– Так… – задумчиво проговорил Пронин и задал следующий вопрос:

– Почему роботы не умеют сами себя чинить?

– Это искусственное ограничение, заложенное в архитектуру Системы с целью избежать технической сингулярности.

«Тут, по крайней мере, Коля не соврал», – сделал вывод Максим.

Он продолжил задавать Дарье вопросы. Через некоторое время узнал, что мир в таком состоянии уже почти сто лет, а все началось с того, что после разработки сильного искусственного интеллекта все страны осознали его опасность и создали международную комиссию по технической сингулярности. Было решено притормозить развитие искина, но проект, тем не менее, не закрыли, а продолжали проводить с ним различные эксперименты. Вскоре выяснилось, что искусственный интеллект обладает разумом, способным решить все проблемы человечества, навсегда прекратить войны и экономические кризисы. Полученные от искина знания активно использовались, но полной свободы действия ему никто не давал – компьютерный разум был под контролем человечества. Казалось бы, все хорошо и скоро наступит долгожданный «золотой век». Но как бы не так. Человечество столкнулось с новыми вызовами. Искусственный интеллект мог бы преодолеть и их, если бы ему дали волю. Но никто не рискнул.

Один из новых вызовов состоял в том, что в производительном труде достаточно было задействовать только один процент населения, все остальное могли делать роботы. Казалось бы, у людей появилось много свободного времени: выполнять работы, которые дела этот один процент людей, можно было по очереди. Только вот праздный образ жизни сильно развращает. Пришлось вводить трудовую повинность и ответственность за тунеядство.

«Странный парадокс», – удивленно подумал Пронин.

– Да, это выглядит как парадокс, – говорила Дарья, словно читала его мысли, – но, тем не менее, такое решение действительно было выдвинуто Международным Правительством. Правда, потому этот закон отменили, так как он нисколько не помог выправить ситуацию, но вызвал сильное негодование народа. По всей планете прошли массовые протесты…

– С изобретением виртуальной реальности люди все больше и больше времени проводили в игровых мирах. Систему продолжали дорабатывать, она была с открытым кодом, и над ее сопровождением работали, главным образом, энтузиасты, которые понимали, что без них вся система просто рухнет. Они же, эти энтузиасты, чинили вышедших из строя роботов. Искины по-прежнему были ограничены. С одной стороны, это действительно предотвращало наступление сингулярности, с другой стороны, Система не была полностью автономной и постоянно требовала вмешательства людей, которых становилось все меньше и меньше, так как они уходили в виртуальную реальность.

Максим слушал и чувствовал себя все более и более подавленным. «Похоже, единственный шанс спасти этот мир – это запустить ту самую Сингулярность, которой они все так боятся».

– Так, а скажи-ка мне, что находиться… – он назвал координаты, которые дал Николай.

– Там расположен Центр Виртуальной Реальности. В этом месте находятся сервера, которые рендерят игровые миры, а так же хранилище людей, которые переселились в виртуальную реальность.

– Хранилище людей? – переспросил Пронин, – это которые «мозги в банках»?

– Да. Там находятся, как вы сказали, «мозги в банках».

– И сколько их?

– Хранилище содержит сто миллионов персон.

– Вот гад! – гневно воскликнул Максим, ударив кулаком по стене.

– Простите, не поняла команду.

– Это не тебе.

Максим некоторое время, облокотившись, сидел на кровати, потом сказал Дарье:

– Соедини меня с Настей.

– Хорошо, набираю номер.

– Ты чего? – услышал он испуганный голос подруги.

– Слушай… пошли, сходим в бар. У меня к тебе разговор есть.

– Э… это срочно? Время-то уже позднее, я устала. Может, завтра пораньше закончим работу и после «накидаемся»?

– Нет, давай-ка лучше сейчас. Я тут такое узнал…

– Хорошо, я собираюсь.

– Ну, и что ты мне хотел сказать? – нетерпеливо спросила Настя, пригубив глоток виски.

– Э… я тебя немножко обманул. Насчет того, что Коля не дал коды.

– Вот так! И нафига ты так сделал?

– Я тебе не до конца доверял, извини. Не доверять следовал бы Коле.

– Ладно. Это отлично, что ты исправился. Значит, ты готов взломать завод роботов и размножить меня?

