Наши взгляды пересекаются в зеркале. Наклоняюсь к уху Груши и не могу удержаться от скабрезного комплимента:

— Если бы ты предложила Захару сейчас, он не смог бы устоять. Невеста была бы забыта.

— Приятно слышать. А то у меня уже комплекс неполноценности развился, все мужчины отшивают, — Груша игриво поглаживает меня по щеке.

Наклоняю голову и целую ключицу. Продвигаюсь губами выше и прихватываю зубами мочку уха.

— Я просто давал тебе шанс держаться подальше от меня, — перемежаю слова поцелуями за ушком, — но ты, как мотылек, упорно летишь на огонь.

— Я хочу сгореть, но только с тобой, — Ракитина откидывает голову мне на плечо.

Ее глаза подернуты дымкой страсти, зрачки превратились в бездонные колодцы, и мне чертовски хочется забить на мероприятие Волкова и вернуться домой.

— Глупый маленький мышонок, — целую подставленную мне шею.

— А если бы Захар не написал, сейчас ничего бы не было? — риторически интересуется Ракитина.

— Нет. И я никогда не увидил бы тебя на шпильках с красной помадой, — разворачиваю Грушу к себе и целую в алые губы, — надо ехать, пока я не затащил тебя в местный туалет.

На невероятном усилии воли все-таки доезжаю до Волкова.

Сергей празднует день рождения жены и пребывает в прекрасном расположении духа.

— Князев, ты все-таки решил почтить нас вниманием? — вопит он, увидев нас. Потом переводит взгляд на Грушу и расплывается в пикаперской улыбке, — ты наконец-то нас представишь?

— Груша, это Сергей Волков, генеральный директор нашей компании. Сергей, это Аграфена — руководитель отдела скриптов, — без энтузиазма протокольным тоном выдаю я. Ловлю понимающую усмешку старшего товарища.

— Аграфена, весьма польщен знакомству. Приятно, что у нас работают такие красивые профессионалы. Если этот Отелло вас обидит, вы всегда можете пожаловаться мне, — ловит руку Груши и оставляет галантный поцелуй.

Смотрю, как Ракитина улыбается гендиру, и чувствую жуткое раздражение. Из мужчин меня сейчас не раздражает только Захар. Потому что я знаю, что он точно не хочет мою мышку.

— Подожди, я сейчас Марину позову, — Волков озирается по сторонам и куда-то испаряется.

— По-моему, он милый, — задумчиво смотрит Груша вслед Сергею и усиливает мое раздражение.

Вскоре появляется Марина в голубом платье, которое ей очень идет. Вручаю подарок, представляю девушек друг другу. Когда Волкова узнает, что Груша работает в «Спасе», начинает сочиться негативной энергетикой. Ей априори не нравятся все блондинки, которые соприкасаются с ее мужем в офисе.

— Спасибо, Глеб, Груша. Проходите. В гостиной закуски, бар на заднем дворе. У нас сегодня пенная вечеринка. Если нужны плавки и купальник, можно обратиться к Нине, — Марина кивает в сторону экономки.

— Спасибо, Марин, разберемся, — заверяю я и тяну Грушу к фуршетному столу.

— Глеб, очень рад, давно не виделись. Представишь мне свою очаровательную спутницу? — вырастает передо мной отец Волкова.

Груша с сожалением выпускает из пальцев подцепленные тарталетки с икрой и подставляет руку для поцелуя. Не могу скрыть усмешки. Проголодалась мышка.

— Глеб, ты знаешь, что Петя на следующей неделе должен заехать в Россию? — удивляет меня Волков-старший после процедуры знакомства.

— Впервые слышу, Анатолий Федорович. Спасибо, что предупредили, — поворачиваюсь к Груше и поясняю, — Петя мой одноклассник, лучший друг детства и брат Сергея, профессионально занимается теннисом.

— Всегда восхищали спортсмены, — вежливо комментирует Груша, — завидую их силе воли.

Анатолия Федоровича отвлекает кто-то из гостей, и мы возвращаемся к закускам.

— Ну что, мышка, купальник тебе брать? — интересуюсь я после легкого перекуса.

— Нет, наверное. Зря мне что ли красоту навели? — с сожалением, отказывается Груша.

Даже не пытаюсь отговаривать девушку. Постоянно ловлю взгляды мужчин, которые на нее пялятся. И это она пока еще одета. Полностью одобряю ее решение не раздеваться на сегодняшнем мероприятии.

Аграфена

Пенная вечеринка, кажется, еще не началась, но гости уже разделены на две группы по интересам. Небольшая часть в купальных костюмах предпочли отдых около бассейна. Львиная доля гостей в вечерних нарядах сидела за столами в открытом шатре.

