В один прекрасный день, когда я навещала супруга, король с самодовольной улыбкой лично подал мне в руки футляр, сопроводив это такими пафосными словами:

— Моя королева! Этот дар подчеркивает мою признательность вам за рождение сына.

Красная лаковая коробочка, узкая, но длинненькая, лежала на моей ладони, пока я, приседая и кланяясь, благодарила мужа. Однако, похоже, слов благодарности ему было мало. Он жаждал восхищения и потому, перебив меня, приказал:

— Откройте, Элен.

Подарок был поистине королевский. На белоснежном атласном ложе лежали прекрасно ограненные камни. Камни без оправы, что только подчеркивало их красоту. Огненный рубин в форме сердца, роскошный сапфировый маркиз и просто огромный изумруд классической огранки. Я искренне была восхищена красотой драгоценностей. Очевидно, король почувствовал эту искренность в моих словах, и это польстило ему. Во всяком случае, именно после того, как я вынула огромное рубиновое сердце, полюбовалась им на свет и, поцеловав камень, уложила назад в атлас, его величество самодовольно произнес:

— С этого дня, Элен, я разрешаю вам посещать моего сына по утрам. Все, как вы хотели, моя королева.

Уверена, что этой милостью я обязана герцогу де Богерту: он в это время стоял за стулом короля рядом с Лисапетой и с гордостью улыбался мне, давая понять, чьими словами сейчас говорит король. Гораздо забавнее выглядела Лисапета. На ее окаменевшем лице были написаны такое искреннее раздражение пополам с завистью, что я с трудом сдержала улыбку. Между тем его величество продолжал:

— Я знаю, Элен, что завтра вас собирается навестить лорд Ферзон. Надеюсь, вы сочтете нужным сообщить вашему отцу об этом скромном подарке.

«Восхищаясь» собственным мужем, я с трудом сдержала улыбку и почтительно ответила:

— Ваше королевское величество! От вас невозможно что-либо скрыть! Меня удивляет, что вы столь занятой государь, находите время, чтобы вникать в такие мелочи, как визит посла. Меня просто поражает это ваше искусство!

— Я не делю дела на большие и малые, — пафосно ответил мне муж.

Пожалуй, больше всего в этом мире меня раздражала какая-то фантастическая неторопливость в делах. Здесь ничто не делалось сразу. Даже какие-то важные и серьезные заботы всегда откладывались на несколько дней. Письмо послу было отправлено четырнадцать дней назад, и только через две недели была назначена встреча. В этом поступке посла не было ни тени неуважения. Просто именно так и принято было.

Единственный, кто жил в более приемлемом для меня ритме, был герцог Роган де Сюзор: пожилого мэтра Борнео он прислал ко мне на следующий же день после беседы в парке.

Мэтр был сед, но еще крепок телом и весьма словоохотлив. С собой у него было два сундука. Один довольно скромных размеров, с личным имуществом мэтра. А второй с шестью ручками, который с трудом волокли здоровенные лакеи, с книгами. Признаться, я не ожидала такой быстрой реакции и совершенно не представляла, где поселить добродушного мэтра. Софи советовала вызвать к себе сенешаля замка, но мадам Менуаш отговорила:

— Ваше королевское величество! Простите мне мое вмешательство…

— Говорите, мадам Менуаш.

— Сенешаль только почувствует обиду, если вы заставите его заниматься таким мелким делом. Я думаю, гораздо разумнее будет обратиться к кастеляну. Барон Годрен гораздо охотнее выполнит ваше поручение.

Барон Годрен был удивлен моим требованием, но спорить не стал. Некоторое время он задумчиво почесывал седую бородку, а потом спросил:

— Ваше королевское величество! Я не слишком понимаю, насколько необходим вам почтенный мэтр. Будете ли вы видеться с ним ежедневно или же встречаться изредка? Нужна ли ему большая комната или малая спальня?

Немного подумав, я ответила:

— Барон Годрен, мэтру требуется небольшая теплая спальня, а мне требуется большая теплая и, главное, светлая комната поблизости от апартаментов. Именно там мэтр будет хранить свои книги, и туда я буду обращаться, когда мне что-то понадобится. Думаю, это будет часто.

