Организация, представляющая интересы держателей долговых ценных бумаг, – Управление оттоманского государственного долга, – была государством в государстве, насчитывая почти 5000 служащих и работников, и оказалась более эффективной, чем налоговая администрация Османской империи. Суммы возмещения теперь превышали сумму вновь заключенных займов. В 1884 году с опорой на Управление и на основе концессии, финансируемой европейским капиталом, была основана Османская табачная компания. Обладая монополией на производство табака (закупки, экспорт, производство сигарет для внутреннего потребления), она стала крупнейшей иностранной компанией страны и обладала монополией на производство табака. С 1908 года налоговые органы повысили уровень сборов, однако внешний дефицит оставался значительным. После Первой мировой войны государственный долг был разделен между государствами, вышедшими из состава Османской империи, на основе соотношения доходов, собранных в каждой стране, к общим доходам империи за два финансовых года 1910–1912[327].

Богатство без власти[328]

Османская империя становилась восточно-ориентированной и претерпевала стремительную арабизацию. По мере того как она теряла территории, ее демография менялась в ущерб европейской части (45 % населения в 1860-х годах, 23 % – в 1900-х)[329]. После Балканских войн 1912–1913 годов численность населения на европейских территориях составляла лишь 642 000 человек. Анатолия, напротив, увеличила свое население (с 10,4 до 13,5 миллиона человек в период с 1884 по 1913 год). Накануне Первой мировой войны восточные провинции составляли более трети всего населения. Разумно предположить, что население росло примерно на 0,8 % в год[330], что объяснялось скорее улучшением санитарной ситуации и естественным приростом, чем чистой миграцией. В результате османские подданные были столь же многочисленны, как и в начале прошлого века (около 26 миллионов жителей), но проживали на гораздо меньшей территории. Более трех четвертей из них проживали в прибрежных районах. Внутри страны население растянулось вдоль судоходных рек и новых железнодорожных линий. Плотность населения оставалась очень неравномерной: к 1910 году в европейской Турции она была в два раза выше, чем в Анатолии, и в два-три раза выше, чем в Сирии или Ираке[331].

Накануне Первой мировой войны империя потеряла почти все свое христианское и еврейское население в Румелии. Однако на Ближнем Востоке оставалось 2 миллиона христиан. Они составляли 25 % населения Великой Сирии. В империи насчитывалось от 1,2 до 2 миллионов армян и почти 3 миллиона греков, в том числе 2 миллиона в Анатолии. По разным оценкам, в Палестине проживало от 60 000 до 80 000 евреев. Относительный вес кочевников уменьшился: оттесненные в более пустынные районы притоком мигрантов (muhacir), некоторые из них были принуждены властями к оседлости. В период с 1840 по 1913 год городское население выросло с 17 % до 22 %. Чем больше города были интегрированы в международные торговые сети, тем более впечатляющим был их рост: с 70 000 до 150 000 в Салониках, со 110 000 до 300 000 в Смирне за тот же период[332]. Некоторые города расширялись в результате экономического развития (Багдад), в то время как другие, расположенные вне торговых сетей, приходили в упадок (Эдирне, Диярбакыр). Стамбул вновь стал тем, чем был двумя веками ранее, – одним из крупнейших городов мира. За исключением Каира (все еще находящегося под номинальной властью султана), столица империи – единственная ее метрополия. Половина его жителей – не мусульмане. Однако в отличие от городов Северной Африки, в столице было мало иностранцев (6000–7000 французов в Стамбуле, 1000–1500 в Смирне в 1913 году[333]).