Мы с Глебом направляемся в «официальную зону», где пока тусуются и хозяева дома. Марина с группой девушек сидит за длинным столом. За другим таким же я вижу Сергея в окружении мужской компании. Так и хочется прокомментировать, что девочки направо, мальчики налево.

Глеб же направляется к одиноко сидящему огромному мужчине.

— Макс, привет! Ты чего тут в одиночестве? — Князев протягивает руку для приветствия.

— Да я же курю, — мужчина перехватывает сигарету второй рукой и отвечает на приветствие, — присаживайся, бро.

— Это Груша, моя девушка, — представляет меня Глеб, — это Макс Бурлаков, Груша, мой хороший друг.

«Моя девушка». В груди разливается теплая патока. Первый раз Князев меня так кому-то представляет. Глеб отодвигает мне стул, и я присаживаюсь рядом с Максом.

— Очарован, Груша. Простите, что курю.

— Ничего страшного, — искренне улыбаюсь. Бурлаков мне нравится. Видно, что он не держит камней за пазухой.

— Ты один? — интересуется Глеб.

— Я ненадолго, — отмахивается Макс, — часок посижу для приличия и смотаюсь. Что-то Волков впал в детство. Вот что значит жена-малолетка. Какая в жопу пенная вечеринка?

— Ну, день рождения не у Волкова, а у Марины. Имеет полное право. Впрочем, мы тоже ненадолго. У нас сегодня важное дело. Правда, мышка? — Глеб бросает на меня многозначительный взгляд, от которого внутри все сжимается.

Быстро киваю и смущенно отвожу глаза. Взгляд падает на большой экран вдоль одной из стенок шатра. На него проецируются музыкальные ролики. Звук сильно приглушен, не мешает гостям общаться.

— Макс, ты видел, как фейсбук прет? Может стоит докупить? — спрашивает Глеб у Бурлакова, а я не сразу понимаю, что он имеет в виду.

— Сейчас точно не стоит, Глеб. Думаю, кто-то на размещении акций неслабо затарился, теперь гонят на хаи, чтобы там раздать желающим. Подожди, пока рухнет.

— Вы разбираетесь в фондовом рынке? — с интересом смотрю на мужчину.

— Макс работает в банке, — поясняет мне Князев.

К нам подлетает Марина и тянет за собой Глеба.

— Князев, почему ты к нам не подошел? Девушки обижаются.

— Груш, пойдешь со мной? — кидает на меня растерянный взгляд Глеб.

Смотрю в сторону женского стола, где все застыли в ожидании. Что-то мне туда совсем не хочется. С Максом как-то спокойнее.

— Нет, я здесь подожду, — отрицательно киваю головой.

— Я быстро, — Князев оставляет быстрый чмок на моих губах и удаляется с Мариной.

— Глебчик — любимец женщин, — ухмыляется Бурлаков.

— Я знаю, — провожаю взглядом Князева и слышу восторженные возгласы за женским столом.

Как-то неприятненько от этой ситуации. Встряхиваю головой и перевожу все внимание на Макса.

— А правда, что графики ходят в соответствии с каббалой? — любопытствую я.

— Вы про то, что цена любит бить в три шестерки и прочее? — Макс коротко смеется. — Честно говоря, я не сильно вникал в эти еврейские штучки. Профессионально с биржами не связан. Сам не спекулирую, фьючерсами не увлекаюсь, вкладываю в акции после изучения баланса предприятия.

— По слухам, каббалу используют не только евреи, — осторожно замечаю я, вспоминаю Рудольфа.

— Возможно. Но вряд ли бы ее кто-то применял на бирже, если бы не доминирование еврейского финансового капитала, — замечает Макс.

— Вы верите во все эти теории заговора? — вскидываю бровь.

— Ну какие заговоры, Груша. Посудите сами. Христианский мир в свое время добровольно отдал роль ростовщиков евреям. Так ковался первоначальный капитал. Потом очень кстати оказалось то обстоятельство, что евреи — сетевой народ, разбросанный по разным странам. Взяли на себя функцию перевода денег. Удобно было не возить деньги с собой, рискуя быть ограбленным, а отдать еврею в одной стране и получить по векселю в другой. Не стоит забывать о меняльных лавках. По легенде, на них поднялся Майер Ротшильд. Потом пришла очередь бирж и Центральных банков. Можно сказать, что малый народ получил частичную монополию на финансовые операции. Странно было бы, если бы еврейские финансисты не сколотили капитал.