Дея как раз занесла увесистый камень — чтобы ударить по второму, лежащему на третьем. Правда, характерного стука не последовало — лишь жалобный, полный боли животный вопль, тут же стихший. Я с изумлением понял, что на самом деле девушка прибила некого зверька — кажется, на такого же я недавно пытался сесть.

— Не староватая? — поинтересовалась Нея, склоняясь над камнеподобным существом. — Старые — жёсткие.

— Ну, не такая молодая и холёная, какими в академии кормят, но должна быть ничего, — отозвалась её сестра и принялась безжалостно сдирать со зверька серую шкурку.

— Это небесная медуза? — удивился я, подойдя поближе и увидав знакомую белую мякоть с розовыми прожилками и желеобразной консистенцией.

— Нет, морской цеварк, — фыркнула старшая. — Что за дурацкие вопросы, багровый! А ты что принёс? Эй, какого демона это там у тебя?

Я с гордостью вытянул руку с добычей. Колыхнулись бледные лепестки, листья и раскидистые корешки — оборвать стебель не смог, слишком крепкий, зараза. Над поляной повисла тишина.

Я тоже молчал, лишь гадал, что не так. Может, неправильно сорвал, и теперь от чудодейственного цветка толку не будет? Может, его вообще нельзя было рвать — Красная Книга у них тут или что?

— Я так и знал! — воскликнул наконец Зутти. — Как чувствовал! И шикшни неспроста увязались!

На осунувшемся после смерти сестры лице читалось возбуждение, смешанное то ли с радостью, то ли с тревогой. Странно — эмоции Зутти обычно куда проще.

— Кто-нибудь, — медленно начал я, оглядывая остальных, — мне объяснит, в чём дело? Чего вы на меня так смотрите, будто я уже помер?

Их лица казались окаменевшими, но при этом я угадывал ярость под маской Гринды и испуг — в глазах Неи. Как же мне не хватало разъяснений Йорфа! Впрочем, что-то подсказывало, что в ближайшее время они мне не светят.

— Точно, — усмехнулась старшая молочная. — Ещё ведь не помер. Не обращай внимания, багровый. Может, это всё и правда пустые суеверия.

— Не суеверия, — внезапно твёрдо заявила Нея. — Сначала шикшни, потом штихлис — хотите сказать, это совпадение?

— Но это же бред! — взорвалась Гринда. — Он не может им быть, просто не может! Он даже не женщина!

Кошка-переросток за её плечом тихо зарычала.

— Кем… быть? — в полном ступоре осведомился я.

— Издеваешься?!

— Нет! Я просто не понимаю, что плохого в том, что я нашёл цветочек, который заменит нам десяток лекарей! Или вы планируете проделать весь путь, куда бы мы ни шли, без единой царапины?

— Не в царапинах дело, Руто, — обеспокоенно выговорила Нея. — Сам по себе штихлис — это здорово, но… Он ведь просто так в руки не даётся. Все женщины, которые их находили — их ещё называют сёстры урагана — умирали через два-три месяца…

— Перед этим совершив что-нибудь великое! — с энтузиазмом встрял Зутти и поплатился, съежившись под неистовым Гриндиным взглядом.

— А мужчины?

— Мужчины никогда не находили штихлисы, — сообщила сестра Неи. — Ни разу. Мужчина ведь не может быть…

Она умолкла, но продолжала смотреть с явным интересом. Вот радость-то — раньше едва меня замечала.

— Значит, может. Первым буду, — раздражённо сказал я. — Первым братом урагана. Только в отличие от сестёр, не стану помирать после того, как совершу что-нибудь великое. А шикшни, значит…

Задать вопрос мне не дали: Гринда и Дея дружно шикнули на меня и повернули головы. Через секунду и я услышал: отдалённый вопль, знакомый голос…

— Во что его угораздило, — пробормотала Гринда и без раздумий метнулась вглубь леса.

Рилокша бесшумно нырнула за ней.

— Стоять, — не допускающим возражений тоном велела Дея нам с Зутти, дёрнувшимся было следом.

Пару напряжённых минут мы боялись шелохнуться, вслушиваясь в происходящее в лесу. Обзор закрывала небольшая скала среди деревьев в отдалении — как раз из-за неё доносился крик. Бумажное дерево надоедливо шелестело своими лентами, изрядно мешаясь. Затем голос Гринды что-то выкрикнул.

— Вы расслышали? — повернулась к нам молочная.

