— Мы передумали, — ровным голосом отозвалась беловолосая. — Ждать следующего полнолуния — слишком долго. Пойдёшь с нами.

Я оглянулся и обнаружил, что нахожусь на знакомой террасе с резными колоннами, неподалёку от того самого места, где очнулся после оплеухи Ржака. Тень от стен академии, кусты и колонны скрывали нас от посторонних глаз, а рокот урагана за невидимым экраном наверняка заглушал голоса.

— И что мне делать? — поинтересовался я, поднимаясь на ноги и одёргивая рубаху.

— По прежнему плану ты должен был заняться Фельтирой, — процедила беловолосая.

— А Фельтира — это у нас… — протянул я, пытаясь припомнить, где слышал имя.

— Госпожа главная смотрящая академии, — подсказал кто-то из парней.

Ясно. Та женщина в красно-белом платье, что выгородила меня перед Гохардом. Чем она насолила прежнему Руто?

— Но раз ты у нас недееспособная бестолочь, займусь ей я, — заявила Эрмина и отвернулась, надменно махнув выбившимися из причёски белыми прядями. — А ты идёшь с Джубом и слушаешься каждого его слова, понял?

— Не, так не пойдёт, — я сложил руки на груди. — Если хотите, чтобы я в этом участвовал, сначала расскажите, что собираетесь делать и зачем.

Беловолосая воззрилась на меня в негодовании, но Ангра вздохнула и терпеливо объяснила:

— Мы собираемся взять руководство академии в заложники, связаться с императрицей и выбить из неё обещание освободить наших родных, которых уже несколько лун держат под стражей в дурных условиях из-за надуманных обвинений.

Я обвёл глазами кивающих заговорщиков. Они что, серьёзно, мать их?

— Дебильный план, — сообщил я им. — Просто дебильный. Он обречён на провал, разве не понятно?

— Почему это? — обиделся один из парней. — Мы много дней всё продумывали…

— Очевидно же! — разозлился я. — На месте императрицы я бы наобещал вам с три короба, а как только всё закончится — преспокойно взял бы тёпленькими да и посадил бы рядом с родственничками. И вообще, с чего вы взяли, что она на это поведётся?

— Куда она денется, — оскалилась Эрмина. — Если приставить нож к горлу её любимчиков-внуков, она выберет их жизни и даст обещание. А если это обещание услышит вся академия, она не рискнёт его нарушить.

— Честь семьи — палка о двух концах, — пропела Ангра. — И кстати… — она лукаво подмигнула мне, отчего по телу пробежала горячая волна. — Это ведь была твоя идея, Руто. И лучше бы тебе не капризничать, если хочешь, чтобы мы держали язык за зубами.

— Моя идея? — насторожился я.

По отведённым глазам и неловким позам стало ясно, что это ложь. Как удобно. Если что вдруг случится — притвориться, будто это была идея очкарика Руто, который как раз так удачно ничего не помнит! А пока можно слегка пошантажировать его этим.

— Хорошо, — я сделал вид, что повёлся. — А разве кто-то из моих родных тоже под стражей?

— Н-нет, — слегка запнулась Эрмина. — Ты никогда не говорил об этом. Мы думали, ты хочешь вытребовать прощение для своей матери…

— Прощение за покушение на жизнь императрицы? Бред… Ладно. А охрана? Как нам вдесятером совладать со всеми твердящими, смотрящими и — кто тут у вас ещё — вместе взятыми?

— Так ураган же, — недоумённо откликнулся Джуб. — Они все экран держат. И уйти с постов не смогут, пока не успокоится, что бы здесь ни творилось. Иначе всю академию разнесёт к чертям.

— А до конца урагана мы управимся, — с былой уверенностью заявила Эрмина. — Если, конечно, не будем и дальше стоять на месте и чесать языками.

Я лихорадочно соображал. Заносчивые юнцы, конечно, что-то не додумали. Не могло такое заведение, как академия, допустить подобную уязвимость в собственной безопасности. На что рассчитывал предыдущий хозяин этого тела, когда соглашался? Или я в нём снова ошибся, и он всё-таки был дураком?

