— Что это?

— Жадобник это, — быстро ответил Вилис. — Для бодрости тела.

— А это?

— Сердечник. Для спокойствия… Я все помню, Эйна.

Он, похоже, не врал…

— Ладно, — согласилась я. — Хорошо. А чего тогда неучем притворялся?

Вил неуклюже повел плечами, наморщил нос, а затем пятерней взлохматил волосы на затылке. Наблюдая за его кривляньями, я с трудом удерживалась от смеха. Мне не хотелось обидеть Вила.

— Понятно… Раз ты такой ученый, теперь будешь сам ходить за город и делать сборы.

— Да я не против…

Вилис взял засушенный стебелек и покрутил его в руках.

— Так ты согласен стать травником? — удивилась я.

— Ага… Другому делу ты все равно не хочешь меня учить…

Между его белесых бровей появилась угрюмая складочка. Вилис водил взглядом по травам и казался смирившимся.

— Кое чему научу. Встань здесь и смотри.

Я размотала кожаную оплетку на рабочем ноже, а затем аккуратно убрала две деревянные пластинки, служившие рукоятью. Обнажился хвостовик, на котором я когда-то своими руками нацарапала руны. Вилис подался вперед.

— Мой секрет, — тихо сказала я. — Тебе понадобится такой же.

— Ты мне сделаешь? — полушепотом выдохнул мальчишка.

Он бережно взял нож из моих рук, а затем провел пальцем вдоль рун. Вила буквально завораживало все, что было хоть немного связано с колдовством.

— Нет. Ты сделаешь его сам. Это будет полезно. Я же не всегда буду рядом с тобой.

Мальчишка округлил глаза, а затем замер, как будто лишился дара речи. Я не удержалась и щелкнула Вилиса по носу.

— Отомри. Я не собираюсь учить тебя чему-то сложному: только покажу, как правильно сделать нож. Начнем?

Он быстро закивал. По моей просьбе Вилис сбегал за бумагой и чернилами, а вернувшись, сел напротив и преданно уставился на меня.

— Попробуй перерисовать. Только обрати внимание: вот эти шесть знаков называют ребрами вязи. Они особенно важны — будь с ними точен. Остальные используются для связки и просто усиливают основные.

— И все?

— И все. Прелесть в том, что ножик не станет требовать жертвы от тебя. Больно не будет, но проводя сбор, важно сосредоточиться на процессе.

Вилис нахмурился, показывая каким сосредоточенным он может быть.

— Не кривляйся! — одернула я его. — Когда пойдешь в поле, перед тем, как срезать травинку, представляй, как по ней текут соки. Подумай, что она живая, а затем одним движением — резко! — раз и срежь ее!

Я перевела дух. Мне было тяжело говорить о колдовстве. Я прикрыла глаза.

— Как ты уже знаешь, во всем, что рождается и растет, заключена энергия жизни. Конечно, жизненная сила растений, животных и людей имеет большие различия, но и общее тоже есть. Из растений мы получим крохи, но даже они сделают твои снадобья сильнее. Понял?

Мальчик почесал затылок: я видела, что у Вила созрел вопрос, поэтому ждала.

— А когда ты готовишь свои снадобья, ты что-то делаешь с силой жиз…

— Тетушка Эйна!

Осекшийся Вилис испуганно вжал голову в плечи. Даже я растерялась — Тид никогда раньше не врывался так внезапно. Хуже всего, что он пришел не один, а вместе с нанятой накануне девицей.

— Тетушка! У нас идея!

— Идея?

— Кейра предложила украсить вывеску, — затараторил Тид. — Я мог бы нарисовать на ней цветок или что-то такое. Как вам?

— Доброе утро, тетушка. Здравствуй, Вил, — сказала Кейра, разглядывая рассыпанные по столу травы.

Вилис опустил перо в попытке спрятать за ним хвостовик ножа.

— Цветок? — переспросила я, переглянувшись с Вилом. — Хм… Да. Хорошо… А разве у нас есть краска? Мне казалось…

— Есть! У дядюшки Лидса осталась. Я пойду покрашу ее? Ну, табличку?

— Хм… Да. Конечно, иди! Вы хорошо придумали…

Тидел выбежал, за руку уведя за собой Кейру. Когда дверь за ними захлопнулась, я вздрогнула. Вилис перевел на меня испуганный взгляд.

— Они слышали? — шепотом спросил он.

— Нет… Думаю, что нет.

— Думаешь?

Тидел плохо умел притворяться. Он выдал бы себя, если бы услышал про «силу жизни». Только, в отличие от более взрослой девушки, Тид мог вовсе не понять, о чем мы разговаривали.

