Спасли ситуацию только что открывшиеся ворота, являя нас всем находившимся в центральной части лабиринта. А зевак там хватало, чтобы удержаться от подобного проявления чувств. На круглой полянке, окружённой двенадцатью воротами, находились и целители, и часть преподавательского состава, несколько участников турнира, закончивших испытание, и даже их родственники. Кстати о последних. Я вот даже не удивилась, когда встретилась с зелёными очами Анварена. Правда то, что он в этот момент вёл под ручку хромающую на левую ногу Адалинду, явилось неожиданностью. Судя по обескураженному виду мальфара, он тоже не рассчитывал стать свидетелем сей картины. Не знаю, под его ли взглядом, или от десятка других, но Бьёрн медленно убрал руку от моего лица. Просияла в этот момент только Адалинда.

— Хвост мне в рот! Мы это сделали! — налетела на нас Кьяра с радостными воплями. Её появление словно разморозило всех вокруг. Глазеющие мальфгардцы потеряли к нам интерес, продолжив заниматься своими делами, лишь несколько целителей спешило навстречу. Кажется, Шейн тоже хотел задержаться, но Адалинда упорно потащила его к выходу, захромав пуще прежнего, правда, теперь на правую ногу. Пришлось отвернуться, чтобы скрыть усмешку. Ну-ну.

Среди подоспевших к нам мужчин оказался и профессор Вирджил — именно на его плечи легла обязанность встречать и вносить в таблицу команды, закончившие испытания. Из его слов мы узнали, что прибыли шестыми, а значит, проходим в финал. Кьяра практически заглушила своими счастливыми восклицаниями поздравления профессора и в порыве радости даже обняла своего декана. После чего нас с Бьёрном отправили в лекарский корпус. Правда, Кьяра была весьма настойчива, уговаривая молоденькую целительницу, сопровождающую нас, пустить в крыло и остальных. Чтобы они могли проведать Генри и Нору. Девушка не смогла устоять под напором волчицы, так что шагали в обитель врачевателей мы всей дружной компанией.

Уже в смотровой Нейт, Кьяра и Грейвз покинули нас. Рассевшись на кушетки, стоящие друг напротив друга, мы с Бьёрном принялись дожидаться главного целителя, за которым убежала Эвелин — сопроводившая нас ведьмочка. Мужчина не заставил себя ждать, хотя по его уставшему виду стало понятно, что работы у персонала более чем предостаточно.

Заведующий лекарями был невысоким, скрюченным старичком с добрым лицом и головой, убелённой сединой.

— Так, что тут у нас? — Целитель придвинул стул ближе к моей кушетке. Мне стало как-то неловко, что он начал именно с меня. Оборотни хоть и наделены хорошей регенераций, но всё же ранение Бьёрна выглядело куда серьёзнее моих двух укусов. Про себя усмехнулась: не зря Гаспар прозвал «вкусняшкой» — все так и норовят цапнуть.

— Гремлин укусил, и… перевёртыш. — Я неуверенно протянула руку: вся тыльная сторона ладони была в засохшей крови.

— Вы что-то перепутали, деточка, — снисходительно улыбнулся старичок и, взяв из рук Эвелин пузырёк с какой-то настойкой, принялся устранять сукровицу. — Перевёртышей нет в списке монстров, отобранных для Турнира. Да и кто в здравом уме запустит эту нечисть к студентам?

— Она ничего не перепутала, — встрял Бьёрн с непривычной раздражительностью. — Кассандра, может, и с другого мира, но мы нет. Любой из нашей команды подтвердит, что это был перевёртыш. Сами посмотрите на следы.

Мужчина как раз очистил рану и смог лицезреть отпечаток укуса во всей красе. Повертел мою руку у себя перед лицом, разглядывая, затем протёр толстые линзы круглых очков и снова посмотрел.

— Во дела, — прицокнул старичок, после поманил пальцем ведьму и, когда та наклонилась, что-то зашептал ей на ухо. Бьёрн нахмурился. В отличие от меня, волчонок прекрасно слышал, о чём эта парочка шепчется. — Мне нужно обсудить этот вопрос с ректором, — наконец доложил главный лекарь. — Эвелин обработает ваши раны и сопроводит в палаты. Прошу меня извинить, — поспешно откланялся мужчина.

— Палаты? Я думала, что смогу вернуться в комнату. Ничего ведь серьёзного.

