— …в гостевой гостиной на четвёртом этаже юго-восточного крыла… — не меняя тона, пробормотал слуга и исчез за следующим углом.

Оккупантки нервничали. Из-за приоткрытой двери в конце богато украшенного коридора доносились их голоса: кто-то высказал предположение, что лентяй-посыльный наплевал на приказ и, выполнив его лишь наполовину, отправился по своим делам.

Мы терпеливо ждали.

Из-за двери показались двое. Видно, командирша заподозрила неладное и решила перестраховаться. Кроме того, женщины шагали медленно, с опаской поглядывая по сторонам. Вряд ли они каждый день так ходят по этим коридорам, в которых чувствуют себя полноправными хозяйками.

Оставалось подождать, пока отойдут подальше — там в засаде наши девушки и Айр, они справятся. Главное, чтобы не наделали шуму…

Вдруг одна из стражниц замерла на месте и жестом велела спутнице последовать её примеру. Повела носом, словно зверь, прикрыла глаза. И заорала, пятясь к двери:

— Тревога! Тревога! Они здесь!..

Я цыкнул, но выскочил из-за здоровенного горшка с причудливым растением, за которым, как мне казалось, надёжно спрятался. Вторая стражница отбила мой удар, а первая успела юркнуть обратно за дверь, предоставив подружке отдуваться в одиночку. А потом ещё и захлопнула тяжёлые створки. Тоже мне, командный дух.

Подоспевшую Гринду этот поступок разозлил ещё больше, чем оставленную на произвол судьбы стражницу — судя по затейливой бранной конструкции, что она выдала в адрес собравшихся за дверями. Однако наладить взаимопонимание на этой почве девушки не успели: я, подкравшись сбоку, обездвижил противницу, Нея одним ударом разнесла её экран, а вторым — выбила дух.

— Сможешь как тогда, в бестиарии? — пытаясь отдышаться, она указала на толстое, обитое металлом дерево.

Я окинул критическим взглядом коридор — не завалило бы — и кивнул. Отошёл подальше, прогнал по жилам свою волшебную кровь, ощутил, как знакомо набухают кончики пальцев… Удара такой силы должно хватить.

Двери вдруг распахнулись.

От неожиданности — и интуитивно понимая, что ничего хорошего за ними быть не может — я отпустил накопленную энергию. Ураганом промчалась она по коридору, мимо вжавшихся в стенку девушек, и сбило с ног существо, что стояло на пороге.

Конечно, чёрт. Ведь командирша — укротительница. Разумеется, она держит в питомцах какую-нибудь пакость. Я чувствовал, что сыт по горло фауной этого мира, и знакомиться с очередным её представителем жуть как не хотелось…

Однако и не пришлось. С этой зверюгой я был уже знаком. Такая же нелепая рыбья морда на лохматом медвежьем теле, такие же заячьи уши и неприятно человеческие глаза — только вот теперь в них плескалось совсем другое выражение…

— Он пьяный! — в ужасе заорал Йорф. — Гринда, Руто, это пьяный порсхват! Они его напоили, пока вон та тянула время!..

Зверюга причмокнула своими рыбьими губами и кинулась на крик — только и мелькнули белым росчерком в воздухе длинные уши. Йорф успел отпрянуть, и порсхват с грохотом проломил стену, у которой тот только что стоял. Во все стороны полетели обломки, пыль и брызги — кажется, в стене был спрятан водопровод.

— Гринда, подчиняй! — заорал я.

— Это порсхват, придурок! — завопила она в ответ. — Они не укрощаются!

— Но как тогда…

Чудовище, похоже, ориентировалось на самый громкий звук — теперь его мишенью стал я. И встречать здоровенную тушу обычным экраном оказалось не лучшей идеей. Как результат, меня жестоко приплющило к стене. Зверь давил всем весом, смотрел сквозь прозрачную толщу экрана безумными глазами и — честное слово — пьяно ухмылялся. Насколько вообще возможно представить себе ухмыляющуюся рыбу…

Судя по возне на заднем плане, товарищи тщетно пытались сбросить его с меня. Раздался тихий, нехороший треск, в грудной клетке полыхнуло болью. Рёбра… Треск повторился, но теперь за спиной. Стена?

Удачно вышло, что моя свободная рука была прижата ладонью к стене. Я худо-бедно нагнал туда энергии, выпустил — и полетел спиной вперёд в пролом.