— Если будет случай, выспроси его осторожно, слышал ли он наш разговор.

Вил кивнул.

— Я сделаю, Эйна! А что этой будем делать? — мальчишка выглядел виноватым. — Не надо было ее приводить к нам…

— Ты не виноват. Я сама согласилась… И нужно было запереть дверь, — я вздохнула. — Продолжай, Вил. Ножик ждет.

— Все нормально? Мне можно продолжать?

— Да. До Дней благоденствия остается всего две недели. Нам нужно скорее начать работу.

Он уже не выглядел таким радостным, но как только я опустила крючок на двери, принялся старательно выводить вязь. Высунутый от усердия язык Вил зажал между белыми зубами и иногда бросал на меня пристыженный взгляд… Я же смотрела в окно. Можно было схватить обоих детей и сбежать, но вышло бы обидно, если я испугалась тени, и Кейра ничего не слышала.

— Так?

Голос Вила застал меня врасплох.

— Да? Почти, — сказала я.

Мальчишка на удивление неплохо справился. Я забрала исписанный лист и исправила несколько штрихов.

— Попробуй еще раз.

— Было бы проще, если бы объяснила мне, как работают эти значки, — пробормотал Вилис, опустив взгляд.

— От этого тебе не станет проще их рисовать.

Он настороженно посмотрел в сторону запертой двери, а затем наклонился ко мне.

— Чего ты боишься? — зашептал Вил. — Ты же можешь столько сделать! Зачем тебе прозябать вот так, когда у тебя есть такая сила?

Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Мы обсуждали это уже много раз.

— Это не сила, Вил. Это страшное учение, которое уничтожает тебя.

— Но почему? — мучительно скривившись, спросил мальчик. — Моя бабка занималась этим, и вся семья была счастлива! Ты хорошая, и ты спасаешь жизни! Я тоже хочу так! Я видел, как ты это делаешь!

— Ничего ты не видел, глупый…

— Почему? Ты ведь спасла нашу деревню от голода, когда поля побило градом! Разве это было плохое дело?

— Нет. Не плохое.

Чтобы оживить посевы, я погубила старый тополь в соседней с деревней рощице. Но людей я спасла, с этим нельзя было поспорить.

— Вилис.

— Да?

Я попыталась собраться с мыслями, чтобы хоть что-то донести до ученика. Ни капли он, оказывается, не смирился, а как обычно притворялся. Разговор про колдовство у нас повторялся по кругу уже много раз. Вилис твердил одно и тоже, а я пыталась подобрать новые, более убедительные слова. До сих пор у меня получалось плохо.

— Вил, тополей на всех не напасешься, понимаешь?

— Понимаю! — с готовностью согласился он. — Я понимаю, что обряды нужны только для особенных случаев!

Он напряженно ловил каждое мое движение, но я понимала, что мальчишка меня совсем не слышал.

— Рисуй! — велела я и отвернулась.

Обиженно надув губы, Вилис взялся за перо, а я занялась сырьем для будущих снадобий…

Уже следующая попытка изобразить вязь оказалась для моего ученика успешной. У него были способности, но я не стала хвалить Вилиса.

— Теперь нужно сделать нож. Я подготовила для тебя подходящий, и на нем нужно нарисовать руны. Только посмотри, какой удобный и легкий! Нравится?

— Спасибо, — буркнул Вил, засопел и отвернулся.

Я сделала вид, что не заметила недовольства ученика. Мальчик едва посмотрел на ножик, а ведь тот был много лучше моего собственного и стоил дороже.

— Вырезай внимательно. Исправить ошибку ты не сможешь.

Вилис тряхнул челкой, что при некотором воображении можно было посчитать за кивок. Я вздохнула.

— Возьми. В утешение.

— Какое еще утешение… — буркнул он, а потом широко распахнул глаза.

Скрепя сердце я решила отдать Вилу оберег для защиты от колдовства. Мальчишка давно заглядывался на эту вещицу, и ему она пригодилась бы больше, чем мне.

Тидел теперь ходил на Большой рынок каждый день. Выбрав людное место, бывший помощник конюха кричал, что в приюте странников можно купить снадобья от любой болезни и для красоты. Он же расписал вход в конюшню извилистыми плетями какого-то совершенно невероятного растения. Так что появлением покупателей, которые не пахли конским потом и носили одежду без заплат, «Белая ласточка» была обязана именно Тиду. Однако сравниться с нашим самым главным благодетелем не мог никто.