Девушка молчит, никак не реагируя на мои гневные выкрики.

— Лавиния!

— Если ты сейчас не закроешь свой рот, я помогу тебе замолчать! — Её глаза загораются ярким зелёным пламенем.

Прикрываю веки, стараясь унять злость... делаю глубокие вдохи и выдохи.

— Где Аннабель? Что с ней?! — Решаю завести другую тему, чтобы продолжать как можно дольше оттягивать время неизбежного. Когда Лавиния отвлекается на разговоры, то прекращает подготовку к ритуалу.

— С твоей, — выплёвывает, — служанкой всё в порядке! Она спит в комнате и проснётся, скорее всего, только через несколько часов.

— Хорошо, — выдыхаю с облегчением.

Надеюсь, Романовская не солгала и действительно не навредила Бель. Я себе не прощу, если с ней что-то случится по моей вине. Она втянута в эту историю против своего желания, лишь волей случая, став моей личной служанкой. Я в ответе за Аннабель. Она моя подруга и единственный близкий человек.

Блондинка возвращается к подготовке, напевая себе под нос какую-то весёлую мелодию. Тонкие пальцы аккуратно порхают над столом, продолжая раскладывать кристаллы Тарковских. Будет забавно, если камни моей семьи, добытые на родных землях герцогства, приведут меня к гибели или разрушат жизнь.

Мне не дают покоя слова «единственного шанса на счастья»... эта фраза крутится в мыслях как на повторе, но смысл её до меня так и не доходит.

Паника, страх и другие ненужные сейчас эмоции сменились смирением и даже каким-то безразличием. Пора уже привыкнуть к сюрпризам судьбы, ведь ни один из них не был приятным...

— Готово, Сара! — С воодушевлением сообщает Лавиния, а затем хлопает в ладоши. — Я десять лет ждала этого момента и наконец-то дождалась!

Десять лет?!

Цепляюсь за этот срок. Именно десять лет назад я лишилась родителей, и опека, как и все земли Тарковских, перешли во владение Власа.

Неужели все события связаны?!

— Нет! Нет! Нет! — Хочется кричать. Не хочу верить, что неожиданная и загадочная смерть родителей как-то связана со всем этим. — Нет!

Больше не удостоив меня взглядом, Романовская берёт в руки книгу, насквозь пропитанную тёмной магией. Она долго и скрупулёзно сверяет рисунок, проверяя правильность расположения кристаллов на столе. Довольно цокнув, переворачивает страницу, подходит ко мне и становится напротив. Улыбается уголком губ, подмигивает и приступает к проведению ритуала по передаче брачной метки.

Только она открывает рот, я задаю вопрос, не позволяя ей начать читать текст.

— Зачем тебе это?! — Делаю последнюю попытку воззвать к разуму, хотя знаю, что бесполезно. Однако время... сейчас оно играет не на моей стороне.

Мне прилетает звонкая пощёчина, от которой мгновенно темнеет в глазах и звенит в ушах. Щека горит от хлёсткого удара... она приложила меня со всей силы.

— Ещё хоть одно слово, Сар-р-ра! — Рявкает девушка, сменяя обычный человеческий зрачок на драконий и обратно, — я за себя не отвечаю. Не смей мешать мне!

Слова на неизвестном языке разливаются по комнате. Тёмная магия тянет свои щупальца сначала к кристаллам: к одному, напитывая силой, затем от него к другому, и так, пока не вырисовывается какая-то замысловатая фигура.

Выглядит жутко, а ощущается ещё хуже... Леденящий душу холод. Я будто стою посреди бездны, где главенствуют кровожадные монстры, готовые напасть и утащить меня в своё царство тьмы.

— Великие, помогите!

Из центра фигуры вырывается сгусток тёмной энергии и направляется к нам. Он живой, словно осязаемый, закручивается вокруг нас в воронку. Затем, что-то очень похожее на руку, но явно нечеловеческую вырывается и держит курс к Лавинии, прямо к области её сердца. Буквально с корнем выдирает свет, всю любовь, на которую была способна подлая драконица... сжимает в кулаке. Поглощает, растворяя во тьме.

Раз и нету...

