- Мой пасынок точно покинул мой дом, Ингвар? – жёстко спросила она у своего охранника, который молчаливой тенью возвышался позади неё.
Тот ответил утвердительным кивком и её это вполне устроило, она резко встала и велела господина Вален не пускать даже на порог, не то, что в гостиную, усилить охрану периметра дома и сказать, чтобы нянька ложилась спать рядом с колыбелькой её сына.
«Не думаю, что этот слизняк способен сделать что-то собственными руками, но рисковать не стоит», - холодно думала женщина, быстро спускаясь вниз.
Никто и никогда не узнает, как она тряслась от ужаса, когда поняла, что её единственным шансом остаться в живых – это делать то, что велит ей Посланник. Как она молилась Всемилостивейшему, чтобы дед не умер не ко времени, как она стояла на коленях возле лика святой Марии Гваделупской в надежде, что сможет родить мальчика, от какого-то заезжего парня, которого она тогда толком и не рассмотрела даже… мальчика, потому что тот бы являлся наследником и она избавилась от этого ничтожества Луи…
Да уж… пожалуй, именно Посланник, которого она боялась до дрожи в коленях, сделал для неё больше, чем все остальные в этом мире. Он и ещё… эта странная женщина, Тина, посудомойка в заведении у Леони, с которой её и перепутал Посланник в своё время… а сейчас у неё появился шанс на то, чтобы исправить всё и начать жизнь с начала. «Исправленному верить!» - думала Танна, с улыбкой отвечая на приветствия прислуги, которая спешила распахнуть перед ней двери. – «Пусть и у той дурёхи Тины тоже всё будет хорошо!».
***
Мда… нельзя сказать, чтобы у меня всё было хорошо… нет, цифры нашей бухгалтерии меня, конечно же, не могли не радовать, только вот странные слухи, которые доходили до моих ушей, навевали на размышления. Дед Гаспар, который ездил с товаром на тракт, вернулся смурной, огрызался, но затем признался, что к нему подходили разные люди, но не торопились покупать продукты, представленные на прилавке, их больше заботило, правда ли, что я бегаю в непотребном виде по причалу и завела премерзкое животное, которое периодически натравливаю на неугодных мне людей. Я приблизительно догадывалась, с чьей подачи гуляют подобные слухи, но, памятуя о презумпции невиновности, не могла выдвинуть обвинения в клевете против госпожи Лебуа, обиженной в самое сердце холодностью Тейны и тем, что её кровиночке дали от ворот поворот.
Я подняла глаза на нашу новобрачную, которая с цветущим видом восседала рядом и рассеянно слушала стенания деда Гаспара.
- Думаю, что эти слухи вскоре утихнут, дорогая! – подмигнула мне она и улыбнулась. – Особенно, если никто не станет подпитывать их новыми подробностями. Во всяком случае, старая карга Анриэтта очень намекала на то, что она позаботится об этом.
- Надо же… - с сомнением хмыкнула я. – Никогда бы не подумала, что госпожа Лебуа столь милая женщина.
- И правильно бы не подумала, - удивлённо подняла на меня голову Тейна, - видишь ли, я просто сообщила ей, что положу в свой ридикюль кусок гранита и непременно уроню ей на ногу, если хоть что-то нелицеприятное услышу про себя и свою семью. Пусть не сразу, но она поняла серьёзность моих намерений… видишь ли, Тина, ты в своё время дала мне второй шанс на то, чтобы начать всё с начала. На то, чтобы исправить свою судьбу. А мне теперь просто нужно… исправленному верить! А ещё… Ален хотел сделать мне сюрприз, да куда там! Проговорился в тот же день. Одним словом, он подумывал о том, чтобы уходить с государственной службы и даже подыскивал для нас домик неподалёку, а тут… поместье Вален выставили на торги за долги Луи перед кредиторами. Ален не удержался и приобрёл его!
Тейна сияла, рассказывая, как она рада, что снова вернётся в то место, которое долгие годы считала своим домом.
- Интересно, но где же сейчас находится бывший хозяин? – вдруг забеспокоилась я.
Тейна равнодушно пожала плечами, заметив, что вот уж ей это точно не интересно, лишь бы подальше от неё.
