Тёмные глаза тётушки сузились. Чёрт, следовало догадаться, что она знает племянника, как облупленного — каждый его жест, каждую нотку в голосе. Разумеется, она заметит перемены. Только вот что подумает?

Внутренний голос твердил, что ему решительно не нравится эта женщина.

— Вы, наверное, — начал я, поскольку она продолжала молчать, — хотели удостовериться, что…

Я даже заметить не успел, что она сделала — меня просто швырнуло спиной прямо на толстую деревянную опору беседки. А затем всё тело свело какой-то трескучей судорогой, словно током ударило.

— Мама!..

Судорога прекратилась. Я жадно вдохнул, ощущая, как всё тело покрылось липким потом, и уставился на кузину. Впервые видел, чтобы она смотрела на кого-то с большим раздражением, чем на меня.

— Здравствуй, Гринда, — как ни в чём не бывало проворковала тётушка, поворачиваясь к дочери, но не опуская направленную на меня ладонь. — Я так соскучилась!

— Что ты с ним делаешь?

— Ничего особенного, просто воспитательный процесс. С мальчишками только так и можно, дорогая, они по-другому не понимают.

— Чтобы он понял, нужно сначала объяснить ему, за что ты его наказываешь, как минимум!

— О, я не сомневаюсь, что есть за что. И уверена, мы и о половине из этого не знаем.

— Да? — взвилась Гринда. — А ещё ты не знаешь, что он последнюю луну получает только высшие баллы от твердящих, усердно тренируется сам и, между прочим, согласился помогать мне готовиться к Солнечной битве! За это тоже нужно наказывать, мама?

Разумеется, беспомощно сидеть на земле и слушать этот спор было не очень приятно — но подрагивающие пальцы тётушки ясно показывали, что стоит мне пошевелиться, как с них тут же сорвётся новый болезненный разряд.

— Во-первых, не вижу у него ни одной сломанной косточки или даже ссадины, —заявила тётушка, бесцеремонно меня разглядывая. — Значит, не так уж он тебе и помогает. Жалеешь его и сдерживаешься, да? От такой подготовки толку мало.

— Госпожа, — наконец решился я встрять. — Не могли бы вы…

Она явно не могла, потому что тут же раздражённо дёрнула пальцами, и меня снова прошило коротким, но мучительным разрядом.

— Да перестань уже! — возмутилась Гринда.

— …А во-вторых, те отчёты, что я по праву опекуна получаю от администрации академии, как раз говорят, что поводов для наказания предостаточно. Взять только те непонятные беспорядки в позапрошлый ураган…

— Если ты потрудилась прочесть моё письмо, то должна знать, что он ни при чём — его шантажировали, Ангра из Медной Долины злоупотребила своим даром подчинения, а зачинщицей вообще была та, с Лиловых Болот, не вспомню имя…

— …Или этот случай с цеварком несколько дней назад, подумать только…

— …При чём тут это? Он тогда вообще оказался жертвой, мама! И едва выжил. А меня пытались подставить. Тебе ли не знать, сколько у нас здесь врагов — и между прочим, пока ты отсиживаешься в безопасности дома, нам постоянно приходится быть настороже!..

Они говорили одновременно, и я едва сдержал смех. Хорошо, что сдержал — иначе, готов поспорить, тётушка поджарила бы меня на месте.

А потом обе внезапно замолчали и ещё какое-то время стояли друг напротив друга, словно перейдя на дуэль взглядов. В конце концов Исфина перевела глаза на меня и рявкнула:

— Вон!

Я вскочил на ноги.

— Подожди меня на скамье под большим деревом, — сухо велела Гринда. — Тебя не пропустят одного.

Не без облегчения покинув беседку, я повертел головой, обнаружил упомянутое дерево — что-то вроде раскидистой ивы — и направился к нему. Ноги ещё дрожали, и немного мутило — последствия электрических ударов. Чёрт побери, эта стерва что, позвала меня повидаться, только чтобы хорошенько отхреначить током? Не в моём положении, конечно, было возражать — но я сделал себе в памяти зарубку однажды поквитаться. Интересно, где можно научиться этой грёбаной электрической магии?

Я опустился на скамью и выдохнул. Как и всё на белой половине, она была простой, без золочёных завитушек и прочих излишеств, но в десятки раз удобнее, чем тяжёлые напыщенные троны возле золотого крыла.

— А что ты тут делаешь?

