Отец поморщился. То ли от неоптимистичной трактовки парня, то ли оттого, что молодой мальчишка учит его жизни. Наградив напоследок Анварена тяжёлым взглядом, он направился ко мне.

— Ты заставила меня сильно поволноваться.

— И да, Виктор, — окликнул родителя Шейн, задержавшись в дверях, — объятия в этой ситуации будут уместны.

Надо было видеть лицо отца. Столько озадаченности и растерянности. Я закусила губу, чтобы не рассмеяться, но, словив взгляд мальфара на своём рте, тут же перестала это делать. А затем случилось что-то невероятное. Отец внял совету и заключил меня в крепкие объятия.

— Больше никогда, слышишь, не рискуй своей жизнью, — прошептал у виска отец. — Пообещай мне.

— Обещаю, — моментально сорвалось с губ; я неуверенно обняла родителя в ответ, а затем бросила беглый взгляд на дверь. Шейн уходил. Но прежде, чем он это сделал, я успела уловить на его лице появившуюся улыбку и симпатичные ямочки. — Мне столько нужно с тобой обсудить. — Я уткнулась лбом в отцовское плечо. Казалось, что теперь, когда он рядом, мы наконец-то со всем разберёмся.

— Я знаю, милая. Мне тоже. — Отец неловко провёл ладонью по моему затылку.

Оказалось, тем для разговора у нас насобиралось несметное количество. Разместившись на лазаретной койке, мы проболтали несколько часов. За все двадцать лет мы столько не разговаривали, как в этот вечер. Я призналась в том, что знаю о своей принадлежности к чародеям, и поделилась подозрениями, что сама могла привлечь внимание. Как стало известно, отец давно знал, что я прибрала к рукам мамин кристалл и потихоньку таскала книги из его библиотеки. Правда, достигнутые мной успехи стали для него новостью. Отец тоже поделился открытиями — выяснилось, что именно чета Анваренов сыграла не последнюю роль в моём «спасении». На подробности я даже не рассчитывала. Сам факт, что папа чем-то делится, было неслыханным чудом.

Так, разоткровенничавшись, я поведала ему и о злодеяниях Кибелы Гримальди, и о том, что мистер Тёрнер теперь в деле. Про дружбу с вампиром и прогулки по подземелью академии я тактично умолчала. Нечего расшатывать и без того пошатнувшуюся нервную систему родителя. Отец в свою очередь пообещал не оставлять этот вопрос без внимания и поднять необходимые материалы из архивов. Должны же быть свои плюшки от членства в Совете. Кстати о Совете. Раньше я даже не задумывалась, что Шейн мог обратиться за помощью к своему дяде. Или не мог? Отчего-то я была уверена, что этот парень привык решать проблемы самостоятельно. Пусть Маркус и одаривал меня милыми улыбками при знакомстве, но в памяти прекрасно отпечаталось то, с каким лицом он отчитывал Шейна на трибунах. Не очень-то и захочется просить помощи у такого ворчуна.

Обсудив все насущные проблемы, мы даже предались общим воспоминаниям из моего детства. В этот момент я точно поняла, насколько богат человек, если есть, кому за тебя переживать. И не важно, сколько грошей в твоём кармане.

Затем в палату зашёл господин Трюдо — старичок, главенствующий в лекарском крыле, — и объявил об отбое. Дождавшись, когда отец уйдёт, мужчина ещё раз проверил укус на моей руке и предупредил, что сегодня нас беспокоить не стали, а вот завтра нашу команду ждёт встреча с дознавателем. О загадочном появлении перевёртыша доложили в местные правоохранительные органы, и они начали расследование.

День выдался насыщенным и выматывающим, поэтому я пообещала себе обдумать всё завтра. Как говорится: утро вечера мудренее. Главной поставленной задачей было как следует отдохнуть, и я с превеликим удовольствием отправилась её выполнять.

А ночью… ночью начался самый настоящий ад.

Недуг свалился на мою голову внезапно. Казалось, в меня поместили палящее солнце, только оно ничуть не согревало, а выжигало изнутри. Губы нещадно жгло, а во рту и горле пересохло, будто я весь день шла по безводной пустыне. Но при всём при этом меня тряс озноб, сводя тело судорогами.

Когда палату заполонили засуетившиеся целители, у меня ни то что встать — даже глаза приоткрыть не получилось из-за охвативших слабости и головокружения. Тело отказывалось подчиняться, отдавая все силы на борьбу с болезненными спазмами.

