— Ты старая бессердечная дьяволица, — бросил он ей прямо в лицо, не расцепляя рук. В ведьмаке не было ни страха, ни сожаления о содеянном. Лишь чистая разрушительная ненависть. — Ты это заслужила. За всё то, что ты сделала с моими родителями, с Эмили, нашим ковеном. Думала, я не знаю, что ты забираешь бо́льшую часть магии чародеев себе, а остальным достаются лишь крошки со стола?

— Какой же ты недоумок, — презренно выплюнула старая ведьма. — Нарушенная клятва убьёт тебя самого. Ты пошёл против главы ковена. — Она пошатнулась, как подкошенная осинка, и начала заваливаться на бок.

— Как будто мне не всё равно, — холодно ответил Кельвин, выпуская крючковатые руки старухи из своих.

Тут окаменевшие ведьмы пришли в себя и заметались. Кто-то бросился ловить Повелительницу, а кто-то в другую часть поляны за подмогой. Только Кибела Гримальди стояла неподвижно, наблюдая за происходящим с торжествующей улыбкой на устах.

Честно говоря, подобный исход событий я не предвидела. Поэтому первое время пребывала в парализующем недоумении вместе со всеми. Опомнилась, лишь когда взгляд верховной ведьмы сделался стеклянным и безжизненным.

Меня потряхивало от ужаса происходящего, но поддаваться панике было не время. Я обхватила верёвку пальцами и потянула её сначала вверх, потом вниз, проезжаясь по острому углу каменного столба. Уже не осторожничала, пользуясь тем, что всем было не до меня.

Адепты суетились над бездыханным телом своей предводительницы. Кельвин, бледный, словно сама смерть, сидел на земле, привалившись спиной к столбу, и совершал тяжёлые, последние вздохи. Всё это время рядом с ним находилась Беллс, крепко сжимая его ослабевшую руку и нашёптывая, что Эмили согласилась на сделку лишь ради неё. Желая защитить свою младшую сестру.

Я даже прониклась к ним состраданием, несмотря на бессчётное количество гадостей, причинённых мне. Гнёт и жестокость главы ковена не могла не изувечить их души. К тому же магическая клятва обязывала адептов подчиняться верховной ведьме. Быть может, будь у них выбор, всё сложилось иначе.

Внезапно возле жертвенного алтаря, на котором я лежала, возникла Беллс. В её руке сверкало лезвие кинжала, капюшон по-прежнему скрывал лицо. Я непроизвольно покосилась в сторону, где сидел Кельвин. Он больше не дышал. Его неподвижный взгляд был устремлён в небо.

Не произнеся ни слова, сокурсница подняла клинок и потянулась ко мне.

— Беллс, не надо, — попросила я, но тут ведьма схватилась второй рукой за бечёвку, связывающую моё запястье, и начала её перерезать. Не успела я обрадоваться, как к нам подлетела профессор Гримальди.

— Ты что делаешь, дрянь? — прошипела она, отвешивая звонкую оплеуху девушке. Мне даже показалось, что я увидела, как у той полетели искры из глаз. Беллс завалилась на камень, прижимая ладонь к пострадавшей щеке. — Совсем без мозгов? Думаешь, если освободишь её, она скажет «спасибо» и обо всём забудет? Мы закончим ритуал, а дриады позаботятся, чтобы её никто никогда не нашёл, как и других чародеев, — жёстко подвела итог Кибела.

«Чёрта с два», — подумала я и с силой дёрнула руку, сдирая кожу до крови. Надрезанная верёвка не выдержала и лопнула. Прежде чем кто-то успел сообразить, что произошло, я схватилась за ненавистный артефакт и сорвала его со своей шеи.

Долгожданная сладкая свобода растеклась по телу и подарила душевный подъём. Это я уже чуть позже сообразила, что так отозвалась моя высвободившаяся магия. Двое ведьм кинулись на подмогу к Кибеле, но, как и их соратница, были сбиты с ног воздушной волной. Мне даже показалось, что та ударила сильнее обычного, будто бы за время заточения магия успела накопить слишком много энергии.

Пока разбросанные по земле адепты Четырёхлистника приходили в себя, я схватила кинжал, оброненный Беллс, и расправилась с оставшимися путами. Первые шаги дались с трудом, затёкшие и дрожащие конечности словно забыли, как ходить. Но затем окрепли, и я смогла даже побежать. Проблема оказалась в том, что бежать мне было некуда. Я находилась на поляне посреди леса. Её периметр был окружён плотными непроницаемыми зарослями, ставшими настоящей крепостной стеной. И ладно бы суметь пробраться через них, так надо ещё совладать с дюжиной враждебно настроенных ведьм.

