— Пятьдесят?! Но это же мизер!

— Нормальные деньги. Шиковать не сможешь, но и нищенкой ходить не будешь. На себя я и того меньше тратить намерена. Остальные деньги пойдут на погашение долгов… Какая их общая сумма?

— С учётом сегодняшнего, где-то около…

Кабылина надолго задумалась, видимо, подсчитывая в своей голове, сколько кредитов набрала.

— Ну… Примерно тысяч сорок, — наконец-то выдала она.

— Ого! — искренне воскликнула я, услышав о подобной сумме. — И где нам их взять? Поместье не приносит дохода. Чтобы вернуть всё, не хватит простой экономии.

— А я что тебе говорила? Нужно искать богатого мужа. Потом из него тянуть деньги. Погасим долги и не будем себе ни в чём отказывать. Я смотрю, сильно в тебе ошибалась. Не такая уж ты и дура. Послушай опытную женщину: лучший способ заработать — это доить обеспеченных мужчин. У меня есть несколько отличных кандидатов.

— Опять хочешь на чужом горбу в рай въехать? Я же тебе сказала, что на это не пойду. Не хочу быть в зависимости от кого-либо.

— Придётся. Верный способ! Ещё ты забыла, что Вольдемару в столице деньги тоже нужны.

— Обойдётся. Пусть сам зарабатывает.

— Он твой брат! Пусть не по крови, но вычеркнуть из нашей жизни ты его не сможешь. И когда-нибудь Вольдемарчик получит то, чего достоин. Ещё немного и выйдет на уровень знатных особ. Но для этого нужны деньги… Много денег!

— И чем он сейчас занимается в Москве? Поступил на службу или дело своё открыл?

— Он ищет возможности.

— Долго ищет.

— А вот это не тебе выводы делать! Что ты знаешь о столице, живя тут замарашкой?

— Я знаю, что такой меня сделали вы. Я знаю, что огромное состояние прошло сквозь ваши пальцы, словно песок. И никакого от этого толка! Повторюсь! Если не передадите права по управлению поместьем, то устрою такую райскую жизнь, что сами приползёте на коленях, прося о милости. И Вольдемара за собой притащите в интересной позе. Шуточки закончились, Мэри! Если сегодня что-нибудь не предпримем путного, то завтра будет поздно!

— Ты не понимаешь… — картинно заломив руки, простонала она. — Ты даже примерно не представляешь, с чего нужно начинать! Самоуверенная, глупая девчонка!

— Почему же? — холодно ответила я, глядя в глаза беспутной мачехи. — Представляю. С аудита.

— Чего?

— С аудита. Мне нужно ознакомиться со всеми финансовыми документами. Понять, на чём можно сэкономить и на чём можно заработать. Дальше выстраиваем стратегию и действуем согласно ей.

— Откуда ты слова такие знаешь?! Лиза! Не пугай меня!

— Я не пугаю. Только начала. Значит так… Сейчас приезжаем домой, и вы мне вручаете ключ от кабинета отца, а также всю бухгалтерию. Дальше сидите тихо и не мешаете разгребать то, что тут наворотили.

— А если я не соглашусь?

— А куда тебе деваться? Хуже всё равно не будет. Хотя… — выразительно посмотрела я на жаровню. — Будет. Прибыли с этого никакой не поимею, но моральное удовлетворение получу.

— Какая ты стала злая, Лиза.

— Ещё не злая. Но помните, что могу стать вашим ужасом. Мне терять нечего.

По приезде домой не успели мы выйти из кареты, как к нам тут же подскочила Глафира.

— Матушка! — кинулась она в ноги к Мэри Артамоновне. — Стешка совсем от рук отбилася! Цельный день шлындала невесть где!

Мачеха открыла было рот, но я демонстративно отодвинула её в сторону.

— Это я отпустила Стешу отдохнуть. А ты что, сама в доме не справляешься?

— Барыня? — немного опешив от моего тона, вопросительно произнесла Глафира, обращаясь к Кабылиной.

— Отвечать! — рявкнула я. — Или совсем оборзела?! Привыкла бока наедать за господский счёт, а сама и задницу без помощниц поднять не можешь?! Ужин готов? Мы сегодня собираемся отметить одно знаменательное событие. И не дай бог, не справилась: пойдёшь навоз руками выгребать!

— Так… Это… Стешка…

— Понятно. Завтра в хлев работать.

— Барыня! — уже не на шутку испугавшись, завопила Глашка.

