— Не совсем, господин. Он приходил посмотреть на нас и обронил ключ от наручников, и ещё дверь забыл закрыть…

Я решил, что самое время — пока смотрящий переваривает новость — и атаковал.

— Ах ты, жалкий… — захлебнулся злостью Гохард, с лёгкостью отбив удар.

— Я-то жалкий?.. — единственной надеждой оставалось вывести его из себя: или прибьёт поскорее, или на эмоциях сделает ошибку и даст мне шанс. — А по-моему, это ты жалкий, идиот в чёрном балахоне! Неспособный держать себя в руках, неспособный справиться с обидой чёрт-те сколькилетней давности!

За спиной послышался обречённый стон Йорфа. Лицо Гохарда окаменело. Давай, давай, смотрящий, поведись на провокацию. Терять-то мне уже нечего…

— Обидой? — тихо переспросил он.

— Подумаешь, моя матушка пришила твоего братца! — продолжал кривляться я. — Не за просто так, небось, пришила, за дело ведь? А скольких багровых ваше семейство тогда перебило? Что ж нам теперь, на всех ядом плеваться?

— Прочь, — Гохард дёрнул головой в сторону разинувших рты студентов за своей спиной. — Пошли все вон отсюда.

— Но, господин смотрящий! А если вам понадобится…

— ПРОЧЬ!..

Студенты подхватили бессознательных стражников и уцелевшие бутылки со спиртным и побрели вглубь золотого крыла. Я хмурился — провокация не удалась; напротив, Гохард теперь казался гораздо спокойнее. Он же молчал, ожидая, пока студенты за его спиной не покинут зону слышимости, лишь сверлил нас своим пронзительным взглядом.

— Мой братец был полным неудачником, — наконец выговорил он чуть ли не по слогам, как для слабоумных. — Он вечно лез куда не надо в попытках выслужиться, не утруждая себя включением мозгов. Полез и в тот день. Что было ожидаемо и даже не очень прискорбно. Мне и в голову не пришло бы мстить за него. Это всё, что ты знаешь, идущий Руто? Твоя мать тебе больше ничего не рассказывала?

Я в растерянности затряс головой. Совсем не такой реакции я ожидал от него.

Но на лицо Гохарда постепенно возвращалась привычная злобная гримаса.

— Она тебе даже не рассказала, — прошипел он. — Как обманом и шантажом выманила меня, перспективного чистокровного сына Лазурной Скалы, выкупила за гроши, использовала, не брезгуя жестокими издёвками и пытками, а потом вышвырнула прочь?

— Для чего использовала? — поинтересовался я, настороженно наблюдая, как разгорается красноватое свечение вокруг кончиков его пальцев.

— Для того, чтобы зачать тебя!.. — рявкнул Гохард и швырнулся в меня пригоршней жидкого огня.

Я уклонился в последний миг, стараясь не обращать внимания на полный боли вопль Йорфа. Сейчас главное — одолеть смотрящего. И не думать, не думать о том, что он мне только что сказал. Возможно, он вообще врёт. Использует против меня мой же приём, пытаясь вывести из душевного равновесия.

А ведь можно и подыграть.

— Не может быть! — как можно натуральнее воскликнул я. — Но как же вышло, что твой сын уродился такой бездарностью?

Вот это мне повезло — кажется, я попал в самое больное место. Гохард взвыл и обрушил на меня чудовищной силы, но совершенно неуклюжий удар, от которого я легко ушёл. Правда, теперь за спиной вскрикнул Зутти, а ещё что-то оглушительно треснуло, но это всё потом…

— Вот именно! — заорал смотрящий, чуть ли ни мизинцем отбивая мою неумелую атаку. — Демоны свидетели, сколько насмешек и позора мне пришлось вынести из-за тебя! Даже не из-за того, что пришлось носить чёрное в знак изгнания, а из-за твоей полной никчёмности! Если бы не доброта императрицы, которая приняла меня обратно в семью, запретила насмехаться надо мной, запретила вызывать меня на поединки, устроила работать в академию…

У него кончилось дыхание, и вместо дальнейших криков он просто запустил в меня новой порцией огня. Я как раз закончил материализовывать белое зеркало, и оставалось только правильно отбить. Не зря я тренировался с Гриндой рассчитывать траекторию отражения — огненный всполох, хоть и растерявший часть своей силы, полетел прямо в своего хозяина. Гохард резко присел, уходя от снаряда, но косичка его при этом взлетела вверх, попала в огонь и загорелась.