После этого рука разворачивается и следует в мою сторону.

Кольцо на пальце накаляется, обжигает кожу, будто плавится. Вокруг меня образуется прозрачный щит. Тьма бьётся, со всей силы ударяется в барьер, стараясь пробить брешь. Я, что есть мочи, стараюсь поддерживать щит, вкладывая в него всю свою любовь, доброту и свет, что годами хранила в сердце. Помогает, но ненадолго... тьма не оставляет своих попыток. Не сдаётся! Рвёт и мечет, пытаясь добраться до меня.

Хочется петь. Понимаю, что сейчас не самый подходящий момент, но ничего не могу с собой поделать. Музыка льётся потоком, который я не в силах удерживать... значит, и не буду. С меня хватит сопротивлений!

Пою. Мелодия мне не знакома, но в то же время словно родная. Часть меня. Пою, вкладывая частичку своей души и сердца. Буквально растворяюсь в музыке и сливаюсь с ней воедино. Удивительно, но пение помогает сдерживать барьер, который уже успел окраситься в золотистый цвет, напитывая его силой.

Давление тьмы нарастает, а моя мелодия взрывается, наращивая темп. Я еле держусь на ногах, горло пересохло и режет от надрывного, неконтролируемого исполнения.

Сил практически не остаётся. Как ещё держусь, не знаю. Наверное, если бы не обездвиживающая пентаграмма и желание жить, упала без сознания. Глаза против воли закрываются, и я уже не могу их открыть.

Взрыв...

Я ничего не вижу и не слышу. Нахожусь где-то далеко за пределами пространства комнаты. В месте, где не существует времени. Нет ничего, и меня тоже нет. Глаза так и не открываются... или же они открыты, но вокруг меня кромешная тьма?!

Не знаю... я уже ни в чём не уверена!

— Похоже, они всё-таки победили...

Последнее, о чём я думаю, прежде чем исчезнуть и погрузиться в бесконечное небытие.

Эдгар Дракнесский

Четыре месяца назад

— Ваше Величество, — раздаётся слащавый голос герцога Романовского, — от Вашего решения будет зависеть будущее Империи. Ваши сыновья... Вы же это понимаете?

Специально давит на самое больное. Аластар Романовский умеет убеждать и подбирать правильные слова, иначе бы не был первым и главным советником Императора уже на протяжении нескольких сотен лет.

— Вы нашли выход? — Опережая отца, задаю вопрос и смотрю зелёному дракону прямо в глаза.

Считываю каждую эмоцию, каждый жест, пытаясь отыскать подвох, если таковой имеется. На большее я сейчас, к сожалению, неспособен.

Дар распознавать ложь я потерял около десяти лет назад, впрочем, как и мой младший брат Освальд. Внезапно. Причём поняли мы это не сразу, а совершенно случайно... была довольно глупая ситуация, но она помогла открыть нам глаза. Мы стали уязвимы.

Затем начались проблемы со второй ипостасью — нашими драконами... звери сейчас не всегда откликаются на призыв и будто живут своей жизнью. Иногда удаётся взять под контроль нашу связь, но иногда глухо, как под водой — мы не слышим их, они нас.

Отца и матушку именно этот недуг обошёл стороной, но Император пострадал от потери памяти. У него напрочь стёрлись события последних нескольких столетий, однако лекарям удалось восставить часть из них.

В целом, с родителями всё в порядке. Чего не сказать о нас с братом. Мы — будущее Империи, и только от нас зависит благополучие драконов, потому что лишь золотые способны управлять Дракнес. Больше никто. Но если мы окончательно потеряем связь со своими зверьми — мы потеряем себя. И обречём весь драконий род на исчезновение...

Все десять лет я не сдаюсь и пытаюсь отыскать выход. К сожалению, пока безрезультатно... Если советнику удалось разгадать загадку нашего недуга, я когтями вцеплюсь, но не упущу этот шанс. Драконы должны жить!

— Нашёл, — смеряет меня снисходительным взглядом.

— Ещё бы...

Романовский мне не нравится, но раз отец столько лет доверяет ему, мне тоже приходится переступить через свою интуицию и довериться словам этого скользкого мужчины.