- Доброго утра, дамы! – криво поздоровалась я, заслужив неприязненный взгляд от подавальщиц, одна только Леони просияла улыбкой при моём появлении.

- Пошумели мы вчера немного? – задала риторический вопрос хозяйка харчевни, на что я просто пожала плечами.

- Я по поводу оплаты за стол и кров… не могу сказать, когда я получу оплату за свою работу в управе, да и каков будет её размер, однако… - начала я, видя, как та подсчитывает длинный столбец цифр.

- Ты это брось! – ахнула Леони. – Да если уж на то пошло, то это мне не расплатиться с тобой за рецепт этого майонского соуса из оливкового масла и яиц. Повар оценил, да и морячки тоже. Да что я тебе говорю, сама же ведь видела. Вот… не побрезгуй рабочими деньгами. Очень уж он понравился нашим морячкам, да и нам тоже. Вот я и подумала, что ты не будешь против…

Ещё бы я была! На то и расчёт был, ей-Богу! Я сгребла приятно звякнувший кошелёк, засунула его в карман юбки и похлопала его по бедру. Если судить по тяжести, то там, возможно, даже серебро!

- А это правда, что майонский соус был произведён по приказу главного жреца храма Всемилостивого? Ваша семья когда-то давно прибыла из Франкии и хранила рецепт много лет. – вмешалась одна подавальщица, с тоской глядевшая в окно таверны. – Я слыхала, как вы рассказывали вчера. Здорово это, должно быть… а я из родичей помню только отца, он гончаром был в Марлисе, а мать моя – белошвейкой трудилась. А потом помёрли они, дядька мой за старшего в семье остался… стал жить в нашем доме со своей семьёй, потом подросла я и он выгнал меня из дома, решил, что я уже взрослая и соседи коситься не станут. А мне идти-то особо некуда было, спасибо, добрые люди подсказали, что в Сен-Симоне работу найти проще, и я вот… подалась сюда.

- Надо же… а я и вовсе родителей своих почти не помню, - протянула Леони и хмыкнула, - малая я тогда ещё была. В те года потливая горячка унесла множества жизней, храмы были полны народу, все молились, пытаясь спасти свои жизни, да вот не у всех это вышло. Говорили, что болезнь в трюмах своих кораблей привезли купцы с далёкого Востока. Мать умерла почти сразу, потом отец, остались мы с братом. Жили себе потихоньку, работали на земле, как могли, конечно, болезнь отступила также быстро, как и пришла, забрав свою дань. Хозяйство было у нас не слишком большое, но крепкое, сосед всегда нам завидовал, Всемилостивый ему судья… написал донос на брата, мол, он в храм не ходит, а если и ходит, то плюётся и фиги в руках держит. Вроде как винит Всемилостивого за смерть родителей. Вот и сбежали мы, куда глаза глядят, в город попали, подкупив стражу. Брат решил пойти служить на флот Его Величества Луи, папеньки нашей королевы, сами знаете, брали всех без разбору. И больше я о нём ничего не слышала.

- В данный момент никого из своей родни у меня тоже не осталось, во всяком случае из тех, кого бы я знала. – криво улыбнулась я, затем, постаравшись сгладить неловкость ситуации, добавила: – Что же до соуса, то так оно и есть. История гласит, что господин Ришелье, главный жрец в столичном храме Франкии, захотел попробовать что-то необычное, вот повар и взял то, что заметил на столе, быстро смешал и получился густой соус, который полюбился всем.

Я брела по дороге, думая о том, что могут меняться миры и вселенные, но люди остаются теми же. Они так же безжалостны к своим близким, способны на то, чтобы выгнать девчонку из собственного дома или забрать клочок земли у сирот…

Сегодня мой визит в управу не вызвал такого ажиотажа, как вчера, из чего я сделала вывод, что совсем скоро, и на меня не будет направлено такое повышенное внимание, как сейчас. Вытащила свои записи и подумала, что самое важное в любой работе – это системный подход и аккуратность. То есть, на разлинованный листах у меня были указаны кабинеты, имя клерка и название сектора ответственности. Одним словом, я могу написать таблички и посетителям больше не придётся тыкаться по кабинетам и разыскивать нужный конкретно ему. А свою работу я вижу в качестве справочного бюро. Прощай, анархия, да здравствует порядок!

