакая образцовая спасительница.

Девушка уверенным шагом прошла в комнату, но, когда отыскала взглядом потенциального пациента, споткнулась на ровном месте и порозовела. Видимо, вспомнила последнюю встречу с Бьёрном и тщательный осмотр его голого торса в лекарском крыле. Пришлось брать инициативу в свои руки, спасая молоденькую лекаршу от смущения, и вкратце обрисовать ей картину.

Ведьма подставила стул к кровати и, положив на него лекарский чемоданчик, наклонилась к лицу Бьёрна. Да так близко, что мы с волчонком напряглись. А когда она принялась обнюхивать его рот — покраснела даже я.

Она же знает, что делает, да?

— Так я и думала, — произнесла Эвелин, распрямляясь и откидывая замки на чемодане. — В вашем организме аконит, мистер Эрлинг, — сообщила ведьма, перебирая пузырьки с настойками. Надо же, и фамилию его запомнила. — Я так полагаю, зелье из борца вы выпили не любопытства ради? Мне придётся сообщить ректору об этом инциденте, вы же понимаете? — осторожно спросила она, посмотрев на Бьёрна с каким-то ожиданием. Складывалось ощущение, что попроси тот её промолчать — она так и сделала бы.

Волчонок ей что-то ответил, но я не услышала из-за мыслей, шумевших в голове. Так вот что было в том апельсиновом соке! Не зря Кьяра тогда отчётливо учуяла запах аконита. Теперь понятно, какую услугу оказала ведьма-старшекурсница оборотням.

Это же какими законченными трусами надо быть, чтобы толпой избивать одного, ещё и перед этим напоить волчьим ядом?

Мне стало дурно, и я неосознанно сжала полотенце с такой силой, что от выжатой воды намок кусок простыни.

— Кассандра, разве у вас сейчас не занятия по боевым искусствам? — мягко полюбопытствовала Эвелин, заставляя меня окончательно выпасть в осадок.

— Откуда вы знаете?

— Мой брат учится с вами на одном курсе. Винсент Таббс, — подсказала девушка, радушно улыбнувшись, после чего откупорила одну из склянок.

Действительно, сходство было налицо: рыжие волосы, веснушчатое лицо, светлые глаза. Вот откуда Винс узнал про перевёртыша.

— Возвращайтесь на урок. С вашим другом всё будет в порядке, — заверила она меня. — Противоядие выведет аконит из организма в течение суток. Дальше запустится процесс регенерации и к концу недели вы даже не вспомните о случившемся.

«Это уж вряд ли», — мрачно подумала я, но всё же решила последовать её совету. В конце концов теперь Бьёрн в действительно надёжных руках.

Оказавшись за пределами жилища оборотней, я осмотрелась по сторонам. Пустые дорожки и отсутствие друзей дали понять, что занятия в самом разгаре.

Порыв жестокого ветра хлестнул в лицо, и я побежала к замку. Поначалу мне показалось, что речи Эвелин Таббс помогли успокоиться и худо-бедно принять ситуацию, но после того, как я переоделась в спортивную форму и направилась на совместное занятие с оборотнями-первокурсниками, злость вернулась. От одного представления Конора меня обуяла такая ярость, какую я никогда прежде не испытывала. Даже Кельвину не удалось вызвать во мне столько гнева, при всех его усилиях. Положа руку на сердце могу заверить — ведьмак очень старался.

Проникнуть в тренировочный зал незамеченной не получилось. Анварен тут же меня засёк. Складывалось впечатление, что всё это время он следил за входной дверью, а не за студентами, закончившими разминаться.

— Студентка Блэквуд, вы пропустили разминку, — констатировал этот умник.

«Пожалуйста, Шейн, только не сейчас!» — мысленно воззвала к мальфару. От осознания, что где-то здесь находится зачинщик нечестной драки, меня натуральным образом затрясло. Я могла стерпеть издёвки над собой, но обижать дорогих мне людей — не позволю.