— Откуда мне было знать, что ты и впрямь отправишься в лес? Я думал, что комендант поймает тебя ещё в общежитии, — проговорил Кельвин со скучающим видом, но я всё равно чувствовала исходящее от него злорадство.

— Это же какой пустоголовой надо быть, чтобы выйти на улицу в полнолуние? — язвительно прокомментировала Марлен, однако от меня не скрылось, что ведьма напряжена.

— Лучше не лезь, — я метнула сердитый взгляд на блондинку, и быть беде, если бы в этот момент в аудиторию не заглянул Олаф Копельштаф.

— Кассандра, зайдите ко мне в кабинет, — объявил декан, не спеша закрывать дверь и, по всей видимости, дожидаясь меня. Я смерила тяжёлым взглядом одногруппников, как бы говоря, что вопрос остаётся открытым, и отправилась к профессору. Что же, по-видимому, ему стало известно о вчерашнем инциденте. Нет, я, конечно, понимала, что весть о случившемся дойдёт до преподавательского состава, но надеялась, что это произойдёт как минимум к вечеру. Впрочем, единственное, что действительно сейчас волновало — могут ли отчислить за такую оплошность?

Мы прошли в уже знакомый кабинет, и мне вновь было предложено глубокое кресло напротив деканского стола. Однако в этот раз никто не пытался угостить меня чаем. Олаф Копельштаф занял своё место и, сцепив руки в замок на столе, молча уставился на меня. Видимо, профессор ожидал, что я сама поведаю историю случившегося, но я тоже не торопилась говорить. В конце концов я не знала, что именно ему известно; взболтнуть лишнего будет чревато последствиями не только для меня.

— Вы наверняка знаете, зачем вы здесь? — наконец начал преподаватель.

— Догадываюсь, — туманно ответила я.

— Тогда, быть может, поведаете, что вас заставило выйти на улицу в полнолуние? — Олаф Копельштаф смотрел выжидающе, явно ожидая, что я дам вразумительное объяснение произошедшему. И это был идеальный момент, чтобы рассказать о подлости Кельвина. Возможно, именно так и следовало поступить, но я решила промолчать об этом. С ведьмаком я разберусь сама, да и выглядеть стукачкой в глазах окружающих не хочется. И без того косых взглядов хватало.

— Захотелось подышать свежим воздухом, — как можно непринуждённее произнесла я, при этом изучая свои колени. Врать, глядя в глаза декану, я не смогла.

— В полнолуние? — Профессор даже подпрыгнул в кресле от удивления и негодования.

Я пожала плечами.

— Вы же знаете, что я здесь недавно. Ещё не успела привыкнуть к здешнему мироустройству.

— Но о комендантском часе и правилах академии обязаны знать, — возразил мужчина. — Это грубый дисциплинарный проступок, Кассандра. И на подобное ни я, ни ректор не можем закрыть глаза при всём желании. Я должен вынести вам первое предупреждение. Напомню, что по достижению трёх студент подлежит отчислению. Надеюсь, вы не повторите подобной ошибки.

— В этом можете быть уверены, — заверила я. Теперь ночью из академии меня и под дулом пистолета не вытащишь. Хватит с меня таких приключений.

— Превосходно. Тогда перейдём к ряду других вопросов. — И вот здесь-то и начался настоящий допрос, не хуже, чем в детективах Агаты Кристи.

— Значит, вы уверяете, что были одна? — наверное, уже в десятый раз переспрашивал профессор Копельштаф. Я утвердительно кивнула. — И спасло вас этой ночью несказанное везение?

— Я чертовски быстро бегаю, когда меня пытаются сожрать.

— К вероломно уничтоженному древнему дереву и туннелям под замком вы, конечно же, тоже не имеете никакого отношения? — Профессор посмотрел на меня с явным скепсисом.

— Впервые слышу, — частично солгала я. Про подземные ходы я, разумеется, знала, но вот то, что сейба пострадала — узнала только что. Видимо, это удивление отразилось на моём лице, и декан, кажется, поверил.

— Что же, Кассандра, надеюсь, вы не врёте мне, ведь мы на одной стороне. — Тучный мужчина поправил пурпурный жакет и поднялся из-за стола. — Если вам будет, что рассказать — я всегда готов выслушать. — Он указал приглашающим жестом на дверь и первым шагнул к выходу в коридор.