В конце концов, не похоже, чтобы у меня был выбор. Чёрт его знает, зачем этой горстке сумасшедших сдался именно я, но настроены они были решительно. Но что ждало в случае провала — наказание, отстранение от занятий, отчисление из академии? Такой расклад меня вовсе не устраивал. Если я намерен овладеть магией этого мира, разумнее всего заниматься этим здесь. Отказаться? Снова дадут по затылку, рыжая бестия воспользуется своим даром подчинения — и пойдёт бедняга Руто на дело как миленький. Нет уж, лучше оставаться в трезвом сознании. Хотя бы для того, чтобы потом внятно объяснить, что меня заставили.

— Хорошо, — сдался я наконец. — Начинаем!

Я со злорадством отметил, как нахмурилась беловолосая: ей явно не по душе пришёлся мой командный тон.

— Вот видишь, — Джуб подхватил стражника, которого только что шарахнул об стенку головой, подкравшись со спины. — Проще простого. Обычно здесь их трое, а в день урагана — лишь один.

— Не убил? — я с сомнением покосился на неподвижное тело и прошёл сквозь массивные двери вслед за спутником.

— Очнётся, — беспечно махнул рукой тот.

Я на бегу вертел головой по сторонам. Надо сказать, женская половина академии разительно отличалась от нашей. Никакой позолоты, никаких завитушек: лаконичные бежевые стены коридоров с такой же светящейся полосой во всю длину; простой, но добротный светлый паркет под ногами (бежать по нему босиком оказалось в разы приятнее, чем по ледяным мраморным плитам), двери из белого дерева с незамысловатыми металлическими ручками.

— Так зачем вам понадобился я? — окликнул я Джуба.

— Тс-с-с! — шикнул он на меня. — Теперь на цыпочках. Здесь уже спальни. Понял?

Я иронично посмотрел на его тяжёлые коричневые сапоги вроде берцев, какие здесь носили все поголовно как часть формы; перевёл взгляд на свои несчастные босые ступни, закоченевшие и отбитые.

— В переносном смысле на цыпочках, — рассердился Джуб. Как мне показалось, пытаясь скрыть сочувствие. — Та, что нам нужна — на третьем этаже, в правом крыле, дверь седьмая слева, ясно?

— Что не ясного? — удивился я.

— Иди вперёд.

— Почему это?

Мы уставились друг на друга. Даже в приглушённом ночном освещении я с недоумением заметил, как он краснеет.

— Иди давай, — грубовато толкнул он меня в плечо и неожиданно признался: — Мне это… неловко. Как представлю: там ведь за каждой дверью по госпоже… Все спящие, беззащитные, в ночных сорочках или что там они на ночь надевают, или вообще без ничего…

Кажется, мои ползущие вверх брови его окончательно добили.

— Тоже мне, умник нашёлся! — сердито зашептал он. — Ты вообще в курсе, что многие из них никогда не ходят в наше крыло — кто брезгует, кто стесняется или побаивается…

Я понял, что случай безнадёжный, молча развернулся и зашагал по лестнице вверх, морщась каждый раз, когда неуклюжий Джуб задевал ступени металлическими нашивками на сапогах.

Третий этаж, направо, седьмая слева…

Я прижался к стене у дверного проёма, протянул пальцы к ручке и осторожно попробовал. Даже не заперто, мать её налево! Они тут вообще бесстрашные, что ли?

Я кивнул Джубу. Тот сосредоточенно нахмурился и кивнул в ответ. Главное — не шуметь.

Дверь подалась легко, без малейшего скрипа. Я стремительно просканировал взглядом уютную комнатушку с одной, довольно просторной кроватью — но постель была пуста, если не считать смятые простыни и объёмистую подушку.

Девушка стояла у окна, спиной к нам, облокотившись на подоконник. Лёгкий ветерок из приоткрытой створки волновал распущенные тёмные волосы и нежную ткань короткой ночной рубашки.

Джуб резким движением вытянул руки и сомкнул ладони. Девушка обернулась. Судя по лицу Джуба, этого не должно было произойти. Он поспешно повторил свой пасс, потом ещё раз…

— А, это на меня не действует, — почти разочарованно сообщила хозяйка комнаты, с любопытством разглядывая нас одним глазом. Второй косил в сторону.

Внучка императрицы, точно же. Можно было и раньше догадаться.

Я толкнул товарища внутрь комнаты, следом юркнул за дверь сам и запер щеколду.