- Прошу прощения, я не расслышал вашего имени, - наконец, выдавил крестьянин.

- Да, конечно, - доброжелательно улыбнулся мужчина, вежливо наклонив голову, - меня зовут господин Бернар Ален. Как я уже сказал, я занимаю должность секретаря господина мэра. Так что там с вашей хозяйкой и поместьем Гийом? Мне показалось, что вы крайне недовольны ею.

Пьер мысленно чертыхнулся – ну, кто его за язык тянул? Не то, чтобы он очень заботился о том, чтобы оградить господина Сентри от неудобных вопросов, но… Пьер в редких случаях пользовался опцией, которая зовётся «чуйкой». Точнее говоря, он и вовсе ничего о ней не знал. Но вот сейчас именно она твердила ему, что не стоит вмешиваться не в своё дело – в управе ему всё равно никто не поможет, только насмехаться будут. Чего, мол, припёрся, если ты виноватый кругом. Так что пусть его, уж как-нибудь грызутся тут между собой.

- Это… спутал я… - туманно поводил руками по воздуху Пьер и стал пятиться с крыльца назад¸ не сводя глаз с внимательного взгляда господина Алена. – Завсегда со мной такая история.

После чего, оказавшись на мостовой, постарался побыстрее скрыться от назойливого внимания благородного человека. Сам же чиновник замер на крыльце, задумавшись о чём-то своём. Он не первый год жил на свете и конечно же, не поверил в объективность слов этого мужика, в то, что госпожа Тина притесняет и всячески издевается над ними… пожалуй, наступил момент, когда он навестит собственность госпожи Вален. В ознакомительных, так сказать, целях. А ещё… к примеру, он может навестить очаровательную даму, свою бывшую коллегу, и просто поинтересоваться, как ей живётся в старом поместье. Не зря же он так настаивал на том, чтобы эти лодыри и лентяи, по какому-то недосмотру Всемилостивейшего считающиеся чиновниками, упросили её приобрести поместье.

***

Новое утро наступило, казалось, сразу же после того, как я закрыла глаза. Между тем, я чувствовала себя выспавшейся, быстро спустила ноги с постели и засунула их в тапки. Сегодня у нас очень ответственный день, от которого много зависит – мы собираем телегу для того, чтобы ехать в порт Сен-Симона. Конечно же, я нервничала – а кто бы на моём месте оставался спокойным? Ведь от того, как мы расторгуемся, зависит наше будущее.

Конечно, с помощью селян мы смогли привести в нормальный вид все помещения в доме, очистить сам фасад и сад возле дома. Однако, комнаты по-прежнему не имели обжитого вида. В большинстве своём они были практически без мебели. Или же, как в холле первого этажа, она была старой и рассыпающейся на глазах, зато с красивыми изящными ножками, вычурными спинками и с разваливающейся обивкой, словно обнищавшая аристократка. Как говорится, барские замашки ещё остались, хотя за душой уже давно ни гроша.

Дед Гаспар, раздувающийся от важности собственной миссии, с самого утра носился, как угорелый. Для начала он сам себя назначил на должность смотрителя копчёной рыбы и эту миссию он исполнял крайне ревностно и щепетильно. Между выполнением своих прямых обязанностей он ещё успевал инструктировать Дэмиэна и дядьку Симона, которые отбирали яблоки и апельсины для торговли в городе.

Наконец, со всеми приготовлениями было покончено, фрукты сложены в небольшие бочонки, рыба тщательно упакована в бумагу, а сами мы проверяли, всё ли мы сделали, что хотели. По всему выходило, что дольше тянуть время не было смысла, я отдала последние распоряжения и залезла в телегу:

- Сегодня Себастьен сказал, что отправит двух мужиков, что покрепче, для того, чтобы очистить тот дальний колодец во дворе. Надеюсь, что с этим они успеют справиться за один день... людей не стращать, Лапочкой не пугать!

Последнее я сказала, уже обращаясь конкретно к Дэмиену, который ранее уже стращал нашей коровой двух крестьян, которые решили вместо трудовой повинности недурно провести время за бутылкой сангрии, удобно устроившись в густой зелени растений.

