Мне так нравится предложение, что и не думаю возражать. Послушно глотаю колеса и устраиваюсь в кроватке.

Мне снится, что я французская крестьянка, которая в свадебном платье пришла к своему сеньору. Я должна отдать ему свою девственность в соответствии с обычаем права первой ночи. Я смотрю в пол и боюсь взглянуть на него. Мужчина отрывается от изучения какого-то документа, подходит ко мне и поднимает лицо за подбородок. Я понимаю, что это Глеб, а он порочно целует меня и начинает расшнуровывать платье.

Бари

Курим кальян на мужской половине в доме у первой жены Валида. Снова резкая смена миров. В воздухе запах кальяна смешивается с ароматом бахура в замысловатый микс. Странное чувство, когда не знаешь, какой из миров тебе нравится больше. Тот в котором царит свобода нравов или упорядоченный традиционный дух Аравии.

Валид просматривает на маке мои фотки с Олимпиады.

— Жаль, что ты не смог со мной поехать, — в очередной раз замечаю я.

— Ты же знаешь, Фатьма может родить со дня на день. Если бы это произошло в мое отсутствие, потом годами бы припоминалось.

— Вообще, Олимпиада это круто, — делюсь я впечатлениями, — Лондон бурлит от вавилонского столпотворения. На улицах царит атмосфера праздника.

— А это кто? — Валид разворачивает ко мне мак экраном и показывает фотографию с Кейт.

— Просто англичанка, встретились на стадионе, — пожимаю я плечом.

— Поразительное сходство с Латифой, — зависает на фотке брат, — ты уверен, что она англичанка? Вообще-то, на славянку похожа.

— Я тоже так первоначально подумал, но там ярко выраженный лондонский акцент.

— Покажешь отцу, когда вернется из штатов? — прищурив глаза, интересуется брат.

— Ни в коем случае, — смеюсь я, — он же землю начнет рыть носом, как только ее увидит.

— Англичанку он в гарем не получит, — чуть пожимает плечом Валид.

— А что, если он захочет ее в третьи жены? Этот сценарий ты совсем исключаешь? — вздергиваю бровь и наблюдаю, как брат слегка передергивает плечами, — вот то-то же и оно. Если он кого-то и решится взять в жены, то вот эту блондинку, — киваю подбородком на экран.

— Да, этот риск исключать нельзя, — задумчиво соглашается брат.

С опаской кошусь на Валида, но все-таки выдаю свои тайные помыслы:

— Вообще-то я планирую получить ее себе. Как только смогу выбраться в Лондон надолго. Меня торкнуло от этой крошки.

— И как ты планируешь найти в Лондоне случайную знакомую с олимпийского стадиона? — Валид усмехается, глядя на меня.

— У меня есть ее телефон, — самодовольно информирую брата.

— Кхм, так у тебя все уже на мази? Будешь с ней пока переписываться?

— Да нет. Какой смысл сейчас переписываться? Начну контактировать перед поездкой в Лондон. А вообще, надо подумать. Может быть, устрою случайную встречу. В любом случае, нет смысла париться об этом заранее.

— Не боишься, что вас увидит Тина? Она же тоже учится в Лондоне? — посмеивается Валид.

— Увидит и что? — пожимаю плечом. — Свадьба только через год. Моя личная жизнь ее не касается.

— Ты еще неопытен в семейной жизни, брат, — покровительственно похлопывает меня по плечу Валид, — женщин ни в коем случае нельзя сводить в одном пространстве. Даже, если твоя невеста промолчит, запомнит навсегда. Потом найдет, как попортить тебе нервы. Помнишь, что писал имам Шарани о разных женах? Никогда не хвали одну в присутствии второй, никогда не благодари одну в присутствии второй, не своди их в одном доме, не води в гости друг к другу. Ибо все эти действия раздуют в их сердцах ненависть друг к другу. Не говоря уж о том, что твоя англичанка к тебе на пушечный выстрел не подойдет, если узнает о том, что ты помолвлен.

Выпускаю дым в потолок колечками. Брат прав, он старше и мудрее.

— Тину пасет агентство отца. Могу запросить маршрут ее движения, чтобы избежать незапланированных встреч.