Вдобавок к сломанным рёбрам, мне ободрало острым краем поясницу и ушибло бедро. Кое-как умудрившись не отключиться от боли, я сгруппировался, замер на четвереньках и уставился на зверя, что исступлённо рвал когтями чью-то койку — видимо, приняв её за меня. Руки Зутти и Айра вытянули меня обратно в коридор через пролом.

— Нужно заманить его к лазурным, — тихо сказал я, ощупывая рёбра и отгоняя подступающую слабость. — Он реагирует на крик. Кажется, ему пофиг, на кого бросаться… А раз его не укротить, Спивонда с ним тоже не справится.

Чудовище, кажется, услыхало мой голос — или просто осознало, что ошиблось с жертвой. Замерло на мгновение, потом повернуло к нам свою жуткую рыбью морду.

— Я понял, Руто, — выпалил Зутти, подскочил на ноги и во всю глотку заорал: — Эй, дебильное создание! Иди-иди сюда, сейчас я тебе всыплю! Чё, ссышь? Сюда иди, трусло лохматое!

— Девочки, прикройте его от лазурных, — простонал я из последних сил, глядя, как Зутти бесстрашно пятится спиной к распахнутым дверям, поскальзываясь на мокром полу.

Гринда и Нея без слов метнулись вперёд, разворачивая экраны прямо на бегу.

Дальше всё происходило так стремительно, что сознание не успевало следить. Громадная туша порсхвата пронеслась над головой, шумно приземлилась, едва не раздавив по-прежнему валяющуюся на полу в луже натёкшей воды лазурную, и снова ушла в прыжок. Йорф с диким криком схватил Зутти за руку и успел — в последний миг — оттащить того с пути рассвирепевшего зверя. Девушки бросились в стороны — я отчётливо расслышал, как скрипнули когти по экрану Неи. Не успев затормозить, пьяное чудовище влетело в дверной проём гостиной, а Айр с ликующим воплем захлопнул за ним створки.

Звуки боя, послышавшиеся из-за них, должны были лечь мне бальзамом на душу, но не успели — я отключился.

Вертолёт стремительно терял высоту, а я всё сражался с парашютным ранцем. В плотном материале зияла дыра — наверное, задело осколком стены, когда в неё врезался порсхват. К тому же он был насквозь мокрый после того, как меня окатило водой из пробитой трубы. Я понимал, что прыгать с таким снаряжением — последнее дело, но куда деваться…

— Должен быть третий путь, — серьёзно нахмурилась Катька.

Слова прозвучали как-то странно, непривычно. Антошка на её руках улыбнулся и протянул ко мне пухлые пальчики.

— Какой третий, Кать, — отмахнулся я, всё же перекидывая ранец за спину. — Летать я не умею.

— Что? — она удивлённо подняла брови; Антон, так и не дотянувшись до меня, захныкал. — Я не понимаю тебя, Андрюш. На каком языке ты говоришь?

Я растерянно глядел на свои руки. Тонкие, цепкие трёхпалые лапы цеварка. На левой блеснуло металлическое кольцо, метка академии. А внизу, под брюхом вертолёта, и сама она раскинула крылья, белое и золотое, ощетинилась башнями и опушилась по периметру зелёными скверами…

— Какой третий, Кать? — упрямо повторил я.

Брови жены взлетели ещё выше. И верно… Откуда ей знать язык этого мира? Откуда умнику Руто уметь говорить на её языке?

Больше не раздумывая, я сиганул вниз, расправил крылья. Ощутил ветер, бьющий в лицо, треплющий шерсть. Повёл хвостом, выправляя полёт. Прогнал по жилам магию, живой огонь, выплеснул его в холодный воздух.

Каменные башенки и покатые крыши занимались пламенем легко, словно стога соломы. Вот он, третий путь, Катюш. Сжечь тут всё к чертям! Пусть просто сгорит. Сначала грёбаная академия, потом Лазурная Скала, потом все остальные оплоты власти жестоких стерв, вся эта планета с её фиолетовыми скалами, бумажными деревьями и жёлтой луной… Только бы успеть до урагана — вон, уже бушует на горизонте, бесформенное чудовище, сотканное из лоскутов разноцветной энергии, грозный страж здешнего мироустройства…

Мне бы только успеть с силами собраться.