— Сталин был одним из создателей, — осторожно замечает Груша.

— Израиль пролоббировали Ротшильды, — игнорирует Орлов замечание мышки, — и до сих пор контролируют большую часть его экономики. Представьте себе, какое нужно иметь влияние в Европе, чтобы пролоббировать создание целой страны. Кстати, тем самым Ротшильды поставили себя выше Яхве. Ибо именно его посланец Машиах должен был вернуть евреям свое государство.

— Почему вы говорите про влияние в Европе, — уточняет дотошная Ракитина, — Израиль расположен на Ближнем Востоке.

— Пока земли Иудеи были под властью Османской империи, Ротшильды скептически относились к сионистскому движению, — отвечает Никита Андреевич. — Кстати, говорящий такой факт. Евреи себя всегда чувствовали комфортнее в мусульманском мире, ибо религии очень близкие. Но в исламской среде они не смогли сколотить такие капиталы, как в аскетичной Европе. Все по капиталистическим заветам — больше риски, больше прибыль. В Европе погромы случались чаще, но и Израиль стал возможен только тогда, когда Палестина перешла под британский протекторат.

— Так может Ротшильд и есть Машиах, — иронизирует Груша, — если он вернул евреям Израиль.

— Машиах должен быть из рода Давида, — крушу я версию мышки, — кстати, дядь Никит, я тут наткнулся на забавную байку. Якобы, королева Виктория утверждала, что она происходит из рода Давида. Не знаю, насколько соответствует действительности, но тогда создание Израиля на британских землях играет новыми красками.

— Слухами земля полнится, Глеб. Не стоит в них выискивать закономерности.

Груша смотрит на свой телефон и допивает морс залпом.

— Простите, мне пора в офис. Приятно было познакомиться, Никита Андреевич! — я встаю и чмокаю мышку в щеку.

— Взаимно, милая девушка, — Орлов привстает из-за стола, — надеюсь еще увидимся, всего хорошего.

— Груша, я задержусь, наберу тебе, когда вернусь в офис, — провожаю Грушу глазами и сажусь обратно.

Орлов оглядывает зал пытливым взглядом. Явно оценивает возможность подслушивания. Потом возвращает внимание на меня.

— Глеб, я на днях вспоминал про тебя. Видимо, это судьба, что мы сегодня пересеклись. Ты же знаешь, что происходит в Сирии? — я быстро киваю. — В Ираке тоже все неспокойно. Британцы планируют там сколотить новый арабский халифат.

— Зачем им это нужно? — недоуменно интересуюсь я.

— В том и вопрос, — Орлов откидывается на спинку кресла и проводит ладонью по волосам, — если бы у заинтересованных сил была цель создать Великий Израиль на обширных территориях, то нет никакой нужды в создании организованного арабского государства. Такие структуры могут возникать только под войну с другим крепким государством. Возможно, прицел только на Сирию и Иран, но неслабая вероятность, что натравят на нас.

— Поэтому мы собираемся вмешаться в Сирии?

— Уже вмешались, Глеб. Пока только демонстрацией силы, но думаю, можем пойти и дальше. В общем, в Ясенево сейчас будут рады всем арабистам. Резидентуру в Сирии активно расширяют.

— Это не моя война, дядь Никит, — отрицательно качаю головой я, — Саудовская Аравия выступает на другой стороне конфликта.

— Это может и измениться, Глеб. Король Абдалла только и делает, что мотается по западным больницам. Ему недолго осталось. Никто не знает, какой политики будет придерживаться его приемник. К тому же сам понимаешь, Сирия будет мало интересовать Саудов, когда начнется очередной транзит власти.

— Не думаю, что что-то изменится. У Аравии стратегическое партнерство с англосаксами. Вряд ли на это повлияет смерть Абдаллы.

— Ладно, Глеб, я понял твою позицию. Но подумай еще. У предложения неограниченный срок годности. Ты знаешь мой номер.

Орлов поднимает руку вверх и жестами просит нас расчитать.

Аграфена

Только погружаюсь в работу, как на почту приходит имейл от Глеба: «Я на месте». Гипнотизирую сообщение взглядом и пытаюсь дешифровать его смысл.

Первая мысль, она же и последняя, что это прозрачный намек. Наверное, Князев жаждет меня видеть. Не сомневаюсь долго, ибо наши желания вполне совпадают. Встаю и иду в кабинет Глеба.

