Выглядел он излишне пестро, в одежде явственно читалось желание подражать родовитым клиентам. Короткие толстые пальцы были обильно украшены кольцами, завитые редкие волосы для пущей сохранности прически смазаны каким-то воском или жиром, отчего выглядел он не слишком опрятно. Было мэтру около сорока лет, и он, похоже, привык ко всевозможным капризам дворянства. Поэтому, когда я повела его вглубь здания и объяснила, что именно хочу и где нужны перегородки, он только согласно кивал головой и что-то записывал на листе, прикрепленном к резной дощечке.

— Сразу, ваше королевское величество, я вам точную цену не назову, но общая сумма будет около шестидесяти золотых. Ежели, конечно, вы, ваше величество, не передумаете. Вот тут вот, — он начал показывать руками на пока еще несуществующие стены, — можно было бы штукатурку под камень сделать. А ежели, допустим, в краску добавить толченой слюды, то весьма богато будет смотреться. А вот эти вот стены, что между окнами, лучше бы затянуть тканью, у меня как раз есть купец знакомый, который поставит очень недорого…

— Мэтр Корет! Я не хочу никакой позолоты, мрамора и прочего. Пожалуйста, выполните то, что я сказала. Если вы уложитесь в десять дней, я доплачу лично вам три золотых.

На этом все споры прекратились, а у меня появилась надежда, что скоро появятся нормальные комнаты с нормальными дверями.

Вечером я шла в помещение, где суетились горничные, отмывая нанесенные за день грязь и побелку. И спала в этом плохо проветренном помещении, в запахе сырости и штукатурки. Меня утешало только одно: ремонт близился к концу.

Гастон вышел за охраняемый периметр второй раз и вновь принес мне записки. Одну от герцога де Богерта, вторую от его светлости, герцога де Сюзор.

Брат короля вновь выражал сожаления и печалился о моей участи. Де Сюзор писал, что начал работу над планом монопольной торговли крепким спиртным.

Первый гриб в траве обнаружила Дениза. Спущенная с поводка, она рванула в густую траву и принялась валяться на чем-то непонятном.

Когда Энрике подхватил ее на руки, в траве обнаружились обломки грибной семейки. План у меня сложился мгновенно. Потребовав у Энрике Денизу, я прошла вперед метров десять, серьезно выговаривая пытающемуся меня лизнуть щенку:

— Ты ведешь себя недостойно, малышка. Приличные собаки на всякой дряни не валяются и от хозяев не сбегают. Ты должна ходить рядом со мной, как и положено воспитанной девочке!

Через пару минут после этого я поставила вырывающегося щенка на землю и с удовольствием пронаблюдала, как шустрый щенок рванул в кусты.

— Ах, Дениза опять убежала! Все немедленно идите и ищите ее! Она маленькая и может потеряться. Я буду ждать вас здесь!

Сегодня на прогулке со мной, кроме Софи и Жанны, была только леди Никертт, молоденькая и резвая девушка, самая стеснительная из моих фрейлин. Это была удача: она никогда в жизни мне не прекословила. И первая, приподняв подол платья, сошла с тропинки, ласково приговаривая:

— Дениза! Иди сюда, непослушная девочка.

Софи и Жанна, понимая, что ни на какой зов щенок не откликнется, просто молча выискивали проход между кустами.

— Энрике, давай мне поводок с Гаспаром и иди помоги дамам. Я буду ждать вас вон у того дерева.

Оставались только двое солдат, но, как я и ожидала, у дерева, где валялась Дениза, Гаспар тоже кинулся в траву. Я наклонилась, подхватила его на руки, заодно зацепив с травы несколько кусков этой дряни. Больше всего эти тонконогие сероватые грибы были похожи на обыкновенные поганки. Я вовсе не хотела, чтобы бестолковый песель успел слопать кусок. Я ласково выговаривала рвущемуся на свободу щену, стоя спиной к солдатам, а второй рукой укладывала добычу в прорезь платья — своеобразный огромный карман, в котором местные дамы носили разную мелочь. Через несколько минут свита моя вернулась, и я, сославшись на усталость, завершила прогулку.

