— Что хотите, — хитро улыбнулась матушка Софья. — Обычно оправданные живут в кельях наверху вместе с послушницами и ожидают оказии, чтобы добраться домой. Но, думаю, в вашем случае этого не нужно. Приведите себя в порядок, помойтесь и можете идти за ворота.

— Куда идти?

— Не переживайте! И долго не прихорашивайтесь, а то у некоторых уже терпение на исходе.

— Матушка Клавдия нервничает?

— И Ворона тоже там. Ох, и повеселила она меня рассказом, как вы всем прозвища раздавали! Но впредь будьте более сдержанной на язык.

— Непременно. Уже не раз попросила у неё прощения.

— Тогда ступайте! Банька наверху истоплена. До встречи, Елизавета Васильевна. Надеюсь, до хорошей встречи. Как только начнёте свою школу, то непременно жду в гости. Помогу от имени Святой Церкви.

— Какая школа? — насторожился брат Серафим.

— Богоугодная, — лаконично ответила матушка Софья. — На такое и всю жизнь не грех потратить. Я вам потом подробности расскажу.

Свеженькая, в чистом свежевыстиранном платье, под присмотром одной из монахинь подошла к воротам узилища и растерянно остановилась. Куда иду? Что там меня ждёт? Собравшись с духом, переступила порог небольшой калитки и остолбенела от увиденного. Карета князя Елецкого! Сам он нервно ходит около неё, а на козлах сидит дед Прохор, о чём-то разговаривая с Клавдией. Вот это сюрприз!

Увидев меня, Илья Андреевич тут же бросился навстречу и, схватив, стал кружить, приговаривая:

— А я верил! Я верил, что всё будет хорошо!

— Пустите… — только и смогла пропищать полузадушенная я. — Поверьте, что тоже рада, но не около узилища устраивать подобные сцены.

— Верно, — продолжая улыбаться, ответил он, всё же поставив меня на землю. — Лучше поговорим в карете, пока будем удаляться от этого жуткого места.

После тёплых объятий с Клавдией и Прохором, наконец-то тронулись в путь.

— И всё же, Илья Андреевич, вы ослушались и поехали за мной следом, — мягко попеняла я князю. — А если бы неприятности на свою голову обрели?

— Наговариваете на меня, Елизавета Васильевна. Я послушно поехал домой. Была, конечно, мысль не отставать от вас, но решил, что обратно будет удобнее возвращаться не на моём Тумане, а на более комфортном транспорте.

Прохор тотчас запряг лошадей. Но Екатерина Михайловна меня остановила.

— Представляю, что княгиня наговорила вам…

— Не представляете, Лиза! Я, конечно, по её словам, упрямый болван, но не потому, что собираюсь к вам, а из-за того, что делаю это, не подумав своей… тут эпитеты опустим, ибо даже для бабушки они чрезмерны… головой. Суд известно когда, и без дознавателей, что скоро посетят нас, он не начнётся. Вместо того, чтобы торчать у монастырских стен, как… опять пропущу сравнение… стоит помочь следствию. А уж потом вместе с дознавателями отправиться к вам. Бабушка умеет быть убедительной! В тот момент я действительно почувствовал себя болваном.

Ну а дальше несколько тревожных дней и дорога к узилищу вместе с этими замечательными людьми — святыми братьями Серафимом и Иннокентием. Очень интересные, начитанные собеседники, хотя после бесед с вами почувствовал огромную разницу в понимании сути материальных вещей. Разница не в их пользу, разумеется. Двухдневная дорога с ними показалась короткой. Вы-то, Елизавета Васильевна, как провели свои дни в заточении?

— Хорошо она провела, — за меня ответила Клавдия. — Голодом не морили, батогами не били. Да и матушка Софья благоволит ей. А вот мне обидно. Могла бы хоть словечком о своей школе обмолвиться. Как чего надо, так: «Матушка Клавдия, помоги!». А как иное, так и без Вороны хорошо.

— О какой школе? — не понял Елецкий.

— Да сама толком не знаю! Вон у Елизаветы и спрашивайте!

— Не обижайтесь, — примирительно произнесла я. — Разрозненные мысли уже давно в голове бродили, но всё на бегу их обдумывала. А взаперти никто не мешал нормально поразмыслить — времени хоть отбавляй. И скрывать свои намерения не собираюсь. Обязательно донесу их не только до вас, но и до Екатерины Михайловны. Быть может, из этого может получиться совместное дело.

