— Ваше королевское величество, генерал оценивает потери убитыми и ранеными от пятнадцати до двадцати процентов, — докладывал мне гонец. Герцог де Богерт взят в плен. Генерал де Кунц серьезно ранен. Перевозить его пока опасаются.

Я пообещала себе отблагодарить юного лейтенанта, как только смогу: новости и в самом деле были крайне важными. Теперь надлежало действовать незамедлительно. После некоторого совещания с де Сюзором во дворце были собраны все доступные мне на данный момент силы: гвардейская охрана самого дворца, около пятидесяти человек старших выпускников школы дофина и около сорока человек городской стражи: тут брали только добровольцев. Никакого серьезного сопротивления я не ожидала, но риск все же был.

То, что мы с Роганом де Сюзором собирались проделать, можно было охарактеризовать как захват власти. Инструкцию дворцовым офицерам герцог давал сам. Из этих людей были сформированы четыре военных отряда. Общее командование операцией взял на себя капитан Ханси.

Около полуночи дворцовые ворота распахнулись, и команды выехали. Каждая со своим заданием. Они стучали в дома королевских Советников и именем королевы требовали выйти. В первый заезд в трех случаях из четырех советника прямо в домашней одежде брали под белы руки, сажали в карету и везли во дворец. В четвертом случае пришлось сжечь ворота. Для такой оказии каждый отряд вез с собой бочонок лампового масла. Эти рейды повторялись всю ночь, и к утру большой королевский Совет был собран процентов на девяносто.

Сперва говорил герцог Роган де Сюзор. Он рассказал о последних новостях, полученных от гонца: о ранении генерала Вильгельма де Кунца, аресте герцога де Богерта и некоторых офицеров. Он напомнил советникам, что воля покойного короля изложена достаточно четко: регентом дофина должна быть назначена королева.

— Загляните в свою душу и разум, господа советники! Будьте честны и ответьте: где в столь трудное для страны время находятся священники. Кто из них поддержал трон? Кто оказал хоть какую-то помощь государству? Те, кто толкают Луарон под руку Рамейского престола, клятвопреступники!

Вялые голоса в защиту Матери Церкви все же были, и каждого говорившего я запомнила. Впрочем, все это продолжалось не слишком долго. Я встала и сообщила советникам:

— Сегодня вы все остаетесь во дворце. У вас будет целый день и еще ночь на раздумья. Завтра на Большом Государственном Совете мы подпишем документ о регентстве, и вы принесете личную присягу дофину.

Министра финансов, который попробовал было возражать против личной присяги, я осадила:

— Вы поставлены у самого трона. В ваших руках огромная власть. Но вместе того, чтобы поддержать трон, вы, как крыса отсиживались в своих домах за закрытыми дверями. Почему, господа советники, среди вас я единственная, кто организовал раздачу хлеба? Почему деньги на это идут не из казны, а из моего кармана? Или вы не знаете, как выглядят голодные бунты? Или вам напомнить, господа советники, чем закончилась похожая история в княжестве Кирино? Никто из вас не показал, что готов нести тяжесть власти и стать достойной опорой моему сыну. У вас сутки на раздумья, господа советники. Утром я назначаю Большой Государственный Совет и ожидаю, что он утвердит мое регентство. Затем, в полдень в Тронном зале я от имени своего сына приму вашу присягу.

С гильдейскими старшинами я поступила гораздо вежливее. Никого из них я не принуждала приносить присягу: мне ни к чему скандалы и вспышки ярости среди горожан. Просто к ним во двор стучались и достаточно вежливо сообщали, что на завтра в тронном зале намечено мероприятие, которое им желательно бы посетить. Королева приглашает.

Дворец выглядел как муравейник, по которому мальчишка из озорства ударил палкой. В срочном порядке протапливались комнаты для тех советников, у кого не было собственных покоев во дворце. Всю эту толпу нужно было накормить, доставить им нормальную одежду и между делом ласково намекнуть на то, что шутки кончились.