И вот я с гордым выражением лица дописываю последнюю табличку и вешаю её на маленький гвоздик на двери. Посетители уважительно качают головами, но молчат или же говорят, что очень красиво. И при чём тут красота? Если речь идёт про функционал? Конечно, я их понимаю, подобный подход к работе странен и нов. Но это всё до поры до времени, я думаю. Москва не сразу строилась! Впрочем, местные чиновники тоже были весьма осторожны в своих комментариях, предпочитая вежливо отмалчиваться или отделываться незначительными фразами о погоде, природе и месте женщины в общепринятой системе ценностей.

«Это они от зависти!» - твёрдо решила я и больше не обращала внимания на осторожные подколки со стороны клерков.

- Доброе утро, госпожа Вален Тина! – поприветствовал меня Сентри Поль, которого заинтересовала моя нездоровая суета возле его кабинета. – Вы решили сообщить мне о том, как меня зовут и очертить круг моих обязанностей? Весьма мило с вашей стороны.

- Вовсе нет! – отрезала я, с неодобрением смотря на этого умника. – Эта информация для посетителей управы. Думаю, что для них так будет гораздо проще ориентироваться.

На что тот только хмыкнул и сообщил, что большая часть посетителей – крестьяне с поселений вблизи Сен-Симона. То есть не так. Неграмотные крестьяне. Хотя, моя задумка и нова, и остроумна, разумеется. Как-то так! После чего господин Сентри испросил дозволения удалиться, даже спиной выражая самодовольство.

- Кажется, это было фиаско, - пробормотала я, но всё же решила стоять на своём – от меня есть несомненная польза.

То есть, несомненная скрытая польза.

Не успела я плюхнуться на своё рабочее место в углу холла, как передо мной выросли два мужичка самого крестьянского вида, которые смотрели на меня с определённым сомнением и слабой надеждой в глазах.

- Вы чего-то хотели, уважаемые? – поинтересовалась я, сообразив, что мужики не решатся сегодня что-то сказать.

- Дак это! – вышел вперёд один. – Мы к вам, значит… за справедливостью! Вчера помогли вы мужику. Так он из наших был, товарищ наш. Вот и мы собрались, чтобы это… торжество правды, совсем как в книге Всемилостивейшего! Братья мы, значит! Дом у нас есть, и хозяйство справное, вот… ещё святой последователь Всемилостивейшего писал, что сосед твой ближе отца должен быть, только вот коварству человеческому предела нет! Сосед совсем житья не даёт, говорит, мол, нету закона такого, чтобы…

Я подпёрла голову кулаком и приготовилась слушать все прегрешения соседа этих мужиков против Книги Всемилостивейшего, против заповедей всех его соратников, и в целом, против рода человеческого!

Хотя, если бы я вовремя делала перерывы в работе, то могла бы услышать прелюбопытную беседу, которую имели наши сотрудники во внутреннем дворике здания управы. Кроны платанов и кедров, а также кусты азалий, пиний и роз скрывали двор от палящего солнца и ровно ничто не препятствовало проводить здесь время в редкие минуты отдыха от забот города.

- Дорогие коллеги! Сколь долго мы должны терпеть эту милую даму, протеже нашего уважаемого мэра? – рассеянно поинтересовался мужчина в элегантном костюме, который сидел в лёгком плетёном кресле и задумчиво вертел цепочку от карманных часов. – Признаюсь вам честно, вначале я просто счёл её бесполезной милой трещоткой, а это её желание осчастливить всех сирых и убогих – странной причудой. Всё же госпожа Вален – благородная дама из старой и уважаемой семьи, но… и сама госпожа Тина весьма необычная дама… если можно так выразиться.

- Пожалуй, вы несправедливы к даме! – усмехнулся господин Сентри. – Она просто очаровательна, но увы! Далеко не всё знает о реалиях мира.

- Это только ваше мнение… - засмущался Дени. – Но в одном вы правы – её бы энергию да в мирное русло!

- Не вижу каких-либо препятствий для того, чтобы это самое «русло» ей обеспечить, - пожал плечами господин, наигравшийся с часами, - как я припоминаю, в вашем ведомстве, Поль, находится поместье… как там… так отчего же не сбагрить эго этой милой даме? Точнее говоря, дать ссуду из городской казны на его приобретение, с отсрочкой платежа, она порадуется нашему благородству, уверяю вас.