Мы с Зутти и Айром дружно помотали головами, но Нея побледнела и повторила:

— «Бегите». Кажется…

Мы застыли, снова вслушиваясь. Крик повторился — кажется, теперь те двое орали хором. Нея, выходит, верно поняла.

Я поспешно сунул штихлис за пазуху, мимоходом вспомнив Курвинду и её… кхм, декольте, и подсказал растерянной Дее:

— Экраны, госпожа?

Она зыркнула на меня сердито: мол, сама знаю. И скомандовала:

— Приготовьтесь защищаться!

В наступившей напряжённой тишине, когда даже бумажное дерево притихло под штилем, я вдруг понял, что в этом лесу казалось самым странным: на скопление людей и даже на сладкий запах фруктов не прилетело ни одного насекомого. Их просто не было здесь — ни мошек, ни комаров, ни жуков. Интересно, это только в этом лесу так или вообще везде? До чего же по-другому должно быть всё устроено без них…

Сначала послышался треск, словно ломались молодые деревья, потом — мы все вздохнули с облегчением — из-за скалы появились Йорф с Гриндой и её новым питомцем и со всех ног помчались к нам, а потом…

Я едва сдержался — хотелось нервно расхохотаться. Это мне, наверное, за то, что поспешно делаю выводы о мире, как следует его не изучив. Решил, значит, будто здесь нет надоедливых насекомых, салага? Получай!

Чудище, преследующее моих товарищей, больше всего напоминало муравья — трёхсекционное тело, шесть длинных ног, что-то вроде усиков. Морда, правда, была скорее как у кузнечика — плоская и широкая, с ячеистыми мембранами вместо глаз. Всё это покрывал грязно-бурый хитин, лишь торчащие из пасти жвалы, а также кончики лап и усов были кроваво-красными. Монстр испытывал явные трудности с передвижением по лесу — деревья здесь росли слишком тесно для гигантского, размером с автомобиль, туловища. Похоже, только это до сих пор и спасало моих родичей.

— Гринда, укроти его! — завопила Дея.

— Думаешь, я не пыталась? — огрызнулась та. — Какого демона вы встали? Бегите!

— Ну нет, — Дея развела руками, расширяя экран. — С этим мы справимся.

— Он весь в броне, — заметил я.

— Ещё бы.

Дождавшись, пока товарищи освободят линию огня, я выплеснул накопленную в ладони энергию. Волна прокатилась по земле, взметая палую листву бумажного дерева, словно праздничный серпантин, и с радующим слух хрустом встретилась с монстром. Тот отлетел назад метров на пятнадцать (такой лёгкий?!), но, зараза, перевернулся ещё в воздухе и ловко приземлился на все шесть лап.

Я выругался.

— Руто, демоны тебя… — попыталась возмутиться Гринда, толком не отдышавшись после бега. — Кто разрешил…

Я ударил снова — на этот раз одновременно со Деей. И если мой удар подкинул зверя в воздух почти вертикально, то невидимые иглы молочной весьма удачно вошли прямо в сочленение между средней секцией и головой.

Чудовище закричало от боли.

Я охнул и закрыл ладонями уши — казалось, от жуткого визга, словно стеклом скребли по металлу, лопнут перепонки. Остальные, должно быть, поступили так же. И эта слабость нам дорого стоила…

В три гигантских прыжка, больше не лавируя между деревьями, а просто ломая их, разъярённый монстр преодолел расстояние до нашей группы и безошибочно (или случайно) набросился на того, кто причинил ему боль. Дея издала полный ужаса, но короткий, очень короткий крик.

Сразу несколько ударов промчались мимо, сбили гада с лежащей на земле молочной.

— Руто, лечи! — велела Гринда, но я и сам уже бросился к раненой, поспешно вытаскивая из-за пазухи штихлис.

Однако единственного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять: бесполезно. Шея девушки оказалась жестоко разорвана, кровь била толчками из обрывков вен, вокруг валялись ошмётки кожи, плоти и сухожилий. Ни на что особо не надеясь, я всё равно приложил цветок к тому, что и раной-то назвать было сложно.

Он действительно чудесно работал: я с содроганием наблюдал, как срастаются ткани, останавливается кровотечение, начинает восстанавливаться кожа в местах разрыва… Но глаза девушки уже стекленели. Словно понимая что-то, шикшни медленно и бесшумно кружили над нами в траурном танце.