— А что? — с трудом сдерживаемым спокойствием ответила Мэри. — В чём Елизавета не права? Мы устали и хотим есть. Ты всё подготовила для вечерней трапезы?

— Всё готово, барыни! — выбежала из дома светящаяся от счастья Стеша. — Стол накрыт. Блюда томятся, вас ожидаючи. Вино какое к гусю ставить?

— Спасибо, — ободряюще улыбнулась я. — Ужин чуть позже. Нам с Марией Артамоновной нужно сделать одно важное дело. И… Стеша! Отныне ты главная по хозяйству в доме. Глафира? Ты услышала?

— Барыня? — в очередной раз промямлила совсем очумевшая тётка.

— А я что?! — раздражённо произнесла Кабылина. — Стешка главная, а ты теперь только мне прислуживаешь! Пошла вон! Не до тебя сейчас!

Ключ от кабинета отца в моих руках.

— Где все документы, домовые книги и ваши долговые расписки? — сразу же спросила Кабылину.

— Что-то в столе, что-то в секретере, — вяло ответила она, не проявляя особого энтузиазма.

— По какому принципу рассортированы?

— Странная ты стала, Лиза… Уж не подменили ли тебя?

— Нет. Взбесили! Особенно одна особа, что живёт не по средствам. Вы не ответили на мой вопрос.

— Я не жалкий стряпчий, чтобы получать удовольствие от перебирания бумажек. Где упали, там и лежат. Хочешь, сортируй сама, а меня уволь.

— С удовольствием бы уволила, но не могу. Больше вы мне пока не нужны. Можете ужинать, если кусок в горло полезет. Скажите Стеше, чтобы принесла мне еду сюда.

— Это моветон.

— Не надо меня учить жизни. Благодаря вашей глупости она сейчас у всех нас на волоске висит.

Ничего не ответив, мачеха вышла из кабинета. Я же сразу стала делать ревизию стола, достав из ящиков бумаги. Бардак в них полный! К тому времени, когда пришла с подносом служанка, я уже успела осознать, какие “авгиевы конюшни” разгребать придётся.

— Стеша, поставь еду, — показала рукой на небольшой чайный столик. — Прикрой дверь поплотнее и садись сюда.

Девушка быстро выполнила приказание.

— У сестры была? — тихо спросила у неё.

— Да, Лизавета Васильевна! Лежит! Улыбается! Худющая, но румяненькая! Увидев меня, даже вскочить, дурёха, хотела, но бабка Кривуша так за то отчитала, что даже я опосля шевельнуться боялася.

— Значит, чувствует себя нормально. Это радует. Теперь давай о делах поговорим. Ты поняла, что теперь вместо Глашки за усадьбой следишь?

— А тож! Но чудно как-то. Она хоть и зловредная тётка, но годков поболе имеет и хозяйство справно знает.

— А ты не знаешь?

— Ну… Чего там знать-то? Я ж тута живу и не слепая.

— Вот-вот, Стеша! Получается, что справишься. И учти, если кто-то будет тебя не слушать, то сразу ко мне беги. Я потом бунтарям мозги быстро вправлю. Если какие-то непонятные вопросы — тоже ко мне. Ты теперь не просто служанка, а моя личная помощница.

— А Мэри Артамоновна нас не заругает?

— Нет. Но имей в виду, что доверия к ней и Глафире никакого у меня нет. Особо с ними языком не мели.

— Оно понятно, но боязно…

— Привыкнешь! Скажи-ка мне лучше, как крестьяне оплачивают землю, на которой живут?

— Ну, батрачат… С каждого дома ещё оброк привозят.

— Как понимаю, не деньгами?

— Откель они у нас? Кто мясом, кто зерном, кто сеном. Рыбой ещё и остальным, что наработали.

— У всех одинаковая плата?

— Не. По едокам. Чем больше ртов в хозяйстве, тем щедрее подношения барыне. Тута вы деда Прохора поспрошайте. Он же грамотей, поэтому и приставили его к ентому делу. Всё записывает и в усадьбу свозит.

— Даже так? — удивилась я. — Обязательно с ним поговорю. А дальше куда продукты и остальное девается? Мы столько явно не съедаем.

— В Кузьмянск всё отвозится. Тама в городе и продаётся.

— Тоже Прохор возит?

— Не! То Глашка. Другим Мэри Артамоновна не доверяет. Тётку Глашу вместе с барыней ваш батюшка тогда из столицы привёз. Вот они и решают всё между собою.