Тётушка первой заметила, чьё внимание привлекли их с бежевой старухой обнимашки, и отпрянула. Бежевые дружно пробормотали что-то, развернувшись к толстухе; тётушка же лишь слегка склонила голову. Но лазурная высокомерно проплыла мимо, не обращая на них более никакого внимания. Её дочь следовала за ней — шлёпая по нагретому солнцем камню босыми ногами, как всегда. А поравнявшись со мной, бросила на меня быстрый и хмурый взгляд.

Я бы сказал, что разглядел предостережение в её здоровом глазу.

— Зря вы так, госпожа, — вздохнул я, поднимаясь. — У вас получится, я уверен.

— Ничего у меня не получится, — буркнула Гринда. — Хоть год ещё тренироваться буду. Солнечная битва — это не только понятная твоему уму грубая боевая магия, Руто. Для неё требуется уйма других навыков, которыми овладеть под силу лишь девушкам.

— Правда, госпожа? — я знал, что сильно рисковал, вливая в голос столько сарказма, но не мог удержаться. — Какие же это навыки неподвластны нам, юношам?

— Тонкие чары, — не заметив подвоха, принялась перечислять она. — Удары-иглы, которые при умелом использовании способны пробить даже белое зеркало. Иллюзии. Ручные молнии. Магическая арифметика, чтобы просчитывать углы скольжения и траекторию. Обездвиживающие медовые путы.

— Подчинение, — подсказал я.

— Подчинение, — согласилась она. — Но это — только если есть наследственный дар, как и в случае с укрощением.

Повисла пауза.

— А скажите, госпожа, — вкрадчиво осведомился я, — кто-нибудь когда-нибудь пытался научить мужчин этим дисциплинам? Откуда достоверно известно, что мы неспособны ими овладеть?

— Не знаю, — растерялась сестрица. — Пытались, наверное. Иначе почему бы вас им не обучать?

— Ну, предположим, чтобы легче было нами управлять.

Гринда в недоумении воззрилась на меня.

— Ты говоришь странные вещи, Руто.

— Проверим? — я вытянул руку. — Ведь белым зеркалом я овладел. Научите меня той трескучей магии, которой ваша матушка меня осчастливила тогда в сквере.

Гринда замотала головой.

— Н-нет, Руто. Плохая идея. Это привилежно… Да и не в этом дело. Не буду.

Я мягко усмехнулся и развёл руками, показывая, что просто пошутил.

— Госпожа смотрящая считает, что вам достаточно будет пройти в финал, — сообщил я ей после того, как мы закончили.

— Достаточно для чего?

— Для того, чтобы вас признали достойной наследства моей матушки.

Она застыла на месте.

— И давно ты…

— …Правда, остаётся ещё одна деталь, — добавил я, не сводя с неё взгляда. — Доказать, что я его не достоин. Верно, сестрица?

Стоило отдать Гринде должное: она достойно выдержала мой взгляд. И потом, опустив плечи, тихо сказала:

— Это идея моей матери, Руто. Навязчивая идея. А ты же её знаешь — спорить с ней… Мягко говоря, бесполезно.

— Я откажусь, — перебил я. — Сам откажусь от него в вашу пользу. Но при одном условии: вы пройдёте в финал.

— Иначе и смысла нет, — фыркнула она. — Рада, что ты всё понимаешь.

Вскочила, отперла дверь и унеслась прочь, не оглядываясь. Показалось, или мне в кои-то веки удалось смутить эту принцессу?

— Ключ, госпожа!.. — с запозданием крикнул я ей вслед.

Не дождался ответа, вздохнул, прикрыл дверь поплотнее, надеясь, что никакой умник не додумается сюда вломиться в наше отсутствие — тогда Гохард с меня сдерёт наконец шкуру. Прислушался.

Шлёпание босых ног по каменным плитам — едва различимый звук, который ни с чем не спутаешь.

— Слушаю вас, госпожа Курвинда, — обратился я к темноте за спиной.

В ответ раздался смех.

— Ты допоздна тренируешься, Руто. И кузину вон заставил. Впечатляет.

— Я не имею права её заставлять. Она сама так решила.

— Конечно сама, — легко согласилась лазурная и шагнула на свет. — Только всё это бессмысленно, знаешь.

— Посмотрим.