Собственно говоря, дело было так: крестьяне работали у нас по очереди, по разнорядке, то есть. Так что нельзя сказать, чтобы очень уж «урабатывались». Однако, отдельные личности полагали, что остальные товарищи чудесно справятся и без них, отчего всячески отлынивали от работы. Вот и тогда двое из них заранее договорились недурно провести время и с этой целью облюбовали такие славные лопухи чего-то вечнозелёного. Впоследствии пострадавшие утверждали, что они распили всего одну бутылку на двоих, однако, мне в это слабо верится. Поскольку, им захотелось продолжения банкета, они решили выбраться из своего укрытия и заметили мирно пасущуюся Лапочку. Зная о дурном характере нашей животины, Демиэн надёжно привязывал Лапочку к деревянной перекладине, собственно, порядком струхнувшие крестьяне не сразу сообразили, что корова не собирается на них нападать.

- Ух, здоровая зверюга! – восхитился один из них, уважительно прицокивая слегка заплетающимся языком. – А злобная – страсть! Недаром бедняга Пьер сидел на дереве, пока эта страхолюдина пыталась его изничтожить.

- Да нет! – не согласился с ним его товарищ, обходя Лапочку по большому кругу. – Сейчас-то она точно безобидная, глянь, как она привязана.

Вот тут-то и стоило двум товарищам покинуть опасное место, оставив корову в одиночестве. И, быть может, именно так они бы и поступили, если бы не одно «но» - алкоголя в их организмах было вполне достаточно для того, чтобы душа возжаждала приключений. А конкретно в этом случае – они решили показать друг перед другом молодецкую удаль и продемонстрировать своё умение коровьих наездников. Возможно, Лапочка редко ходила под седлом, потому что вначале она очень сильно удивилась, когда поняла, что эти двое пытаются взгромоздиться на неё. Затем, когда она сообразила, что эта попытка может быть успешной, решила продемонстрировать все перспективы выездки коров.

Она просто дождалась, пока они кое-как заползли на неё, выпрямились, смеясь и улюлюкая… а потом… вырвала узел на верёвке, который удерживал её на месте, и рванула куда-то вперёд по ломаной траектории. Мычание, проклятия и вопли из глубины сада сделал день ярче и запоминающееся для других крестьян, которые честно исполняли свой долг. Вот и тогда они прижали носы к окнам, с восторгом наблюдая за происходящим безобразием.

Из-за угла дома показался староста, быстро юркнувший в заросли кустарников. Собственно, именно оттуда он храбро смотрел за Лапочкой, которая тяжело бежала, предпочитая заросли колючего татарника посыпанным галькой дорожкам сада.

Одним словом, когда Лапочка решила, что она устала, крестьяне выглядели весьма плачевно… и ещё долгое время дед Гаспар расплывался в самодовольной улыбке, а среди работников появилось такое рабочее рвение, что Себастьен не уставал поражаться.

Так что я сочла своим долгом предупредить остающихся домочадцах о той моральной ноше, которую я на них возлагаю в связи с моим отсутствием. Поначалу дед Гаспар надул губы, осознав, что я собираюсь в город в компании Леони и дядька Симона. Однако, после моего объявления о том, что за старших остаётся сам дед, он надул грудь колесом и растрогался, находясь под впечатлением от размера оказанного мною доверия.

По моим прикидкам, до заката солнца мы должны попасть в город, устроиться в каком-нибудь постоялом двери неподалёку от порта, а с утра заниматься торговлей.

Места в телеге было не так много, но мы с Леони сумели расположиться с удобством и теперь сосредоточенно жевали яблоки и размышляли о том, куда именно продать наш товар.

- В порт нужно ехать, - наставительно подняв палец кверху, сообщила Леони, - морячкам завсегда фрукты пригодятся. Если не на продажу, так для себя-то уж точно.

Я помнила, что и в моём мире моряки всегда имели бочку с яблоками на борту своего корабля, спасаясь от цинги, которая возможна за время долгого плавания.

- Но абы кому всё равно предлагать не стоит, - выплюнув травинку изо рта, подал голос дядька Симон, - посторонние и цены хорошей не дадут, и жандармам могут сдать запросто.

С этим я была полностью согласна, поэтому кивнула головой и выдала: