На Киевскую приезжаю заранее и захожу в «Европейский» на фуд-корт. Обед на теплоходе я не оплачивала, поэтому плотно завтракаю.

Иду к пристани, наслаждаясь лучами солнца, которые согревают кожу после кондиционированного воздуха торгового центра.

С Князевым сталкиваюсь прямо перед трапом. Минутой раньше, минутой позже и мы могли не пересечься за все время речной прогулки. Он поражен не меньше меня и на мгновение теряет дар речи, а потом внезапно переходит на «ты».

— Что ты здесь делаешь? — жадным взглядом пробегается по моему наряду.

— Сажусь на теплоход. А ты? — отворачиваюсь и смотрю на воду, потому что от вида Глеба в неформальной одежде перехватывает дыхание. Сейчас он похож на того Князева, которого я когда-то встретила в лесу.

— Вышел встретить дядю, у него нет билета, ты одна? — Глеб осматривается по сторонам с озабоченным видом.

— Одна, — пожимаю плечом, — я пойду, тогда увидимся, — протискиваюсь мимо мужчины и спешу пройти по трапу на борт.

Очень надеюсь, что больше не увидимся. Князев же будет занят дядей. А я намереваюсь занять сознание потоком мысли. Мы, как заряженные частицы, столкнулись и теперь разлетаемся по разным вселенным. У Глеба наверняка место в салоне, а мне в другую сторону.

Занимаю место на верхней палубе и жду отправления теплохода. Слежу за бликами солнца на мутной воде.

По мосту Хмельницкого бесконечным ручейком ползут люди, как рыжие муравьи у бабушки на даче. По голубой бесконечности неба ползут белые облака. По реке ползет пластиковый хлам. Все куда-то ползет.

Мои мысли отказываются быть потоком и ползут по направлению к человеку, который находится где-то рядом.

Закрываю глаза и вижу Князева в джинсах и белой футболке, рукава которой обтягивают накаченные руки. Костюм как-то облагораживает его образ, придает ему цивилизованности. Сегодня же Глеб брутально сексуален, и каждая клеточка моего тела сладостно сжимается от осознания, что он где-то недалеко.

Теплоход медленно отходит от пристани. По берегам плывет город. Меня охватывает детский восторг. Пусть сегодня я путешествую по узенькой Москве-реке, а не по широкой Волге, я снова маленькая девочка, которая обожает кататься на корабле.

Встаю и подхожу к корме. Ласковый теплый ветер развевает мои волосы и юбку. Закручиваю пряди в жгут. Укутываю плечи шалью. Медитирую на воду.

Вздрагиваю, когда ощущаю руки на своей талии. Чувствую тяжелое дыхание за своей спиной. Замираю и закрываю глаза. Сама перестаю дышать. Время останавливается, мы застываем в вечности. Все рациональные выкладки и стремление держаться подальше от Князева уплывают вдаль призрачным корабликом. У меня нет моральных сил, чтобы сейчас его оттолкнуть.

Медленно плавлюсь от исходящего от мужчины жара. Минута за минутой утекают. Мое тело трепещет. Осознание того, что его горячие ладони чувствуют этот трепет, сводит меня с ума.

Я инстинктивно наклоняю голову и открываю ему шею. Глеб наклоняется ниже, и кровь разгоняется до космических скоростей. Адски хочу поцелуя. Но губы мужчины останавливаются возле моего уха, и я слышу вопрос:

— Значит ты наврала своему ухажеру, что в субботу встречаешься с подругой?

Я не могу ничего ответить. Меня настигает гипоксия, несовместимая с даром речи. Меня душит его сладко-терпкий запах, который дурманит мозг. Хочется положить голову на грудь Глеба, вжаться в тело телом до растворения и смешения атомов, стать одним целым и больше не думать вообще ни о чем. Делаю судорожный вдох, который больше похож на всхлип.

Князев шумно сглатывает. Нос мужчины проходит вдоль моей шеи, ключицы и жадно втягивает воздух возле моей кожи.

— Ты пахнешь лавандой, — пьяно сообщает Глеб хриплым голосом, — и похожа на Ассоль, которая ждет чего-то не от моря, а от тверди. Будишь мужские инстинкты. Хочется тебя украсть.

Не верю, что это все происходит на самом деле. Что Глеб все это говорит мне. Хочется остановить момент, но это невозможно. Поэтому просто зажмуриваюсь и впитываю каждый миг в копилку памяти.