Знала бы она только, что жажда денег или их отсутствие, делают с людьми невообразимые вещи! Во всяком случае, Луи молча перенёс дорогу до Сен-Симона на крестьянской телеге и не противился даже колкой соломе, на которой ему приходилось сидеть. Расплатившись последними деньгами с обрадованным возницей, Луи попал в город и тут же, в меняльной лавке возле городских ворот, продал пару своих перстней, вскользь удивившись столь малой их ценности.
После чего он наскоро перекусил в какой-то портовой забегаловке, любуясь на отвратительное приземистое здание – какой-то склад или что-то в этом духе. К воротам подъезжали телеги и фургоны, загружались ящиками и коробками, и отправлялись к пристани или же двигались в сторону рынка.
- А какая харчевня была на этом месте, а девочки! - сплюнув на пол, признался какой-то морячок и с тоской подпёр голову рукой. - Сейчас дамочка какая-то всем верховодит. Варенье делает и прочее такое… и кому оно надо? Лучше бы вновь едальня какая открылась…
Луи презрительно скривился, ведь благородному человеку не пристало работать, а женщине – и подавно. Он поднялся из-за стола и кинул несколько мелких монет на стол, после чего покинул это место – на площади скоро отходил дилижанс, который доставит его в тут глушь, где и обретается его мачеха. Будем надеяться на то, что было написано в письме хотя бы частично окажется правдой. Тогда бы он с лихвой отыгрался за все унижения и за все лишения, которые вынужден претерпевать. И при этом он поступит как благородный человек, не требуя себе собственность и согласившись всего лишь на скромное содержание от мачехи.
Посему, Луи немного потолкался с остальными пассажирами и забился в самый дальний угол, где и продремал всё путешествие.
- Поместье Гийом, уважаемый! – проник в его голову голос возницы. – Бери манатки и на выход!
Луи, который был вынужден поменять приличный дорожный саквояж на холщовый мешок, выполз из душного нутра дилижанса и оказался на развилке дорог. Оказалось, что до самой усадьбы ещё топать и топать, так что Луи просто закинул мешок на плечи и молча пошагал. Это был его последний шанс, и он не мог его отпустить… возле садовой калитки он был встречен дедком-садовником, который не торопился взять его вещи и проводить к Тейне, хотя Луи и сказал, что он пасынок хозяйки поместья. Пока они шли по саду, а затем и по дому, Луи автоматически замечал, что сил и средств в восстановление было вложено предостаточно, значит, он всё правильно решил – брать деньгами.
- Вот, пожалте, госпожа, сродственник ваш объявился, - именно так отрекомендовал дед Луи даме, которая сидела за столом кабинета.
Та подняла на него взгляд, кивнула садовнику, что он свободен, тот ушёл с явной неохотой, скорее всего, тоже хотелось посмотреть на встречу двух близких людей.
- Прошу прощения? – удивилась женщина. – Вы хотели бы меня видеть?
- Не совсем так, - хрипло признался Луи, который начал осознавать, что его снова надули, - я бы предпочёл видеть хозяйку этого места.
- Я вас слушаю!
- А Тейна? Где моя мачеха? Разве ей ничего не принадлежит? Может быть, хотя бы часть? Я имею надёжные сведения, что… – Луи не собирался сдаваться и изворачивался, как мог.
- Симон! Симон! – открыв дверь, завопила дамочка. – Проводи молодого человека до садовой калитки.
Пришедший здоровый мужик в поварском колпаке кивнул и повёл Луи к выходу.
- Хозяйку поместья Гийом зовут Вален Тейна? – сделал попытку Луи зацепиться за зерно разумного.
- Нет! – покачал головой мужик. – Скоро стемнеет, не советую оставаться вне укрытия на ночь, Лапочка нынче снова где-то бродит одна.
Луи презрительно скривился и побрёл прочь – ему уже было всё равно, даже не вызывало удивления или страха. Не удивился он и крестьянину, который шустро двигался впереди него и волок целую связку сушёной рыбы.
- Тоже спешить вернуться домой до темноты? Лапочка же гуляет н свободе, – неожиданно сам для себя спросил Луи, всё ещё пребывая в немалом шоке ото всего, что с ним приключилось за последнее время.
