— Будешь есть, мышка?

— Я буду тебя.

Поднимает и усаживает меня на стол. Целует глаза, лоб, щеки. Мое лицо горит. Хочу поцелуй, но Князев дразнится. Избегает моих жаждущих губ. Издевается. Его язык облизывает мочку моего уха. Спускается на шею.

— Месье знает толк в изысканных пытках, — бормочу я.

Ловлю краем глаза загадочную ухмылку Князева. В следующий миг он наконец-то накрывает мои губы. Выпросила. Наклоняюсь к нему навстречу, и сама углубляю поцелуй. Таю в нем и растворяюсь. Трепещу каждой клеточкой тела.

Пребываю в каком-то тумене, когда чувствую головку упирающуюся во вход через ткань белья. В следующий миг Глеб убирает в сторону узкую полоску и таранит мое лоно. Издаю удовлетворенный стон и прижимаюсь к торсу мужчины. Неуклюже пытаюсь расстегнуть его рубашку, пока он заполняет меня собой. Быстро сдаюсь и опускаюсь на стол. Обнимаю Глеба ногами. Жадно ловлю толчки. Отдаюсь своим ощущениям и лечу навстречу разрядке. Взрываюсь, взрываюсь, взрываюсь.

Понимаю, что мы предавались разврату без презерватива, только когда горячая сперма орошает мой живот.

— Я наберу ванную, — слышу после расслабленной паузы. Подтягиваю на стол коленки и сворачиваюсь калачиком.

Сижу в джакузи, прижавшись спиной к груди Глеба. Включен только боковой свет и голубая подсветка воды. В воздухе разливается аромат магнолии. Очень уютно и спокойно.

— Есть домашние джакузи на двух человек, — лениво сообщаю Князеву. — Если бы у тебя было такое, мне бы тоже перепало немножечко массажа.

— Это квартира на одного человека, Груша, — строго сообщает Глеб. — Было бы странно, если бы тут было джакузи на двоих.

— На одного? — поворачиваю голову через плечо. — Ты хочешь сказать, что ни с кем тут не жил?

— Я даже ни с кем тут не спал, — ухмыляется Глеб, наслаждаясь моим огорошенным видом, — для этих целей есть съемная квартира.

— Я должна чувствовать себя польщенной? — вздергиваю бровь.

— Очевидно, что да, — Князев прикусывает мне ключицу, и я вздрагиваю.

— То есть, в тот раз ты бы Олю сюда не повез? — слышу обиду в своем голосе.

— Определенно нет. Хотя той ночью, лежа на диване вместо уютной кровати, я пару раз пожалел о своем выборе.

Не верю, что он мог такое сказать. Медленно поворачиваюсь и смотрю в ухмыляющееся лицо.

— Не ерзай на моем стояке, Груша. Это очень неразумно с твоей стороны.

— Я тебя сейчас прибью, — декларирую намерение и хочу перевернуться на колени.

— Без резких движений, мышка. Иначе потом сама будешь ползать с тряпкой по полу, — Князев фиксирует меня на своей груди, сковывая движения. — Успокойся, я пошутил. Как я мог хотеть поменять тебя на какую-то Олю?

— Почему ты постоянно меня дразнишь? — жалобно вопрошаю я.

— Потому что ты красивая, когда злишься, — легонько дует мне на шею.

— Мне неприятно слушать шутки про твоих девиц, — пыхчу я, пытаясь освободить запястья.

— Мою девицу зовут Груша Ракитина, — шепчет Глеб мне на ухо, — других у меня нет.

Зажмуриваюсь после этих слов. В груди тает и плавится. Откидываюсь на грудь Князева и кладу голову к нему на плечо.

— Когда ты тогда в лесу убежала, мне очень хотелось тебя догнать, — продолжает откровенничать Глеб, — если бы я был один, так бы и сделал.

— Это потому, что ты не знал, что я девственница, — не могу удержаться от иронии.

Князев замирает. Я чувствую, что он хочет сказать что-то серьезное. Но через миг его настроение меняется, и он поддерживает мой легкомысленный тон.

— Наверное, — чмокает меня в щеку, — просто принял за дичь маленькую мышку. Знаешь, Груша, а я лучше джакузи. Мой массаж гораздо приятнее.

Глеб дотягивается до геля для душа и выливает немного на мочалку. Взбивает пену и медленно намыливает мне грудь.

Аграфена

Ближе к обеду направляюсь в кабинет Глеба. Внутри никого нет и я подхожу к секретарше Князева.