— Да, это будет правильным. Главное, не теряй голову и будь благоразумным, брат.

В комнату врываются сыновья брата: семилетний Мансур и пятилетний Саид.

— Дядя приехал, — вопят в унисон и несутся ко мне маленьким вихрем.

Едва успеваю отойти от кальяна. Повисают на мне с двух сторон. Это то, что ценно в Аравии — здесь можно завести большую семью. Если бы я все-таки решился переехать в Европу, об этом можно было бы забыть. Максимум одна жена. Даже если будет из наших, быстро испортится европейской эмансипацией. О чем говорить, если здесь аравийки смотрят на западных женщин и требуют себе все больше свобод.

Та же Тина заикалась, что желает быть единственной. Пришлось пригрозить разрывом помолвки, чтобы выветрить эту блажь из ее головы. Зачем мне на таких условиях Тина? Тогда уж лучше свалить в Европу и жениться на той, кто реально понравится.

Тащу племянников до ближайшего дивана и сваливаю в кучу на цветные подушки.

Глеб Князев

Периодически заглядываю в спальню и смотрю на спящую Грушу. Близко не подхожу, чтобы не было соблазна трогать.

Странные ощущения. В моей личной кровати спит женщина. Уже не первый раз, между прочим. И меня это совсем не напрягает. Более того, чувствую непонятное удовлетворение.

Невольно усмехаюсь, вспоминая расстройство девушки от осознания своей несвоевременной амнезии. Надо как-то подсластить пилюлю. Тем более, что случившееся моя вина. Я целенаправленно вчера спаивал мышку. Слегка переборщил. Бывает.

Прикидываю, сколько у меня есть время до пробуждения Груши. Беру ключи от машины и быстро спускаюсь в паркинг. Мой план прост. Хочу из второго раза сделать первый. Тем более, что Ракитина сама заявила о своих желаниях. Даже ломать голову не надо.

Когда возвращаюсь домой, Груша еще спит. Я хожу вокруг нее, сгорая от нетерпения. Соблазн разбудить очень велик, но не хочу мешать восстановлению организма.

Заставляю себя сесть за ноутбук и немного поработать. Время тащится сонной улиткой.

Заглядываю в спальню. Груша начала возиться в постели. Наверное, скоро проснется. Стягиваю футболку. Ложусь с ней рядом. Притягиваю к себе.

— У тебя такой удобный матрас, — через несколько минут шепчет девушка хрипло, прижимаясь ко мне.

— Выспалась, малыш? — целую ее в висок. — Как твоя голова?

— Все хорошо. Готова к труду и обороне.

— Есть будешь? — поглаживаю по спине ладонью.

— Буду, но чуть-чуть попозже. Хочу просто поваляться в твоих объятиях.

Тяну мышку к себе и устраиваю на своем плече. По-хозяйски обхватываю ладонью попу. Все как-то гармонично пристраивается друг к другу. Как будто складывается предначертанный пазл.

— Расскажи про своего брата. Что там произошло? Если не секрет, конечно.

— Ничего интересного, мышка. Просто сестра случайно встретила его на олимпийском стадионе.

— Какая-то невероятная случайность, если они не были знакомы, — Груша задумчиво чертит пальчиком на моей груди.

— Да, удивительно, но иногда происходит и такое. — задумчиво соглашаюсь я.

— Вы очень похожи, — замечает Груша.

— Так было с детства, но я тоже впечатлен, — нехотя соглашаюсь я.

Груша каким-то десятым чувством улавливает, что это все для меня тяжелая тема и резко меняет вектор разговора.

— Почему твоя сестра живет в Лондоне?

— Мой отчим был оттуда. Вернулся домой после развода с мамой. Ему все далось трудно, не захотел оставаться здесь.

— Почему они развелись? Прости, если я бестактна.

Смотрю на нее в задумчивости. Груша дает возможность проигнорировать ее вопрос, но я почему-то отвечаю.

— Мама узнала, что отчим сотрудничает с иностранными спецслужбами. Ее работа в Министерстве обороны оказалась под угрозой. После развода с отцом она ценила свою финансовую независимость. В девяностые подобные грешки отчима не могли ей создать проблем в карьере. В нулевые ситуация изменилась. Она предпочла сохранить работу, а не брак.