Закончив с пояснениями, мама вернулась к своим занятиям, а моё вспыхнувшее возмущение погасло. Ведь уже нет никакой разницы, кто что скрыл, главное — Шейн жив. Он рядом. Обнимает меня и тычется носом в плечо. Так, стоп, что? Сообразив, что таким методом мальфар привлекает моё внимание, повернулась лицом к нему.

— Кажется, перед тем, как я прыгнул, ты что-то говорила? Не напомнишь? — Малахитовые глаза хитро и с предвкушением заблестели.

Вот же хитрюшка! Это он так пытается развести меня на признание в любви?

Я обвила шею мужчины руками и разоблачительно прищурилась. Его лицо оказалось так близко, а губы призывно раскрылись, что я едва удержалась от поцелуя. В конце концов мы были не одни.

Всё это время Шейн не сводил с меня глаз, одаривая почти осязаемым теплом, а затем вдруг подтянул ещё ближе к себе.

— Спасибо, — шепнул он, задевая мочку моего уха губами и посылая ворох горячих мурашек по телу. — Ты спасла меня. Я бесконечно тебя люблю.

Внутри меня будто взорвалась тысяча ярких фейерверков, счастье затопило сознание до краёв. Хотелось трубить на весь мир о своей любви. Чувства переполняли, но я постаралась их приглушить на какое-то время.

— Что ты имеешь в виду? — Я слегка отодвинулась, так, чтобы видеть лицо собеседника.

— Все эти годы я жил одной целью — заставить виновных в гибели родителей понести наказание. Когда магия принялась пожирать меня, я готов был уйти, потому что выполнил свой долг. Но ты напомнила, что есть кое-что не менее важное, ради чего стоит побороться за жизнь.

Мои губы сами собой растянулись в улыбке, а в груди разлилось знакомое тепло. И я не выдержала. Порывисто приблизилась к его лицу и чмокнула мальфара в губы. А когда отстранилась, взгляд зацепился за чёрный узор на его коже, выглядывающий из-под ворота футболки.

Я испуганно оттянула пальцем воротник и, заглянув под одежду, пришла в ужас. Начиная с левой стороны груди и до самой шеи по его коже тянулись линии и завитки угольного цвета. Это была тёмная магия! Точно такая же, как после ран, нанесённых скитальцами.

— Что это? — я сдвинула брови к переносице, требуя объяснений от мамы.

— Зыбучие пески, ты меня подозреваешь? — возмутилась чародейка, прекращая измельчать зелень ножом. Она вытерла руки об полотенце и развернулась к нам лицом, чтобы осуждающе посмотреть. — Между прочим, я его сутки выхаживала, — припомнила, ткнув пальцем в сторону своего пациента. — Да и магия мантикоры пошла ему только на пользу. — Деловито вздёрнув нос, мама закинула кухонное полотенце себе на плечо и отвернулась обратно к разделочной доске. — Давай, помоги накрыть на стол.

— Как это, пошла на пользу? — Я осторожно выскользнула из объятий Шейна и направилась к родственнице. Тот не стал препятствовать, проводив меня взглядом из-под полуприкрытых век.

— Когда резерв Шейна опустел, то принялся искать подпитку извне, — пустилась пояснять мама, подавая мне пиалу с золотистым супом. — Если бы он не втянул в себя те незначительные крохи тёмной магии, что до сих пор сидели в организме, то точно бы высосал всю жизненную силу ещё до прыжка.

— Разве такое возможно? — Я поставила тарелку на стол и оглянулась через плечо на мальфара, который боролся с накатившим приступом усталости.

— Раньше я о таком не слышала. Но раз случилось, значит, возможно? — Родительница выгнула одну бровь, с хитрецой поглядывая на меня, затем дождалась, когда я снова подойду к ней и, понизив голос, заговорила: — В его резерве произошёл симбиоз магий. Это ещё одна из причин, почему я хочу оградить его на какое-то время от соприкосновения с чарами.

— Это опасно? — напряглась я, забирая очередную порцию горячего блюда.

— Думаю, раз слияние прошло успешно и каналы сумели прогнать инородную магию через себя, волноваться не о чем. По крайней мере, по части здоровья. Что касается остального — неизвестно, как тёмная магия поведёт себя в руках человека. Учебников, как с ней управляться, я не встречала. Но если что — я буду рядом.

— Вы бы нож положили, — аккуратно заметил Шейн, сводя на нет всю конспирацию чародейки, — а то ваша фраза приобретает довольно недружелюбный окрас.