— Лиза, а где Глеб? Мы договаривались вместе пообедать, — ежусь под оценивающим взглядом ассистентки. Наверняка она сравнивает меня с прежними подружками, и это чрезвычайно неприятно осознавать.

— Он в большой переговорной с рекламными подрядчиками. Уже долго, не факт, что к обеду освободится, — Лиза пожимает плечом, пытаясь изобразить сожаление, которого, очевидно, не чувствует.

Благодарю девушку и направляюсь к большой переговорной. На моих глазах дверь открывается и в коридор выходят люди. Встаю чуть поодаль, чтобы не мешать потоку и пытаюсь заглянуть в помещение.

Вижу Глеба, сидящего во главе конференц-стола. Над его плечом склонилась брюнетка с выдающимся бюстом. Она что-то показывает в документе, который лежит перед Князевым. Глаза Глеба застыли на глубоком декольте бизнесвумен.

Я здороваюсь с выходящим руководителем рекламного отдела и протискиваюсь в переговорку. Подхожу к столу вплотную. Первой меня замечает брюнетка, которая тут же выпрямляется, потом поворачивается Глеб.

— Уже обед? — невозмутимо интересуется мужчина.

— Через пять минут начинается, — внешне спокойно подтверждаю я, внутренне сгорая на пламени гнева, — я иду в столовую, — холодно информирую я.

— Займи очередь, я сейчас закончу и спущусь, — командует Князев и переводит внимание в документ на столе.

Чувствуя себя полнейшей дурой, иду к лифту. В столовой беру два подноса и встаю в очередь.

— Блин, как наложница какая-то, — бурчу я себе под нос, — удовлетворила господина в постели, теперь обслужи в столовой.

— Наложница, значит? — шепчет на ухо знакомый голос, попутно Князев прикусывает мочку уха и я от неожиданности вскрикиваю, — а удовлетворить в столовой слабо?

— Слабо. Иди дальше сиськи разглядывай, — усиливаю свои слова локтем в бок.

Князев издает грудной смешок. Стоящая впереди женщина оглядывается и неодобрительно нас осматривает.

— Мышка, мне льстит твоя ревность, но у тебя нет повода, — Глеб чмокает меня в висок и вытаскивает миску с оливье из холодильной витрины.

Собираюсь возмутиться, но взгляд падает на меню бизнес-ланча. Вижу гаспачо и моментально забываю про возмутительное поведение Князева. Вспоминаю снова о выдающемся бюсте, только когда мы усаживаемся за стол.

— Почему ты на нее пялился? — возмущенно вопрошаю я.

Князев вздыхает, пододвигая к себе тарелку с супом.

— Груша, это просто биологический инстинкт. Когда нам подсовывают под нос грудь, мы на нее смотрим. Это первая реакция любого мужчины. Главное, не куда я смотрел, а что я при этом думал.

— Ты еще что-то думал? — нервно смеюсь я. Хочется поинтересоваться какой головой, но не позволяю себе скатиться до оскорблений.

— Представь себе, — хмыкает Глеб, — в тот миг, когда перед столом предстала прекрасная возмущенная фурия, — он выразительно показывает глазами на меня, — я размышлял, как надоел силикон и искусственность. В этот момент я сам себе позавидовал, что у моей девушки все настоящее: и грудь, и губы, и слова, и реакции.

Князев ловит мою руку, тянет к себе и целует пальцы. Я моментально все забываю и таю под его горячим взглядом. Позже я подумаю о своей доверчивости и отходчивости, но сейчас совершенно не в состоянии это делать.

— Звучит почти, как признание в любви, — совершенно глупо замечаю я. Тут же себя ругаю, но сказанного не вернешь.

— Звучит, как констатация факта, — сухо замечает Князев.

Прикусываю губу. Из-за собственной глупости испортить такой момент. Почему я пытаюсь услышать больше, чем сказано? Почему не могу довольствоваться тем, что есть?

Глеб Князев

Вечером задерживаюсь в офисе и отпускаю Грушу в фитнес, чтобы не скучала одна.

Через пару часов добираюсь до дома. Отпираю квартиру и сразу понимаю, что мышки еще нет.

Под ложечкой неприятно сосет. Впрочем, целый день ноет. С того момента, когда откосил от признания в любви, а Груша заметно расстроилась.

И вроде все правильно сделал. По старой проверенной схеме — никогда ничего не обещать. Но почему-то в этот раз ощущения паршивые. Теперь Груши нет и совсем тревожно становится.