Конечно же, там не оказалось Шейна. Это была моя мама. Чародейка опустилась на землю рядом со мной, и я впервые ощутила материнские объятия. Прижимая меня к себе и поглаживая по голове, она медленно раскачивалась, как будто убаюкивала ребёнка.

— Мама… мамочка… — всхлипывала я, цепляясь пальцами за её локоть. — Его больше нет.

Об этом кричало всё вокруг, но сердце по-прежнему отказывалось верить. Всё не могло закончиться вот так. Не должно было. После всего, через что мы прошли, просто не имело права! Это несправедливо.

Со смертью Маркуса Анварена исчез и его барьер, заслонявший бо́льшую часть леса от телепортаций. Теперь законники без труда проникали на его территорию. Всех нас первым делом отправили на осмотр к целителям, а затем развели по разным кабинетам для допроса. Больше за тот день я так и не пересеклась с друзьями, зато Айзек Борнер был повсюду.

Мальфар встречался в коридорах следственного отдела, вёл увлекательную беседу с одной из лекарок, в то время как вторая занималась раной на моей руке, сопроводил на встречу с обеспокоенным отцом, поднявшим на уши всех правоохранителей, а в завершении ещё и заявился на дачу показаний.

Он приглядывал за мной.

Где-то в глубине души я была благодарна ему, но по большей части чувствовала себя вымотанной и подавленной. Всё будто происходило не со мной, оставляло меня безучастной. Даже когда настало время возвращаться в академию, мне было безразлично куда идти. Ровно до того момента, пока я не ступила на преподавательский этаж.

Первым ударом под дых явилась дверь во временные апартаменты Шейна. Я простояла, таращась на неё до тех пор, пока профессора не замаячили по коридору, возвращаясь с занятий. Всё казалось, что, если постучать — он непременно откроет.

Второе испытание ждало уже в моей собственной комнате. Без рыжеволосой хохотушки та показалась непривычно пустой и хмурой. Покосившись на кровать Беллс, вдруг поняла, что теперь даже некому забрать её вещи. Весь ковен под следствием.

Какое-то время я просидела на полу, опираясь спиной о дверцу шкафа и глядя в пустоту. А затем всё же заставила себя отправиться в душ и переодеться в чистую одежду.

Все оставшиеся сутки я пролежала в кровати. Освобождение от занятий позволяло такую роскошь. Впрочем, сейчас я была даже не против, чтобы меня отчислили и покопались в памяти, подчищая последние полгода.

Пока я вживалась в роль затворницы, дверь в мою комнату не оставляли в покое. Кто-нибудь обязательно да порывался нарушить моё уединение. Сначала пришла Тиана, за ней Винс, а после и Грейвз. Последняя даже пыталась угрожать, но, натолкнувшись на тишину, сдалась и ушла. Тогда на смену им прибыл Бьёрн. Волчонок просидел под дверью не меньше часа, однако и его ждал провал. Пару раз из коридора звучал голос Брэма Дарвелса, не знаю уж, мама его подослала, или это была его личная инициатива, но, так или иначе, профессор-ворон тоже остался за пределами моего оплота одиночества.

А на следующий день дверное полотно содрогнулось. Затрещало так, что, думала, с петель слетит.

— Кассандра Блэквуд, — донёсся грозный голос моей мамы. — А ну-ка открывай!

Не дождавшись ответа, замочный механизм пришёл в движение. Ну, конечно же, у профессоров есть запасной ключ от комнаты!

Бойкая чародейка влетела в апартаменты подобно урагану. Резко раздвинула шторы в разные стороны, впуская яркий солнечный свет, и протопала к моей кровати. Я недовольно прищурилась, прячась с головой под одеяло, и перевернулась на другой бок, демонстрируя всю свою гостеприимность.

Но не тут-то было!

От Марии Блэквуд под одеялом так просто не спрячешься. Эта беспощадная женщина сорвала моё мягкое прикрытие одним рывком и строго проговорила:

— Хватит разлёживаться, поднимайся. Мне нужна твоя помощь.

Стоит ли говорить о том, что все мои попытки отмахнуться от напористой родственницы потерпели поражение?

Самым натуральным образом выталкивая меня в коридор, мама вдруг остановилась и посмотрела куда-то вниз.

