***

Голос у меня поистине завораживающий и волшебный. Ещё с детства.

«Дар Великих» — как когда-то говорила мама. Композиции в моём исполнении пробирают до глубины души, задевая каждую её струну. Вводят в самый настоящий транс, заставляя безотрывно слушать и просить ещё, и ещё...

С этим утверждением, скрипя зубами, согласны даже члены моей семьи. Что, конечно, очень удивительно... Раньше они часто настоятельно «просили» меня спеть перед гостями на званых вечерах, что устраивались в особняке Тарковских. Будучи ребёнком, я с удовольствием это делала, отдавая всю себя! Старалась понравиться взрослым и мечтала, чтобы они меня наконец-то заметили. Сейчас понимаю, что абсолютно зря. У меня с самого начала не было ни единого шанса заслужить их любовь и внимание.

На праздниках я больше не пою. Нахожу любые, даже самые нелепые причины, дабы избежать этого. Просто потому, что не хочу. Я повзрослела и стала смотреть на жизнь под другим углом.

Но оказавшись в одиночестве, вдали от посторонних глаз, я стараюсь не упускать возможности отпустить себя и подарить чарующую музыку этому миру, а вместе с ней и по частичке своей души и сердца.

***

Время за работой пролетает незаметно. Спасибо моим золотым ручкам и капельке магии, что помогает мне справляться с пылью. Сама я орудую пипидастром — пушистой метёлкой, а тряпка по моему велению делает влажную уборку.

Остались буквально последние штрихи... взмах... и ещё один!

Фух. Готово.

Поднимаюсь с колен, заканчивая бой с пылью на нижней полке книжного шкафа.

— Я это сделала! — Беззвучно визжу и сдуваю прядку волос, игриво упавшую на моё лицо.

Критичным взглядом осматриваю результаты своей работы. Огромная гостиная с высотой потолка около шести метров, камином, несколькими диванами, креслами и столами, полками с книгами и с сотнями предметов декора — сияет!

— Си-я-ет! Вот именно!

Чисто! Не придраться.

Довольная собой, я широко улыбаюсь, представляя, как вернусь в свою комнату и упаду на кровать, погрузившись в глубокий сон... желательно до завтра! А там уже и за учёбу нужно будет браться, чтобы подготовиться к новой неделе в академии.

Но... моё настроение скатывается на ноль, улыбка меркнет, а лицо принимает бесстрастное выражение, когда дверь неожиданно распахивается и в помещение с важным видом входит тётушка.

Тело каменеет и непроизвольно вытягивается по стойке смирно. Уставшие плечи вмиг распрямляются. Похоже, я никогда не избавлюсь от болезненных детских воспоминаний. И в присутствии герцогини всегда буду ощущать эти невидимые доски за спиной.

Атмосфера в помещении накаляется. Алисинья поджимает губы и окидывает взглядом комнату, явно выискивая недостатки в проделанной работе. Ищет места, куда меня можно тыкнуть носом, чтобы был повод в очередной раз отчитать. Но не находит... и правильно. Потому что их нет.

— Сп-р-равилась, значит, Сар-р-ра?! — Рычит и одновременно шипит недовольно.

В ответ я лишь слегка улыбаюсь и непонимающе хлопаю ресницами, хотя так хочется неприлично цокнуть и закатить глаза...

— Чем я не угодила на этот раз?!

Сара Тарковская

Не дожидаясь моего ответа, тётушка принимается отдавать приказ за приказом: — Иди в комнату и п-р-риведи себя в пор-р-рядок. Сегодня ты будешь подавать чай после ужина!

Киваю.

Спорить или говорить, что я смертельно устала в текущей ситуации бесполезно. Всегда бесполезно.

— Не хочу, чтобы Мар-р-куша опять что-нибудь испор-р-тила! — Злится, вспоминая ситуацию, когда служанка окатила чаем кандидата в женихи Камиллы, что в тот день приходил свататься. Но тогда всё закончилось хорошо. Даже очень.