— Хочешь, чтобы я украл тебя, Груша? — Глеб щекочет своим дыханием мою воспаленную кожу.

Я адски хочу, чтобы он украл меня. Мое тело изнывает от какой-то новой жажды. Сквозь меня проходят разряды дрожи, и я не понимаю, как с этим всем справляться.

Я хочу всего, что он пожелает сделать со мной, но не могу этого сказать. Я сейчас Русалочка, лишенная голоса каким-то спазмом, сковавшим горло. Это спасает меня от роковых слов и окончательного грехопадения.

Князев первый берет себя в руки и сбрасывает с себя наш совместный морок.

— Меня могут хватиться родственники. Пойдешь со мной?

Не дождавшись ответа, Глеб берет меня за руку. Он переплетает наши пальцы, и мне этот жест кажется жутко интимным. Князев тянет меня за собой, и я послушно иду следом.

Елена

— Князев дает Глаше слишком много свободы, — жалуюсь я Пете и тянусь к бокалу с вином, — мне было бы спокойнее, если бы она жила с нами и за ней приглядывал Глеб.

Стыдно признаться, но с возрастом я начала видеть положительные стороны саудовского образа жизни. Сейчас с радостью воспользовалась бы данным мне когда-то обещанием Мансура самостоятельно найти мужа для своей дочери. Не говоря о том, что была бы счастлива, если бы Глаша сидела у меня под боком на женской половине, а не вела самостоятельную жизнь на расстоянии в тысячи километров.

— Она уже большая девочка, Лен. К тому же разумная. Ты зря беспокоишься. О, Глеб идет. Наконец-то. Но, кажется, не один, а с девушкой.

Усилием воли удерживаюсь от того, чтобы не обернуться назад и не свернуть себе шею. Дожидаюсь, когда сын подойдет к столу, и тогда осматриваю его спутницу. Милая скромная девушка.

— Мама, познакомься, это моя коллега Груша. Груша, моя мама Елена Михайловна, мой дядя Петр Михайлович. Я не мог не пригласить Аграфену к нам присоединиться, было неожиданно здесь встретиться. Надеюсь, вы не возражаете.

У Глеба на лице крайне самоуверенное выражение. Будто знакомить коллег с родственниками самое естественное действо на свете. Особенно приводить их на семейный обед.

Первым встает Петя. Он всегда был падок на молодых красивых девушек. Видно невооруженным взглядом, что действия племянника он горячо приветствует. Брат сегодня в льняном костюме, выглядит весьма импозантно для своего возраста. А сейчас вообще как-то подобрался весь. Можно было бы улыбнуться, если бы не смущающая ситуация.

— Нисколько не возражаем. Очень приятно познакомиться, Аграфена, — рассыпается в любезностях Петя.

Я немного напряжена, потому что не до конца понимаю мотивацию сына. Действительно ли это просто случайная встреча, или он специально притащил девушку на теплоход, чтобы познакомить с нами. Перевожу взгляд на спутницу Глеба и сталкиваюсь с неподдельным восхищением в глазах девушки. Немного смягчаюсь и сдержанно киваю.

— Приятно познакомиться, Груша!

Глеб отодвигает Аграфене стул рядом с Петей, затем садится рядом со мной. Жутко хочется получить объяснения, но придется потерпеть до окончания обеда.

Появляется официант и сервирует стол еще на одну персону. Оставляет девушке меню, на которое она смотрит растерянно. Петя сразу наливает ей вино в бокал и заводит светский разговор:

— Грушенька, а почему такая красивая девушка на теплоходе совсем одна?

Замечаю, что Глеб очень заинтересованно смотрит на Аграфену в ожидании ответа. Может быть, действительно случайная встреча.

— Потому что это мое личное удовольствие. Мне не хотелось его ни с кем делить, — пожимает плечом девушка

— Прости, что помешал, — моментально реагирует Глеб.

— Не стоит, я успела насладиться.

Замечаю, что девушка косится на меня и с интересом разглядывает. Может ли быть такой интерес просто к матери коллеги?

Тоже посматриваю на Грушу. Красивые глаза, но блондинка. Глебу никогда не нравились блондинки. Сын таскал девиц домой знакомиться только в пубертате. С тех пор, если я и видела его пассий, то совершенно случайно. То тут, то там.