Я тут же подскочила и торопливо направилась за ним, опасаясь, как бы декан не передумал и не продолжил расспросы. Уже у выхода я всё-таки остановилась.

— Профессор, разрешите задать вопрос? — Олаф Копельштаф утвердительно кивнул. — Кто вам рассказал, что в лесу была именно я?

— Ваш факультетский камень, — хмыкнув себе под нос, мужчина указал пальцем на изумрудный камень, сверкающий на моей форме. — Видите ли, это своего рода артефакт, который транслирует деканам эмоциональное состояние и местонахождение их студентов. Здесь ваше незнание тонкостей нашего мира сыграло мне на руку.

Я невольно скосила глаза на изумруд. Так вот кто меня выдал. Наверняка Шейн знал об этом, именно поэтому велел впредь не покидать замок без формы академии.

— Только не вздумайте его снимать, — должно быть, по-своему истолковав моё пристальное внимание к камню, предупредил профессор Копельштаф. — Я сразу же узнаю об этом. К тому же последствия такой процедуры могут быть весьма непредсказуемы и опасны. Хотите спросить ещё о чём-нибудь?

— Нет, хорошего дня, профессор. — Я вылетела из кабинета, гадая, сколько осталось времени до начала пары, и сочтёт ли Брэм Дарвелс вызов декана за уважительную причину для опоздания.

Уже собиралась сорваться на бег, но представшая картина заставила замедлиться. Неподалёку от двери в аудиторию разговаривали Кельвин и Беллс, и, судя по мимике этих двоих, они явно ругались. Завидев меня, сокурсники разом замолчали и вообще растерялись, будто их поймали за чем-то незаконным.

— Я тебя предупредила, — сердито бросила Беллс Кельвину и зашагала ко мне навстречу. — Как всё прошло?

— Отделалась предупреждением, — я пожала плечами, стараясь не смотреть в сторону ведьмака. Его бледная физиономия жутко бесила, и я могла легко сорваться. А уж тогда опоздания точно не избежать.

— Что ты ему рассказала? — Соседка пыталась говорить ровно, но взволнованные нотки в её голосе от меня не ускользнули. И я даже засомневалась: а не переживает ли она за нашего старосту?

— Что по глупой случайности решила прогуляться на свежем воздухе именно в полнолуние. — С наигранным равнодушием я прошла мимо сокурсника, который остался стоять в коридоре, вероятно, тоже желая узнать, что я сказала декану.

— Ты не сдала Кельвина? — ахнула Беллс, приостанавливаясь; боковым зрением уловила, как удивление застыло на лице упомянутого ведьмака.

— Нет. Пойдём уже, а то снова попадём на отработку, — поторопила я сокурсницу, не имея желания ни стоять рядом с Кельвином, ни слушать новые нотации Брэма Дарвелса.

Ведьма согласно закивала, ускоряясь и даже обгоняя меня. По-видимому, страх перед отработками был всё ещё силён.

По окончании занятия по зельеделию я неимоверно гордилась своей выдержкой. Высидеть все пары, не прыснув чем-нибудь едким и ядовитым Кельвину в лицо, — было моим личным достижением.

Я не собиралась мириться с его выходкой, но решать, как поступить с этим змеёнышем, лучше на холодную голову. Тем более что сейчас забот хватало и без него. Мне предстояло отправиться в столовую, набитую разозлёнными и недовольными оборотнями. И даже если Коналл не проболтался, что виновницей вчерашнего переполоха была я, то где гарантии, что кто-нибудь из присутствующих в лесу тоже не узнает мой запах? А так как я не собиралась пропускать обед, стоило продумать, как выйти из ситуации.

Когда пробил бой башенных часов, оповещая студентов о завершении занятия, я уже знала, как мне следует поступить. Пока одногруппники толпились у выхода из кабинета, а Беллс и Винс — назначенные дежурными — подготавливались к уборке, я осторожно и незаметно пробралась в кладовую, где хранилась утварь для ведьмовских снадобий.

Что там говорил Бьёрн? Аконитовая трава притупляет обоняние у волков?

Я принялась перебирать мешочки с травами и, видимо, настолько увлеклась поисками, что даже не услышала, как дверь в каморку открылась.