Набрать этой дряни было мало. Важно было высушить ее. Я сломала голову, думая о том, как это сделать незаметно для всех, если даже будущие стены еще не были достроены. Наконец сообразила и заявила мадам Лекорн, что хочу осмотреть второй этаж.

— Ваше королевское величество, у нас не хватит денег на ремонт второго этажа.

— Мадам Лекорн, я не собираюсь его ремонтировать, но подумайте о том, что в комнатах фрейлин не хватает мебели. Возможно, там найдутся целые кровати.

— Для этого вам не нужно ходить самой, ваше королевское величество. Достаточно послать прислугу.

— Позвольте мне решать самой, мадам Лекорн.

С этими словами я повернулась к ней спиной, дождалась, когда слева и справа встали Жанна и Софи, и, повернув голову, скомандовала:

— Всем остальным оставаться на своих местах.

Особого удовольствия поход на второй этаж мне не принес. Те же самые анфилады комнат в пыли и паутине, огромная люстра, закрытая полуистлевшим полотном, несколько каких-то хромоногих и грязных комодов и пара широких кроватей в разных концах здания. Пока мы бродили, оглядывая помещение и любуясь старыми, полуобвалившимися фресками со сценами охоты, я пристроила на подоконнике несколько кусочков этих самых грибов. Днем здесь должно быть солнечно.

Ремонт двигался. Пусть не так быстро, как мне хотелось бы, но все же отдельное помещение, пусть пока и без дверей, у меня уже было. Планировала я свою жилую часть по подобию апартаментов в королевском дворце, но были и некоторые изменения. Например, здесь я просто совместила туалетную комнату с гардеробной. И в Малом Шанизе мне не нужно было помещение для хранения драгоценностей. Они все остались во дворце. Ну, почти все. Маленькая шкатулка с простенькими, почти девичьими украшениями все же последовала за мной.

В спальне я не стала выставлять кровать почти на середину комнаты, а сдвинула ее в самый дальний угол. Зато у окон появились два довольно удобных места: обеденная зона и зона отдыха. В обеденной зоне стоял большой стол, где могло разместиться сразу несколько человек. В зоне отдыха четыре уютных полукресла окружали невысокий столик, на который можно было поставить корзинку с вышивкой или вязанием, водрузить вазу с фруктами или использовать еще как-то.

Приемная в этом маленьком дворце получилась тоже небольшая, с одним-единственным окном и вытянутая по ширине здания. Завела я приемную с единственной целью: если мне нужно будет поговорить так, чтобы точно не подслушали, достаточно будет поставить охрану перед дверью приемной.

Зеркало, перед которым меня расчесывали, доставили из дворца, как и некоторые другие предметы меблировки. За всем этим присматривала Миледи Лекорн. А вот моими косметическими штучками заведовала теперь мадам Менуаш, и потому количество баночек на столе значительно сократилось. Все остальные бутыльки, опустошенные и тщательно вымытые, лежали в отдельной коробке. Именно там я и позаимствовала склянку с широким горлом, куда через несколько дней попали полностью высохшие кусочки грибов. Я тщательно растерла их в пыльцу между пальцами и дважды вымыла руки, просто на всякий случай. Я слабо себе представляла, насколько ядовиты эти поганки, и, с любопытством поглядывая на темный порошок, убрала склянку в карман. Пригодится.

Примерно раз в неделю я продолжала получать через Гастона письма с воли. Оба герцога оказались на редкость аккуратными корреспондентами, и оба мне писали о том, что в двух детских все в порядке.

К концу месяца ремонт в моих покоях был завершен. Оплатить все это мне пришлось самой. Мадам Лекорн стойко сносила все мои приказы типа: «…замолчите до утра» и «я не желаю вас сегодня видеть», но с удовольствием отказалась оплачивать «нелепые прихоти», как она выразилась.

Когда наконец-то на отремонтированный паркет постелили ковер, а над кроватью навесили балдахин, я объявила праздник. На него были приглашены все придворные дамы и даже миледи Лекорн. А пиршество я предложила провести на природе.