Захожу, закрываю дверь на защелку и забираюсь на колени, к одобряюще ухмыляющемуся мужчине.

— Я соскучилась, — шепчу прямо в губы.

Руки Глеба моментально забираются мне под юбку и сминают ягодицы.

— Хочешь, трахну тебя на столе? — хрипло предлагает Князев.

Некоторое время осмысливаю предложение, глядя в подернутые похотью глаза. Кожа горит под руками Глеба. В животе летают бабочки. Требуют соглашаться на все.

— Я не буду заниматься любовью на столе, на котором ты перетрахал половину колл-центра, — сдавленно объявляю я после внутренней борьбы.

— Это бунт, мышка? — интересуется Князев ласково, но в глазах затаилось что-то опасное.

Выпрямляю спину, насколько это вообще возможно в моем положении, и благоразумно молчу. Наблюдаем друг за другом какое-то время. Затаившийся хищник и замершая лань.

Гордый вид мне удается сохранить недолго. Пальцы Князева перемещаются на клитор и начинают вычерчивать круги. Прикусываю губу и прикрываю глаза. Глеб притягивает меня ближе к своему торсу. Его губы проходятся по моей шее, дыхание дразнит кожу.

— Строптивая мышка, ты заслуживаешь наказания, — шепчет на ухо Глеб, прикусывая мочку. Пальцы мужчины ускоряются. Его губы накрывают мои, приглушая сдавленный стон. По телу разливаются волны подступающего оргазма. Мышцы сжимаются в ожидании разрядки. Я ерзаю на руке Князева, приближаясь к желаемому финалу.

— Открой глаза, мышка, — хрипит Глеб.

Выполняю распоряжение и вижу во взгляде напротив мстительный огонь. Глеб достает руку из-под платья и по очереди облизывает пальцы, не отводя от меня взгляд.

— Нет, — неверяще комментирую его действия. Он не может все прекратить за мгновения до оргазма.

— Ты себя плохо вела, иди работай, — стряхивает меня с коленей, как какого-то щенка.

— Ты не можешь сейчас меня выставить, — зло прищуриваюсь и сжимаю кулаки.

— Могу, иди уже. Я сильно занят. У вас, Ракитина, тоже есть должностные обязанности, если вы не забыли, — Князев берет со стола какой-то документ и упорно в него пялится.

Глубоко вдыхаю, чтобы не вспылить, и иду на рабочее место. Открываю программу и невидяще смотрю в текст. Внизу живота болезненно ноет. Смыкаю колени и тру бедра друг о друга. Дискомфорт никуда не исчезает.

Непроизвольно ерзаю в кресле. Замечаю косой взгляд Захара.

Блин. Он и так считает меня сексуальной маньячкой. Надо взять себя в руки.

Делаю дыхательную гимнастику и пытаюсь сосредоточиться на работе.

Через пару часов встаю и иду на кухню. Ставлю кружку в кофейный аппарат и нажимаю кнопку. За спиной хлопает дверь. Чувствую руки на талии, губы Князева проходятся по моей ключице. Воспаленная кожа моментально загорается.

— Ну что, уже готова быть хорошей девочкой? — Глеб впечатывает меня спиной в свою грудь. Его большая ладонь накрывает промежность поверх платья и чувствительно сжимает. Низ живота пронзает ноющий спазм, по телу прокатывается волна дрожи.

— Мне надо уволиться, — шепчу, откидывая голову на широкую грудь, — ты на меня ужасно влияешь.

— Нет, Грушенька, будешь работать под моим присмотром, — Князев скручивает мой сосок, — моя любимая ролевая игра: босс и подчиненная, — проводит носом по моей шее, — ты так сладко пахнешь, мышка, так и хочется трахнуть.

— Ты не можешь ничего чувствовать, — выплывая из тумана, сомневаюсь я, — здесь пахнет кофе.

— Здесь пахнет тобой и немного кофе, — шею обжигают легкие поцелуи.

— Глеб, там подрядчики звонят, — разрушает наш тет-а-тет голос Лизы. Князев отстраняется от меня, слегка придерживая за локоть. Покачиваюсь от потери опоры, но все-таки удерживаюсь на ногах.

— Мне, кажется, пора работать, — бормочу я и забираю кружку из автомата.

— Спасибо, Лиза, — отзывается Глеб и идет на выход из кухни.