Разговоры лекарей получалось разбирать через раз, но то, что началась беготня, я уловила. Да как тут не уловить, когда каждые десять минут в тебя вливают разные отвары, да прикладывают компрессы то к ранам, то ко лбу. Затем до слуха донёсся голос Бьёрна: волчонок пытался выпытать у переполошившегося персонала, что происходит. Я старательно прислушивалась. Во-первых, это пусть и не сильно, но помогало отвлечься от болезненных и гадких ощущений. Во-вторых, интересно же! Должна же я знать, отчего меня так скрутило и какие вообще прогнозы.

Целители оказались теми ещё скупердяями. Мало того, что давали Бьёрну односложные ответы, так потом и вовсе выпроводили. Мол, нечего тут по ночам шастать вне палаты и мешаться под ногами у без того занятых людей. Однако из их болтовни я всё же смогла выхватить нужную информацию. Всему виной был укус перевёртыша и мой опустошённый резерв. А если точнее: проблема состояла в том, что часть компонентов яда была купирована антидотом, с другой же должна была справиться моя магия. Но так как резерв был истощён, этого не произошло. И было бы всё проще, будь я носителем исключительно магического гена, но нет же, мой отец обычный человек. Поэтому когда отрава дожрала последние крупицы магического запаса, она перебросилась на человеческую составляющую. Почему это осложняло ситуацию, дослушать не смогла. И так, пока пыталась вникнуть во все эти хитросплетения, голова разболелась до невозможности.

Совсем тошно стало, когда между персоналом начался спор. Кто-то настаивал на том, что меня необходимо отправить в столицу, кто-то протестовал, уверяя, что я не дотяну. Класс! И самое обидное, что ни то что сказать этим гадам ничего не могу, так ещё и в глаза их бессовестные посмотреть. Хотелось прогнать всех вон. Раз не могут помочь, так пусть хоть не галдят тут.

Удивительно, но мои мысли были услышаны.

— Вы что тут устроили⁈ — Господин Трюдо так гаркнул, что мне самой захотелось извиниться перед главным целителем, хотя, вроде как, было не за что. — У-у-у, охламоны! — Наверняка в этот момент старичок пригрозил им кулаком. — В коридор все, живо.

Послышалась вялая возня.

— Ушли все, — тихо, но грозно пророкотал смутно знакомый голос. Вот тут-то лекари по-настоящему зашевелились. Забегали, склянками забрякали. Как ничего не разбили — мистика!

Наступила заветная тишина.

Я подумала, что меня наконец оставили одну, но тут господин Трюдо заговорил, давая понять, что в комнате осталось как минимум двое.

— Вы уверены? — обратился целитель к кому-то. Ответа не прозвучало, но я явно ощутила на себе пристальный взгляд. — Хорошо. Надеюсь, вы знаете, что делаете. — Входная дверь захлопнулась, и я внутренне напряглась. Ощущение, что кто-то по-прежнему находится в комнате, не покидало.

Догадка подтвердилась, когда кровать за моей спиной прогнулась под чьим-то весом. Без того учащённое сердцебиение ускорилось втрое. Я попыталась приподняться на локтях, чтобы хоть немного разглядеть вторженца, но вместо этого меня охватило новым приступом судорог, и с губ сорвался болезненный стон.

— Потерпи немного, скоро станет легче, — прошептал тот же, казавшийся знакомым, голос, и я поверила на слово. Что-то подталкивало довериться. Возможно, мне банально хотелось верить в лучшее, а не в то, что я могу «не дотянуть».

Меня бережно погладили по голове, а затем этот бесстыдник сгрёб меня в охапку и прижал к себе. Желание возмущаться, пусть даже про себя, отпало, как только я поняла, что в тёплых объятиях трясёт значительно меньше. Жар чужого тела опалял, кажется, пробираясь даже под кожу. Я цеплялась за новые ощущения, как за соломинку. Сравнить их можно было с теми чувствами, которые испытываешь, выпив кружку горячего чая после морозной прогулки. Приветливая и ласковая теплота растекалась внутри меня, наполняя собой каждую клеточку организма и самое главное — резерва. Магия. Я не сразу поняла, что это именно она сочится по моим венам. Судороги и озноб стихали. Измученные мышцы, как после самой изнурительной тренировки, расслабились, будто я погрузилась в горячую ванну. На этот раз по телу разлилась приятная слабость, принося облегчение, и я провалилась в глубокий умиротворённый сон, так и не узнав личность своего согревателя. На тот момент меня это уже мало волновало. Главное, мне стало легче и спалось ой как сладко.