Я вздрогнул и уставился на замершую передо мной девушку в бежевом платье. Ту самую, что так напоминала Катю. Хотя здесь, на солнечном свету — не так уж и напоминала. Голос её звучал скорее любопытно, чем сердито.

— Тётушка отослала подождать, пока разговаривает с кузиной, — отрапортовал я.

— Надо же, — улыбнулась она и опустилась на противоположный конец сидения. — И меня матушка отослала, чтобы поговорить со старшей сестрой с глазу на глаз. Понятия не имею, какие у них там от меня секреты.

С ней что-то было не так. Я ни разу ещё не видел здесь, чтобы кто-то из девушек вёл себя подобным образом — чтобы разговаривал со мной так просто, без высокомерия, без этих их резких жестов и приказного тона…

Она воровато оглянулась на одну из беседок и развеяла мои сомнения, тихо сообщив:

— Мне влетит, если кто-нибудь из моих увидит, как я с тобой здесь разговариваю. Мне не разрешают общаться с мальчишками.

— Почему?

— Бабушка и матушка считают, что это плохо влияет на характер. У нас в доме совсем нет мужчин-прислужников. А за пределы двора, туда, где они есть, мне ходить запрещено. По крайней мере, пока не закончу академию. И в золотое крыло тоже нельзя — матушка специально потребовала у госпожи смотрящей, чтобы та следила за мной.

— Это нечестно, госпожа, — покачал головой я.

— Да, в какой-то мере. Но я не хочу с ними ссориться. Всё-таки они — моя родная кровь, а кровь не выбирают, правда?

— Правда, госпожа, — мрачно подтвердил я, подумав, что если бы мог выбирать, то точно не выбрал бы быть племянником такой злобной стервы. — Но вы сами, похоже, вовсе не считаете, что общение со мной плохо на вас повлияет?

— Вот и проверим, — весело отозвалась она. — Знаешь, мне понравилось, как ты вёл себя на том уроке, когда госпожа смотрящая разрешила опробовать на тебе новый приём. И не ныл, и не злился. Словно великодушно позволял нам тебя бить. И ещё я слышала много разного — наши девочки любят про тебя говорить.

— Я польщён.

Она рассмеялась. Солнце бросало ажурные блики на её волосы, и они отзывались золотистыми искрами. Нет, всё-таки похожа — пусть не лицом, а чем-то едва уловимым…

— А ведь наши семьи дружат. Может даже, я тебя однажды выкуплю себе, а, Руто?

Я открыл рот, не понимая, что можно ответить на такое вдохновляющее заявление. Спас меня возглас со стороны беседки:

— Нея!..

Она на секунду закатила глаза, неторопливо поднялась и направилась к своим родственницам. Я слышал, как она отвечает на их тихие упрёки:

— Да, матушка… Нет, бабушка. Вы сказали ждать на скамье, а он там уже сидел. Нет, это я говорила, он только слушал. Хорошо, больше не буду.

Покосившись на беседку, где остались тётушка с сестрицей, я увидал Гринду, почти бегущую в моём направлении. Встал было ей навстречу, но она просто пронеслась мимо к воротам, даже не взглянув на меня. Я успел уловить блестящие дорожки на её щеках и счёл разумным не следовать за ней.

— Исфина, драгоценная моя! — раздалось за спиной.

— Госпожа Лорея, какой приятный сюрприз! Не знала, что вы здесь. Приехали проведать внучек?

Я обернулся. Тётушка как раз обнималась с бабушкой Неи. Интересно, надолго ли это? Я бы, честно говоря, уже был не прочь покинуть это место. Моя новая знакомая поймала мой взгляд и кисло улыбнулась. Её младшая сестричка, наблюдавшая за этой сценой, сделала круглые глаза и дёрнула её за руку.

Впрочем, мы зря переживали — после краткого обмена любезностями две главы семейств, похоже, решили разойтись по своим делам. Но старушке в бежевом непременно захотелось ещё раз обнять свою багровую подружку. И именно в этот момент из соседней беседки появилась ещё одна женщина и уставилась на них.

Надо сказать, я впервые повстречал в этом мире обладательницу подобных форм. Остальные были стройные, все как на подбор с выдающимся бюстом, тонкой талией и рельефными бёдрами. Эта же скорее стремилась к идеальной фигуре — той, которая шар. Я бы понял, если бы на ней были одежды какой-нибудь из бедных семей вроде моей — вероятно, магия, к которой они все тут прибегают, чтобы содержать тела в форме, не самая дешёвая — но дама была разодета в бирюзовое, а за её плечом маячило косоглазое лицо Курвинды.