И вот вместо того, чтобы успокоить своего гостя, мама взяла и коварно улыбнулась. Именно в этот момент я отчетливо поняла — меня ждёт увлекательное и точно не скучное будущее с этими двумя.

— Ну что, веди своего болезного, — кивнула в сторону обеденного стола хозяйка хижины, а сама подхватила последнюю посудину.

Шейн отбрыкивался от помощи как мог, спасая своё мужское самолюбие, но походкой пьяного моряка далеко не уйдёшь. По крайней мере, в нужном направлении. В общем, приняв свою участь, гордый мальфар был вынужден воспользоваться моей поддержкой.

— Ты кого-то ждёшь? — спросила я, когда мы все наконец разместились на стульях. В центре стола оставалась стоять ещё одна пиала.

Словно бы ожидая сигнала, дверь распахнулась, и на пороге возник Виктор Блэквуд. Во всяком случае, об этом свидетельствовала его внешность, а вот одежда… Я ни разу в жизни не видела, чтобы этот мужчина надевал что-то кроме строгого костюма. Казалось, он в нём даже спит, только стоя, чтобы, не дай бог, складочки не появились. А тут такое! Флисовая куртка с подкатанными до локтя рукавами, штаны с множеством карманов и вишенка на торте — резиновые сапоги.

— Я же говорил, что починю водопровод сам! — восторгался Советник Мальфгарда, размахивая в воздухе трубным ключом и совсем не замечая нас. И ведь довольный такой, улыбается во весь рот. Надо же, оказывается его лицо способно выдавать такую мимику. Если бы я знала, что отцу для счастья нужно сменить профессию на сантехника, давно бы все трубы дома переломала.

— Папа? — на всякий случай уточнила я.

— Кассандра! Ты уже пришла. — Папа отложил инструмент труда в сторону и вытер перепачканные руки о полотенце. — Приятно видеть, что твои глаза блестят от радости, а не слёз, — улыбнулся он, по всей видимости вспоминая нашу встречу в следственном отделе.

— Ты почему не на работе?

— С сегодняшнего дня я официально в отпуске! — гордо объявил Советник.

Кажется, на этом моменте у меня задёргался глаз. Виктор Блэквуд и отпуск — вещи несовместимые. И вот-те раз! Пока я пыталась подобрать челюсть со стола, отец избавился от куртки с сапогами и подошёл к маме, чтобы подарить заботливый поцелуй в висок.

И тут меня кто-то нагло стукнул по ноге.

— Ешь давай, — шепнул Шейн, отправляя ложку супа себе в рот, а затем плотно сжал губы, чтобы бессовестно не рассмеяться и не выплюнуть жидкость обратно. — Совсем одни кости остались, — упрекнул он, проглотив обед.

— Кто бы говорил, — не осталась я в долгу, но за ложку всё же взялась. Желудок был на грани истерики, особенно вблизи от еды, которой его лишали последние двое суток.

Уминая самый вкусный на свете мясной бульон, я растворялась в ауре счастья, витающей в самом воздухе, и благодарила судьбу, что однажды на пороге моей квартиры появился заносчивый и невыносимый незнакомец. Кто бы мог подумать, что со всеми своими происками и злоключениями в итоге Мальфгард сделает такой щедрый подарок и наша семья пополнится на двух родных людей.

Впрочем, больше претензий к Мальфгарду я не испытывала. Неожиданно для самой себя он стал мне домом. Здесь находились мои близкие люди, друзья и целая академия, способная научить меня пользоваться магией. Так что я решила, что точно пробуду здесь до выпускного.

Правда, после недавних событий произошло несколько изменений как в образовательной системе, так и государственной.

Во-первых, в академии возобновили факультет объединённых чар, где я стала первой и пока единственной адепткой. Но это было полбеды. Так как в стенах замка имелся всего один преподаватель-чародей, то деканом факультета стал горячо любимый мной Брэм Дарвелс. В общем, учёба обещала быть весёлой. Особенно после того, как я выбрала в специализацию нежителогию и противодействие тёмным существам. Казалось бы, все минувшие события должны были напрочь отбить желание ввязываться во что-то подобное, но случилось всё с точностью до наоборот. То ли на такой шаг меня толкнула неуёмная тяга к приключениям, то ли слова Шейна, сказанные Маркусу. Ведь будет странным заполучить такие умения и не использовать их во благо.