Охрана дворца состояла из младших отпрысков дворянских семей. Нельзя сказать, что это были слишком уж умные или высокообразованные люди. Но и совсем безмозглых идиотов, не умеющих сложить два и два, на такую службу не брали. Все же это своего рода войсковая элита.

Затрудняюсь сказать, сколько из них «стучали» и сливали информацию за деньги налево, но лишиться кормушки не хотел никто. Есть разница: охранять дворец и короля за довольно щедрую плату золотыми монетами здесь, в столице, где полно развлечений, богатых невест и можно совсем недурно устроить свою судьбу. Или служить в той же должности в какой-нибудь пограничной занюханной деревне, где из развлечений — одна девка на весь взвод и перестрелки с контрабандистами. Потому, после небольшой познавательной лекции капитана Ханси, многие гвардейцы по собственной инициативе позаботились о том, чтобы советники приняли правильное решение.

— Зря вы так, ваша светлость. Городская стража королеве предана. Они за нее в огонь и в воду пойдут. Каждый ведь знает, случись что, она в свой Дом Инвалидов пристроит в сытость и тепло. И платит она двойную плату сейчас. Так что городская стража за королеву любого порвет. А войска… Ну, так вы сами знаете, что его светлость де Богерт с собой забрал всех, кого мог.

Днем я озаботилась подобающей случаю одеждой. К сожалению, большая часть туалетов была перевезена в Малый Шаниз. Здесь остались только те платья, которые при жизни Ангердо я надевала по каким-то особо торжественным случаям: в религиозные праздники, на королевский бал или прибытие каких-то значимых послов. Теоретически я должна была носить большой траур по мужу всю оставшуюся жизнь. Практически делать этого я не собиралась. Даже одеждой я хотела подчеркнуть, что с данного момента я отдельная личность и верховная власть в этой стране.

Я сидела в кресле и рассматривала парадные платья, уже понимая, какой скандал собираюсь вызвать. С улыбкой пробежалась взглядом по подарку Ателаниты, задвинутому в дальний угол, тому самому болотно-зеленому кошмару, в котором больше никогда не появлялась на людях. Думаю, сейчас самое время почистить мою гардеробную. С одежды нужно спороть драгоценности и золотую вышивку. Остатки можно раздать горничным. А мне потребуется новая.

К сожалению, тихие времена Малого Шаниза закончились. Жить с детьми мы будем во дворце, и милые летние туалеты из батиста станут неуместны. Одежда должна одновременно подчеркивать мой статус и при этом иметь траурные элементы.

Платье из алого шелка, сшитое мэтром Хольстером, дожидалось своего часа. Я планировала надеть его на пятилетие сына, которое Ангердо собирался отметить со всей возможной пышностью.

— Тусси, ты не знаешь: мэтр Хольстер остался во дворце?

— Остался, ваше королевское величество. Он говорил, что в городе заразиться еще проще, чем здесь.

— Пригласи его.

Не знаю, о чем там думали советники эти сутки, но утром они были на редкость единодушны, ставя свои подписи и печати на документ.

— В полдень, господа, я жду вас в тронном зале.

Ночью перед Королевским Советом поспать мне почти не довелось. Мне было необходимо присутствие на Совете церковных властей. В данный момент, со смертью короля и кардинала Ришона, церковь лишилась официальной верхушки. Остались в живых только вторые в иерархии лица.

— Ваше королевское величество, кардинал Годрик отказывается прибыть во дворец.

— Капитан Ханси, мне ли учить вас, как нужно действовать? Или вы считаете, что кардинал так уж сильно отличается от членов Королевского Совета?

Разумеется, я не злилась на капитана, он и так последние дни, по-моему, ни разу не спал досыта: вон какие круги под глазами, да и лицо осунулось. К тому же, в отличие от меня, капитан — дитя своего мира. И трепет перед церковью впитал с молоком матери. Но и позволить какому-то Эгберту Годрику разрушить мои планы я не могла.

— Ваше величество! Я пригрозил кардиналу взломать двери дома.