— Ах ты… — выдохнул он, хлопая по волосам, чтобы потушить пламя. Чёрный шнурок, удерживающий их, слетел, и они рассыпались по его плечам волнистыми волнами.

Только сейчас я обратил внимание, что волосы-то у меня такие же, даром что гораздо короче. Да и вообще уже было ясно, что Гохард не врал про отцовство: он мог быть хорошим актёром, но не настолько.

Справившись с пожаром, он бросил мрачный взгляд на белое зеркало, которое я всё ещё удерживал перед собой и принялся совершать странные манипуляции ладонями, потирая их одну о другую ритмичными круговыми движениями. Я вспомнил слова Гринды про сложные в исполнении удары-иглы, способные пробить даже белое зеркало. Стало быть, господин смотрящий тоже не пренебрегает запретной привилежной магией?

Сделав вид, что собираюсь отбивать удар, я незаметно подсогнул колени и переместил вес на левую стопу. А когда магическая игла наконец полетела в меня, резко развернулся и перенаправил её прямиком в экран, преграждающий путь в белое крыло. Защитное поле дрогнуло и рассыпалось — кажется, оно уже было повреждено в тот раз, когда Гохард ударил со всей злости.

Что ж, минус проблема. Осталось только…

Пронзительный тройной вопль разорвал тишину коридора. Гохард дёрнулся и защитился сразу двумя экранами от несущихся на него ударов Йорфа и молочного, но подставил спину Зутти — чем тот не преминул воспользоваться. Я, не мешкая, подхватил инициативу и опрокинул оглушённого смотрящего наземь, почти наверняка вышибив дух.

Минус обе проблемы.

— Вы как? — осведомился я у товарищей.

— Кажется, рука сломана, — пожаловался бледный Йорф, осторожно дотрагиваясь до собственного плеча.

— Я в порядке, — жизнерадостно отозвался Зутти. — Только рёбра побаливают. Наверное, треснули. Ничего, заживут.

Молочный высокомерно промолчал, но судя по кровоподтёкам на лбу и щеке, ему тоже досталось.

— Добьёшь его? — тихо поинтересовался Йорф, глядя, как я склоняюсь над неподвижным Гохардом, чтобы проверить пульс.

— Не, — решил я. — У меня есть один план, и этот придурок может пригодиться. Потом…

— Ну и хорошо, — неожиданно серьёзно заявил Зутти. — Не годится это, убивать собственного отца.

— Он хотел убить меня, — сухо напомнил я. — Собственного сына.

— Ваши запутанные семейные дела безумно занимательные, но может, уже пойдём за девушками? — вмешался молочный, указывая в пустой белый коридор.

— Само собой.

И уже шагая вперёд, я услышал, как Йорф тихо бормочет за спиной, будто и не ко мне обращаясь:

— Не хотел он убивать тебя, Руто… Хотел бы — сразу бы убил.

На бегу я думал о том, что Гохард, оказывается, тоже багровый, даром что в изгнании. Действительно ли моя матушка была такой стервой или он напридумывал с обиды? А Ржак, выходит, мне двоюродный брат? Хотя здесь, кажется, родство признают только по женской линии…

— Куда идти-то? — осведомился я у спутников, притормаживая у развилки.

Те вытаращились на меня.

— Я думал, ты знаешь! — возмутился Йорф. — Ты, в отличие от нас, здесь уже бывал, и не раз.

— А… — я слегка растерялся. — Хорошо, давайте… попробуем сюда.

Коридор налево точно вёл к лестнице на верхние этажи, где располагались спальни и кабинет директрисы. Направо был тот тренировочный зал, куда стражница водила меня говорить с Фельтирой, и, если память не подводила, я тогда краем глаза видел ступеньки вниз в одной из ниш.

— «Попробуем»? — скривился Айр. — То есть, ты ведёшь нас, даже примерно не зная дороги?

— Ладно, побежали обратно, — легко согласился я. — К выходу из золотого крыла. Туда дорогу я знаю.

Молочный вспыхнул. Йорф ядовито хихикнул и первым зашагал вглубь правого коридора, придерживая больную руку.

Здесь было на удивление пусто. Видно, девчонки и правда оказались организованнее — то есть, организованно обмывали победу где-то в одном месте. А то и вовсе уже отсыпались в этот предрассветный час. Выставить стражу? Зачем, что за глупости, ведь все враги либо мертвы, либо сидят по подвалам.