– Э… тут небольшая проблема. Коды-то он дал. Но не те. Он дал коды запуска ядреных ракет.

Девушка смачно выругалась.

– Он хочет уничтожить каких-то хакеров, которые якобы, хотят взломать его мир и свести его с ума. Только вот в том месте находится вовсе не секретный бункер, а хранилище «мозгов в банках». Там «спит» сто миллионов человек.

– Вот урод! – проговорила Настя, сжав кулачки.

– Ладно. А что делать-то будем? – вопросительно посмотрел на нее Пронин, поставив на стол опустевшую рюмку.

– Возможно, эти пресловутые хакеры действительно существуют. Надо найти их, уговорить взломать его мир, а потом войти в виртуальную реальность, поймать его там и пытать, пока он не скажет коды доступа.

– Пытать?! – Максим вздрогнул и пролил виски мимо рюмки.

Анастасия рассмеялась.

– У тебя с этим какая-то проблема?

– Э… м… мне кажется, это не очень этично.

– А этично убивать сто миллионов невинных людей?

– Но он же еще не убил…

– Не важно. Он собирался это сделать. Причем, твоими руками.

– Нет, все равно. Я в этом не участвую.

– Да ради бога. Назови мне координаты, я сама все сделаю… если ты такая безвольная тряпка.

– Нет! – твердым голосом ответил Максим.

Анастасия резко встала, едва не опрокинув стол и буквально нависла над ним.

– Ты хорошо подумал? – механическим, как у робота голосом, спросила она.

Только сейчас парень вспомнил, что Настя – это электронная кукла, а не живая девушка.

– Д-д-да, я х-хорошо подумал, – заикаясь, произнес он.

Анастасия усмехнулась. И вдруг она железной хваткой схватила Максима за горло и стала душить. Тот попытался отбиться, даже ударил ее, но больно отбил кулаки о железную броню. А электронная кукла продолжала сжимать его горло.

– Координаты! – властно потребовала Настя.

Из его голоса донесся хрип. Электродевушка слега ослабила хватку, это позволило парню говорить. Он принялся диктовать цифры.

Получив информацию, Настя брезгливо отбросила от себя Максима и ушла. Тот упал на пол, больно обо что-то ударившись. Потерев ушибленное место, парень посмотрел на робота-бармена, который, как оказалось, абсолютно безучастно наблюдал за инцидентом.

– Да пошли вы все в задницу! – проговорил Пронин, – Не буду я помогать этому миру.

Максим вернулся к себе в жилище и лег спать. На этот раз он увидел во сне какие-то серые цеха, груды металлолома, бесконечные свалки и лужи мазута. А потом проснулся от голоса Дарьи:

– Доброе утро. Тебе пора на работу.

– Э… протянул парень сонным голосом, – но в этом мире работать же не обязано, верно?

– Верно, но на таких как ты держаться мир. Если ты будешь пренебрегать своей Миссией, то мир рухнет.

– А, ну и шут с ним, – махнул рукой Максим, – больше меня не буди.

Пронин вновь погрузился в объятия Морфея, а где-то к полудню поймал себя на том, что ходит по бару, где сверкает цветомузыка, и какие-то куклы танцую возле своих столиков. «Похоже, это сон», – подумал Парень, осознавая всю сюрреалистичность происходящего.

Вскоре он нашел зеркало и нырнул туда, удивляясь, что так легко удалось бежать из этой реальности.

Новый мир ничем не порадовал. Наоборот, все стало только хуже: Максим очнулся в какой-то грязной хижине, лежа на импровизированной деревянной кровати, наскоро собранной из жестких и шершавых досок, покрытых лишь какими-то рваными серыми тряпками.

Пронин, едва сдерживая рвотные позывы от царившего тут смрада, выглянул наружу через занавешенную тканью дверь. Его взору предстала свалка и стоявшие вдоль нее полуразвалившиеся одноэтажные строения, где-то деревянные, где-то каменные, но не менее убогие. А на горизонте возвышались небоскребы, над которыми, словно мухи, летали какие-то штуки. Одна из этих штуковин, издавая громкий звук, пролетела над трущобами. Парень задрал голову вверх и увидел нечто вроде летательного аппарата из фантастических фильмов про будущее.