— Ты что, совсем ничего не ела? — Её брови поползли вверх, а взгляд задержался на двух подносах из столовой, аккуратно оставленных сбоку от входа в мою комнату. На одном тарелки со вчерашним ужином, заботливо накрытые салфетками, на втором — сегодняшний завтрак.

Видимо, во время вчерашних наскоков ребята ещё и еду приносили мне.

— Ох, горе ты моё луковое, — покачала мама головой, подхватывая и проворно запихивая булочку мне в рот. — Жуй давай, — буркнула она на моё возмущённое мычание. — Ещё тебя потом выхаживать не хватало, — бросила упрёк, что бы он ни значил.

Какая от меня могла понадобиться помощь на болотах не стала уточнять, решив, что чем быстрее справимся, тем быстрее она от меня отстанет, и я смогу вернуться к своим важным делам. В конце концов, потолок сам себя не рассмотрит.

Перед тем как войти в хижину мама вдруг замедлила шаг и как-то странно посмотрела на меня. Кажется, она волновалась.

— Там тебя кое-кто ждёт, — загадочно предупредила она, пропуская меня первой. — Только не реагируй слишком бурно.

Заинтригованная и ничего не понимающая, я толкнула скрипучую дверь и встала как вкопанная. На старом диванчике располагался мужчина. Самый удивительный и прекрасный из всех, кого я когда-либо встречала. На сиденье с потёртой обивкой сидел Шейн Анварен!

Завидев меня, Шейн медленно поднялся на ноги и сосредоточенно впился в мои глаза.

Я моргнула. Затем ещё раз. Мальфар никуда не исчез.

Кожа его была бледной, в синяках и ссадинах, под глазами залегли серые круги. Мне даже показалось, что он похудел как минимум килограмм на пять. Но это всё ещё был Шейн. Живой!

— Н-да, говоря «не реагировать бурно» я не имела в виду застывать как истукан, — пробормотала мне в спину мама.

— Шейн! — воскликнула я, всё ещё не веря в реальность происходящего, и бросилась к нему. На глазах моментально выступила солёная влага. Откуда только взялась? Мне казалось, всё что можно я уже выплакала за прошедшие сутки.

Ослабленный мужчина охнул и хрипло засмеялся, не выдерживая напора моих обнимашек и заваливаясь обратно на диван.

— Так! Я позвала тебя не для того, чтобы ты добила его, — проворчала мама, закрывая дверь и проходя в хижину.

Но, кажется, мальфар был не против сгинуть таким способом. Невзирая на явную слабость, он притянул меня к себе, усаживая на колени. Грудь распирало от счастья. Хотелось вдохнуть весь воздух, обнять весь мир. Но я поступила ещё лучше: зарылась в объятия любимого и уткнулась носом в уютный промежуток между ключицей и шеей, вдыхая родной запах.

Я наслаждалась его близостью и не могла нарадоваться, что он здесь со мной. Вопрос, как так получилось, я задала значительно позже, когда мозг сумел окончательно принять его возвращение, а обоняние уловило аромат наваристого мясного бульона, приготовленного мамой. Желудок даже призывно заныл, но это могло подождать.

Для начала стоило затребовать от Анварена объяснений. Именно так я и поступила.

Шейн охотно поделился ими, поведав, как в последний момент ему всё же удалось найти в себе силы и совершить прыжок. Именно он помог оборвать связь с вышедшей из-под контроля магией и захлопнуть резерв, вытягивающий жизненную энергию из хозяина.

— Почему ты не рассказала сразу? — Я укоризненно покосилась на маму, занимающуюся обедом, и только теперь заметила, как хижина преобразилась. Она дышала свежестью и чистотой. А ещё в ней прибавилось мебели: такой как миниатюрный кухонный гарнитур, пристроенный в один из углов комнаты, и обеденный стол со стульями. Кажется, кто-то начал обживаться.

— Когда я обнаружила его в траве у колодца, подумала, что к хижине забрело очередное умертвие. Клянусь, чуть не убила его, — эмоционально заявила чародейка, прикладывая руку к груди. — Он выглядел как ходячий труп. Думала, и до утра не протянет, — искренне делилась мама, пока Шейн не состроил рожицу, мол, хватит уже нагнетать жути. — В общем, я не хотела почём зря вселять в тебя надежду. Но малец оказался из упрямых, цеплялся за жизнь всеми силами. А сегодня утром даже встал на ноги. Я бы захватила его с собой, но после такой встряски его каналы должны восстановиться, пару дней ему противопоказано контактировать с магией.