— Мера предосторожности, — виновато улыбнулась девушка. — Первые сутки необходимо провести в лазарете под наблюдением целителей. Особенно в вашем случае… — Эвелин потупилась и, больше не отвлекаясь на разговоры, принялась за дело.

Закончив со мной, робкая ведьмочка взялась за Бьёрна. Её щёки забавно покраснели при виде обнажённого торса парня. Представляю, что с ней будет, когда я выйду из смотровой и они останутся наедине. Надеюсь, обойдётся без обморока.

Ухмыльнувшись, я закрыла за собой дверь и в компании младшего лекаря — что-то между земными медсестрой и санитаром — отправилась в предназначавшуюся мне палату.

Комната оказалась небольшой, с минимумом необходимой мебели: кровать, стол, шкаф и санузел. Порадовало, что палата одноместная. Не знаю, было ли причиной то, что я дочь Виктора Блэквуда, или банально не хватало мест. Мучиться разгадкой на этот вопрос не стала. Быстренько приняла душ, насколько это было возможно, чтобы не намочить повязки, и вернулась в комнату.

Переоделась в выданную пижаму — хлопковые штаны и рубашку светло-оливкового цвета, источающие приятный запах трав. Затем убрала форму в шкаф, закрыла дверцу и чудом не закричала. Прямо за створкой стоял Шейн.

— Это правда? — с нечитаемым выражением на лице спросил мальфар.

— Зависит, о чём пойдёт речь, — непринуждённо пожала плечами, хотя, признаться, под неотрывным взглядом парня расслабиться не получалось.

— На вас напал перевёртыш? — не стал ходить вокруг до около протеже моего отца. — Покажи, — потребовал он. Причём с таким видом, будто я должна была это сделать как только его увидела.

Не дождавшись от меня необходимых действий, Шейн подступил ближе, шустро перехватывая мою руку, и осторожно заглянул под повязку. В малахитовых глазах отразилось что-то нехорошее.

— Тише ты. — Я попыталась вызволить руку, но Анварен не отпустил. — Ещё немного, и я подумаю, что ты волнуешься за меня, — поддразнила мальфара, который и впрямь выглядел обеспокоенным.

— Знаешь, турнир помог мне осознать одну вещь… — начал было Шейн, но тут из коридора послышались торопливые шаги и голоса.

— Где она?

— Время посещения окончено! Куда вы?

— Это моя дочь! — рявкнули на запыхавшуюся женщину. По спине пробежал холодок волнения. Отец. Он здесь.

Понимание пришло и к Шейну. Он неспешно опустил мою руку, проскользив пальцами по ладони, заставив внутри меня что-то всколыхнуться, и отошёл к двери. С Виктором они встретились на пороге. Женщина, бежавшая следом, затопталась в коридоре, не решаясь зайти.

— Не лазарет, а проходной двор какой-то, — психанула дамочка, удаляясь.

— Ты… — сердито сощурил глаза отец. Негодование и злость исходили от него почти осязаемыми волнами. — Я доверил тебе её жизнь! А что сделал ты? Позволил участвовать в самых опасных играх!

Надо отдать Шейну должное, ни один мускул не дрогнул на его лице в этот момент. Даже я не устояла бы под таким натиском отца. Более того, мальфар смотрел с таким спокойствием, что мне начало казаться, будто он вовсе не слушает Виктора, а считает проступившие на его лбу морщинки.

— Не забывай о своём долге перед нашей семьёй…

— Я прекрасно о нём помню, будь уверен. — Арктический холод в голосе парня, призванный остудить пыл разгорячившегося родителя, подействовал. На моей памяти с Виктором впервые так разговаривали. Твёрдость во взгляде поражала. Однако там не было злости, лишь толика раздражения. Должно быть, Анварену уже порядком осточертело это напоминание. Любопытство во мне заиграло с новой силой. Жуть как захотелось узнать, что же стало рычагом давления на непрогибаемого мальфара. Но разве я похожа на самоубийцу, чтобы влезать сейчас меж двух огней?

— О чём ты только думала? — а эта реплика уже была адресована мне. Ну вот. Остаться в тени не получилось.

— Виктор, — перебил его Шейн, — я понимаю твоё негодование как никто другой. Ты многое потерял, но пора обратить внимание на то, что у тебя осталось, пока не лишился и этого.