— Мне нравится слово “совместное”, - сразу же оживился князь. — Чувствую, впереди нас ждут очень интересные заботы.

Но ждали нас не дела, а княгиня Екатерина Михайловна. Не успели мы приехать, как были вызваны к ней.

— Долго прохлаждаетесь, — сварливо прокомментировала наши довольные лица эта вредная старуха. — Вас барон Харитонов уже заждался. Он у батюшки попросил разрешение на отсрочку крещения внучки в связи с особыми обстоятельствами. Но вечно тянуть не может. С утра оба едете к нему в столицу. Уж коль дали согласие быть крёстными, так держите своё обещание.

— Но мы даже не постились, не исповедовались! — возмутилась я.

— Ничего, — успокоила меня Клавдия. — Узилище — ещё та исповедальня. Скоромного ты в нём не едала, да и на постоялом дворе постные блюда все были из-за пятничного поста. Ты что, не заметила?

— Не заметила. Такое всё вкусное, что не обратила внимания на отсутствие мяса. Извините, дни в голове перемешались.

— Ну а у меня в последнее время кусок в горло не лез, — признался князь. — По приезде в Москву обязательно исповедуюсь.

— Вот и хорошо, — подвела итог Екатерина Михайловна. — Поутру и отправляйтесь. Матушка Клавдия, прошу поехать с ними. Мне спокойнее на душе, когда эти двое под присмотром.

В Москве мы остановились в доме Елецких. Князь тут же выделил нам шикарные комнаты неподалёку от своих покоев, но Клавдия мягонько так отказалась.

— Вы, Илья Андреевич, нас с Лизонькой в одну определите, — с мнимой кротостью в голосе предложила она. — Я-то дворец ваш по молодости хорошо изучила, а бедная девушка может с непривычки заблудиться.

— Ну зачем так стеснять себя? — удивился Елецкий. — Места всем хватит, да и слуги потеряться не дадут.

— Всяко бывает. И бабушка ваша сама меня попросила оберегать Лизу от всяких неприятностей.

Понятно! Вот две заговорщицы! Видимо, княгиня решила, что тут мы можем совершить акт “грехопадения”, вот и приставила ко мне надзирательницу, которая с удовольствием исполняет свою миссию. Илья Андреевич тоже всё прекрасно понял, но перечить не стал, разумно рассудив, что это бесполезное занятие.

Ночь оказалась ужасной! Ворона храпела так, что закладывало уши! Устав слушать её “рулады”, не выдержала и подошла к Клавдии.

— Ты куда это собралась? — резко открыв глаза, сурово спросила она. — Спи давай. Нечего посреди ночи разгуливать.

— Я и хочу! Спать! Очень! Но от вашего храпа не могу. Вот и пришла подушкой придушить.

— Не наговаривай, Елизавета! Я сплю тихо как мышка!

— Рычанию такой мыши не только кошки, но и тигры позавидуют! Перевернитесь на другой бок, что ли, а то, право слово, уже в ушах звон.

— Вот неймётся тебе, — пробурчала она, но просьбу мою выполнила.

Тишиной наслаждалась недолго. Как только я увидела первые сны, так сразу же испуганно подскочила, от новых ещё более сильных раскатов храпа. Так продолжалось до четырёх утра. Наконец я решила, что Клавдия достаточно поспала и пора в этом приятном занятии передать эстафету мне. Не надеясь на уговоры, просто взяла свой и её графины с прикроватных тумбочек и вылила воду из них прямо на постель громкоголосой монашки.

Эффект не заставил себя долго ждать. Она подскочила и стала мне выговаривать за такое свинское поведение. Наплевать! Объяснив, что я тоже человек и не моё это предложение ночевать в одной комнате, завернулась в своё одеяльце и проспала до самого завтрака. Ну а матушке уже было не до сна на мокрых простынях. Считаю, что всё по-честному: половина ночи её, а половина моя.

Утром Клавдия первым делом попросила Илью Андреевича расселить нас. Причина проста: она хоть и привыкла к аскезе, но не до такой степени великомученица, чтобы терпеть под своим боком это рыжее исчадие ада. Князь удивился подобному, но о подробностях спрашивать постеснялся.