— Держите её! — закричала Кибела Гримальди, переняв шефство ковеном ведьм в свои руки.

Самые предприимчивые рванули ко мне, но я быстро поубавила их прыткость, ударив боевым заклинанием. Багровая вспышка пронзила воздух, заставив ведьм броситься в рассыпную. От удара молнии загорелась сухая трава и начали подыматься клубы дыма. И тут я заметила их.

Дриады.

По одной с каждой стороны зелёной изгороди.

Я встречала их только на иллюстрации в какой-то книге. Ведьмы, ставшие частью леса. Я слышала, что степень слияния с природной стихией бывает разной, но эти практически утратили свой человеческий вид. В стволах могучих гигантских деревьев смутно угадывались отдельные части тела: лицо, плечи, руки. И то, если бы не два медовых светлячка, наблюдающих за двуногими сёстрами, можно было бы принять их за причудливые узоры шероховатой коры.

Но важно было не это. Те, что оказались ближе всего к возгоранию, заметно тянулись своими ветвями в противоположную сторону. Они боялись огня. Вот он — ключ к побегу! Под натиском пламени дриады сами откроют мне проход в ограждении. И, кажется, о магии огня вспомнила не я одна.

Ещё мгновение назад только зарождающийся огонёк вспыхнул ярче и попытался дотянуться до меня длинным языком, желая ужалить. Но я вовремя успела закрыться щитом. Пламя жадно вылизывало магический барьер, вставший у него на пути, а я заозиралась в поисках того, кто им управляет. Как вдруг что-то обвило мои щиколотки и резко дёрнуло, опрокидывая меня на землю. И пискнуть не успела, как исполинские корни поволокли меня к своему властителю.

Рана на животе отозвалась жгучей ноющей болью, а к и без того изувеченным запястьям добавились новые ссадины. Проволочив меня несколько метров, древесные щупальца остановились и шустро расползлись от ног до самых плеч, плотно запеленав, словно беспокойного ребёнка.

Сбоку от меня замелькал подол тёмной мантии, и рядом присела Кибела Гримальди.

— На что ты рассчитывала, м? — Профессор цепко ухватила пальцами мой подбородок и грубо повернула к себе лицом. — Подобной выходкой ты заработала себе страшную, мучительную смерть. Но не переживай, есть и хорошая новость. — Она наклонилась и, медленно растягивая слова, проговорила мне на ухо: — Когда тебя не станет, я помогу господину Анварену справиться с горечью утраты. Будь уверена, утешать я умею. И недели не пройдёт, как он забудет, что ты когда-то существовала.

— Извините, профессор Гримальди, но у вас чрезмерно завышенное мнение о себе. Не все мужчины любят рептилий, — я насмешливо улыбнулась, стараясь не выдавать настоящих эмоций.

Понимание того, что Шейн знает правду о Кибеле и ни при каком раскладе не поддастся на её чары, помогало лишь отчасти. Я всё равно злилась. Жутко хотелось придушить эту лицемерную змеюку собственными руками. Жалко, что сейчас те были плотно прижаты к телу, и я не могла даже пальцами пошевелить.

— Несите артефакт! — прокричала не самый чуткий и добропорядочный куратор первого курса. Затем поднялась и торжественно-победно посмотрела на меня сверху вниз.

Ну уж дудки! Ещё раз нацепить на себя этот ошейник я не позволю. Пусть в таком положении я не могу пользоваться заклинаниями, но сырой магии не нужны распальцовка и знаки.

Я боялась. Боялась, что не получится пробиться через прочное кольцо корней. Что мне не удастся выбраться отсюда, и я так и не спасусь. Мою силу, а затем и жизненную энергию выкачают до последней капли, а бездыханное тело оставят на подкормку дриадам. Я не увижу вновь лица дорогих мне людей и так и не наверстаю упущенное время со своей мамой.

«Бояться это нормально, — пронеслись в памяти слова, однажды сказанные Шейном. — Все чего-то боятся, Кассандра. Но разве не в этом кроется смысл? Как бы ты ни боялась, ты идёшь и делаешь. Вопреки вгрызающемуся в душу страху и трясущимся поджилкам. Это и называется быть смелым».