Барон просто поклонился и ответил:

— Я постараюсь учесть все ваши пожелания, ваше королевское величество.

— Надеюсь, что все так и будет. Я попрошу мадам Менуаш присмотреть за размещением мэтра Борнео.

Про себя я отметила, что кастелян — первый из придворных, кто разговаривал со мной совершенно нормально, не корча рожи и не подчеркивая, сколь я ничтожна.

На следующий день после обеда я ожидала посла, лорда Ферзона. Пора было готовиться к приему.

Даже расцветка одежды лорда-посла отличалась от принятой здесь. Если при королевском дворе Луарона использовали яркие насыщенные цвета, то одежда послов была не менее яркой, но гораздо более пестрой. Ткань изобиловала различными узорами: цветочными и виноградными гирляндами, бабочками и птицами, узорами из листьев и колосьев. Для того, чтобы не казалась она излишне разноцветной, отделка у всех была одинаковая — черный атласный кант. Это придавало яркому многоцветью костюмов немного графичности. Интересный стиль.

Сам посол, лорд Ферзон имел около сорока пяти лет от роду, высокий рост и солидное брюшко. Он был, как мне показалось, из тех громогласных толстяков, которые выглядят недалекими и простодушными, но вовсе не являются такими на самом деле. Его сопровождали двое служащих посольства с женами и миловидный маленький паж лет семи, хорошенький, как куколка, с серьезным видом волокущий большую корзину с цветами.

Некоторое время лорд раскланивался, его свита приседала. И все дружно восхваляли мою красоту, называли истинной дочерью Сан-Меризо и интересовались здоровьем дофина. От громких голосов и несколько цыганского поведения казалось, что гостей в три раза больше, чем есть на самом деле. Решив, что так нормально поговорить не удастся, я предложила лорду составить мне компанию на прогулке.

В парке сопровождающие лорда и мои фрейлины слегка отстали, теперь у нас была возможность спокойно побеседовать. К моему удивлению, никаких писем от семьи мне посол не передал, и потому первый вопрос я задала именно об этом. Поймала на себе удивленный взгляд лорда и выслушала несколько невнятное:

— … много дел… Безусловно, в сердце короля Геральдо бесконечно цветет любовь к вам, ваше королевское величество. Но государственные дела не оставляют ему достаточно времени для семьи!

Притворяться и играть с лордом я не считала нужным. Потому ответ мой прозвучал несколько шокирующе для него:

— Лорд Ферзон, я родила королю сына. К сожалению, это не слишком упрочило мою позицию. У меня по-прежнему множество конфликтов с королевой-матерью, и мне нужна помощь.

Напускное веселье и шумливость слетели с лорда, как последние осенние листья под порывом ветра. На его лице проступило скучливая, даже несколько раздраженная гримаса. Очевидно и раньше Элен жаловалась ему на свою свекровь. И вряд ли он мог хоть как-то повлиять на ее нытье. Он откашлялся и заговорил гораздо более спокойно:

— Ваше королевское величество! Нашей стране был необходим этот брак. Мы бесконечно ценим ту жертву, которую вы приносите…

— Господин посол, избавьте меня от ваших славословий. Став старше, я гораздо более четко представила и размеры моей жертвы, принесенной во благо Сан-Меризо, и ту награду, которую должна была получить, но не получила, — перебила я его без зазрения совести, не желая слушать словоблудие.

Лицо лорда стало совсем уж растерянным, он даже на мгновение остановился и осторожно переспросил:

— О какой награде вы сейчас говорите, ваше королевское величество?

— О достойном месте на троне королевства. Мой муж позволяет своей матери травить меня. В дни государственных праздников я, коронованная королева этой страны, не сижу на троне рядом с ним, а располагаюсь, как консорт, на ступеньку ниже! Я не думаю, лорд Ферзон, что такое мое положение при дворе способствует укреплению торговых и прочих связей между нашими странами.