В период с 1783 по 1913 год в Османской империи поселилось от 5 до 7 миллионов человек[334], большинство из них прибыли с земель, потерянных султаном; 3,8 миллиона в прошлом были подданными Российской империи, в основном татарами и черкесами, изгнанными в результате ее аннексий, усиленной в 1860-х годах политики оседлости и христианизации и Русско-турецкой войны 1877–1878 годов[335]. Чтобы направить приток мигрантов, власти проводили активную политику по расселению семей и создали сотни деревень. Большой приток в уже заселенные районы (например, на берега Черного моря или в Сирию) приводил к напряженности и столкновениям. Резня христианского населения приобрела тогда беспрецедентные масштабы: в Дамаске в 1860 году за несколько дней было убито около 5000 христиан; в 1894–1896 годах около 300 000 армян и сирийцев погибли во время резни в Восточной Анатолии; в 1922 году большой пожар в Смирне после эвакуации греческих войск привел к десяткам тысяч жертв. По разным оценкам, в период с 1860 по 1914 год более миллиона османов покинули страну (в частности, Сирию и Ливан) и отправились в Новый Свет. Западные жители, однако, были мало заинтересованы в переселении в империю, в 1900 году всего несколько тысяч человек проживали в арабских провинциях и около 20 000 – в Анатолии[336].

Естественный избыток населения увеличивался. С одной стороны, высокая рождаемость частично снижалась благодаря практикам, которые трудно оценить количественно, но которые выявлялись повсеместно (контроль рождаемости, аборты, длительное грудное вскармливание, лактация), а также практикам, которые возможно измерить по официальным источникам (повышение брачного возраста, в частности в Стамбуле). С другой стороны, на рубеже веков акушерство достигло значительного прогресса, частично благодаря расширению медицинского сотрудничества с Германией. Тем не менее уровень детской смертности оставался очень высоким. Чума исчезла в 1840-х годах, лишь изредка вновь появляясь в Киренаике и Ираке в последующие десятилетия. Холера возникла в Мекке в 1831 году и следовала по маршрутам паломников на протяжении всего столетия. Однако санитарные меры и прогресс медицины ограничили ее распространение. Последний великий голод, частично связанный с экономическим кризисом 1870-х годов, опустошил Анатолию в 1873–1874 годах. В целом уровень смертности снизился незначительно. Причиной тому были постоянные военные конфликты (двадцать два года войны между 1850 и 1918 годами) и их крайне смертоносные последствия: считается, что великий голод, поразивший Горный Ливан в 1915–1918 годах, привел к смерти трети населения. Таким образом, средняя продолжительность жизни оставалась низкой, для анатолийских мусульман в начале XX века она оценивалась в 27–32 года при рождении. Продолжительность жизни тех, кто перешел порог пятилетнего возраста, увеличивается в среднем до 49 лет. В результате половина детей не доживала до брака и рождения собственных детей[337]. Поколения сменяли друг друга, не успевая приобрести опыт совместного существования[338].

Карта 7. Машрик в Османской империи

Стамбул был витриной османской современности. В 1890 году с вокзала Сиркеджи стали отправляться поезда в Европу, а в 1908 году с вокзала Хайдарпаша – в Анатолию и Хиджаз; над Галатой возвышались внушительные банковские, торговые и муниципальные здания; два моста пересекали Золотой Рог; ходили трамваи и фуникулеры; на берегах Босфора мраморные и каменные дворцы чередовались с элегантными летними резиденциями (yalı); то тут, то там каменная кладка сменялась деревянной, расширяли дороги, мостили улицы, появлялись планы города, а пароходы встречались на воде с каиками. Городской центр притяжения переместился с исторического полуострова – старого Стамбула – в районы к северу от Золотого Рога. Султан жил уже не в Топкапы, а во дворцах, построенных вдоль Босфора (Долмабахче – в 1856; Чираган – в 1872; Йылдыз – в 1880 году). Воздух там был чище, а гостиные – более просторными. Мебель была европейского образца, люди сидели в креслах, а не на скамейках. Играли на фортепиано, фотографировались, говорили по-французски. Паши и купцы переехали в городские дома поблизости. Неоклассические мечети чередовались с новыми казармами, полицейскими участками и школами.