Благодаря казусу, созданному Маркушей, с мужчины слетел иллюзорный образ. Под ним оказался обычный мошенник, правда, весьма талантливый и владеющий редкой магией иллюзий... если бы не его слава «человека, зарабатывающего на обмане богатых семей» и прочий послужной список, то, возможно, всё было бы по-другому. Но они сыграли решающую роль в решении не заключать помолвку. Жениха с позором выставили из дома. Служанку, конечно же, не уволили, но выговор относительно качества исполнения обязанностей сделали. И как итог Алисинья ей теперь не доверяет.

— Но почему именно я? Когда в доме полно́ других слуг...

Других... слуг... Даже мысленно отношу себя к поданным. Я — никто в этом доме. Лишняя. Мне постоянно напоминают об этом и не дают забыть. Да я сама не могу...

— Гости очень важные, — женщина вновь делает акцент, — от тебя тр-р-ребуется не поднимать голову, не смотр-р-реть в их стор-р-рону, лишь пода́ть чай и ср-р-разу же удалиться. Всё ясно?!

— Ох, сколько всего и это её «р-р-р» в каждом слове...

Алисинья приподнимает одну бровь и ждёт ответа, который, впрочем, не зависит от моего искреннего желания.

— Конечно, тётушка, — вымученно улыбаюсь, а женщина вновь кривится, искажая своё лицо до неузнаваемости. Она словно страдает от невыносимой зубной боли, при появлении которой нужно срочно бежать к лекарю за помощью... но не скажу же ей это!

— Свободна, — цедит сквозь зубы.

Я по-быстрому делаю реверанс и начинаю разворачиваться, чтобы отправиться к себе, но останавливаюсь, услышав фразу, брошенную вслед:

— Ах да, Сар-р-ра, чуть не забыла! Платье надень поскр-р-ромнее...

— Как будто у меня водятся какие-то другие!

Есть только те, что остались от мамы: скромные, утончённые, для меня очень даже красивые, но для остальных старые и давным-давно вышедшие из моды.

— ... и волосы собер-р-ри в хвост, чтобы не болтались в р-разные стороны. Отр-р-растила лохмотья, — тихо бубнит последние слова. — Всё, Сар-р-ра, иди уже! Голова от тебя р-разболелась.

Она машет рукой в сторону двери и показательно принимается массировать виски́, а я возвращаюсь в комнату с пониманием, что вечер только начинается.

***

До ужина остаётся ещё несколько часов. Прикидываю в голове план, чем скоротать долгое ожидание: освежиться, собраться, почитать.

Сначала иду в ванную и неспешно принимаю душ, наслаждаясь каждой минутой, проведённой в одиночестве. Мне нравится быть наедине с собой, так я чувствую себя в безопасности.

Затем приступаю к сборам.

Причёску решаю сделать с распущенными волосами, убрав назад только передние прядки, сцепленные заколкой. Наперекор велению герцогини. Возраст просится бунтовать... а я ведусь, чувствуя внутреннее удовлетворение от маленькой шалости. Надеюсь, эта самодеятельность мне не аукнется и останется незамеченной.

В гардеробной открываю шкаф с вещами мамы и выбираю простое домашнее платье кремового цвета с длинными рукавами, высоким вырезом и отсутствием каких-либо дополнительных украшений. Красивое, но достаточно невзрачное. Всё по запросу моей дорого́й тётушки.

Дополняю образ невзрачными серьгами и довольная собой устраиваюсь в кресле около камина, чтобы почитать конспекты и подготовиться к новой учебной неделе. Зря терять драгоценное время я не привыкла.

***

За изучением материала я потерялась.

Так происходит всегда, когда с головой окунаюсь в учёбу. Мне нравится учиться. Нравится погружаться в труды Высших магистров и магистров академий. Знакомиться с миром через ви́дение других людей. Более мудрых, с огромным багажом знаний и жизненного опыта. Поэтому я абсолютно не понимаю тех, кто стремится поскорее выскочить замуж и сидеть дома, занимаясь лишь подготовкой к балам, походами по салонам и прочей ненужной ерундой...

***

Вздрагиваю, испугавшись, когда мне на кристалл связи внезапно приходит очередной приказ от Алисиньи:

«Бегом на кухню, Сара!»

— И ведь нашла время, чтобы отправить весточку!

Я не удержалась и неприлично хихикнула, когда на секунду представила лицо тётушки и это её «Сар-р-ра», наверняка произнесённое про себя с нервным рычанием.