— В том-то и дело, что не сможем, — вздохнула она. — Посмотреть. Понимаешь, — она ласково улыбнулась, протянула руку (я едва сдержался, чтобы не отпрянуть) и намотала прядь моих волос на палец, — твоя кузина мне не нравится. Она предсказуема, лишена фантазии и совершенно не умеет держать себя в руках. А вот ты, — второй рукой она схватила меня за ворот и притянула к себе, — совсем… другое дело.

Я чувствовал себя паршиво. С одной стороны, тело с готовностью откликалось, одураченное — и Курвинда наверняка об этом знала, судя по местонахождению её бедра. С другой — хотелось оттолкнуть её, запретить обращаться с собой, как с безвольной и бесправной куклой. Может быть, даже ударить. Но я слишком хорошо понимал, какими последствиями это было чревато.

— И что же из этого следует, госпожа? — ледяным тоном поинтересовался я.

— Из этого следует, малыш Руто, что мне совсем не хочется, чтобы тебя не стало, — она отпустила меня, словно потерявший интерес к игрушке ребёнок, и принялась медленно кружиться на месте. Затем вдруг замерла, задрав голову и глядя в потолок — я знал, что для неё он всё ещё кружится. Перевела свой жуткий одноглазый взгляд на меня. — А давай сбежим отсюда?

— Что?

— Ну, сбежим. Вместе. Я знаю как — начала планировать это с самого первого дня. Сперва в лес — там проще оторваться от погони. В лесу течёт река; если идти вниз по руслу, доберёмся до Запустения. Ты там когда-нибудь бывал? Вот и я нет. Любопытно, жуть. Потом, если забрать вправо, начинается Пунцовый Луг; а дальше и чуть левее — Лиловые Болота. Интересно же, Руто! Пойдём? А эти тут пусть сами грызутся друг с другом.

— Вы с ума сошли, госпожа? — осведомился я после короткой паузы.

— Почему это? Разве не заманчивое предложение — полное приключений путешествие со мной наедине вместо того, чтобы бесславно сгинуть в этих стенах?

— Нет уж.

— Точно нет, Руто? А если попробуешь спросить у себя и прислушаться к ответу оттуда, изнутри — он тоже будет «нет»?

— Что?

Что-то в выражении её лица вдруг позволило мне раскусить её секрет. Понять, что пряталось за этим её странными ужимками. Не было там никакой хитрости и скрытых мотивов. Была лишь тяжёлая душевная болезнь, которую она всё это время пыталась маскировать, выдавать за лёгкую и безобидную придурь. Что ж, попытка засчитана, госпожа.

— Благодарю за предложение, — я отвесил ей шутовской поклон. — Я обдумаю ваши слова. Могу ли я идти?

— Можешь, — великодушно разрешила она и уже в спину добавила: — Но имей в виду: когда избавляются от лишних жизней, причиняют очень много лишних смертей.

Теперь слова наследницы трона не давали мне покоя.

Я с трудом заснул той ночью, а утром едва шевелил ногами и извилинами. Твердящий по бытовой магии поглядывал на меня с явным разочарованием.

Сумасшедшая или нет, Курвинда вполне могла выдать мне часть правды. Нет, то, что моя смерть кого-то сильно обрадует, новостью уже не было. Я даже мог навскидку сказать, кого именно. Но те её слова…

«Когда избавляются от лишних жизней, причиняют очень много лишних смертей».

Значило ли это, что опасность грозит не только мне? Чьи ещё жизни тут лишние? Машинально выполняя задание твердящего, я обдумывал эту мысль, и к концу урока решил, что следует поднажать в обучении Гринды, Йорфа и Зутти самообороне.

На следующий урок я брёл позади, продолжая прикидывать сценарии. Спины товарищей удалялись — я нарочно замедлил шаг, чтобы неумолкающая трескотня Зутти и полные яда реплики Йорфа, снова о чём-то споривших, не сбивали с мыслей.

Интересно, а что бы было, согласись я убежать с Курвиндой из академии? Или она просто придуривалась, желая посмотреть на мою реакцию? В последнем я был не очень-то уверен, особенно если вспомнить, как она добровольно грохнулась без сознания нам с Джубом под ноги.

Оставалось определить, когда готовится очередная заварушка.

Опыт подсказывал, что проще всего провернуть такое в ураган. Я поднапряг мозг и посчитал, что до следующего шестнадцать дней. Терпимо. Если, конечно, это действительно случится тогда — слишком уж предсказуемо…