5. Наконец, вблизи морских побережий царил климат смешанного типа со средиземноморскими и континентальными чертами, он хорошо подходил для выращивания востребованных культур, в частности шелковицы, от которой зависело разведение тутового шелкопряда, или прижившегося в Вифинии и Македонии табака.

При уровне осадков 200 мм на равнинах Плодородного полумесяца, просторах Анатолийского плоскогорья, а также на большей части Балкан и в Причерноморье можно было заниматься богарным земледелием. Некоторые районы оседлого сельского хозяйства – равнины и невысокие холмы Балкан, Западная Анатолия, внутренняя Сирия и север Плодородного полумесяца – славились своим богатством. В стесненных условиях горной местности (Понтийский хребет, горный хребет Ливан) местное население обрабатывало разное сырье, в частности древесину. За пределами упомянутых регионов преобладало скотоводство: отгонное (Албания и соседние регионы), полукочевое (Центральная и Восточная Анатолия, границы Плодородного полумесяца, большая часть Магриба до Киренаики) или кочевое (Аравийский полуостров).

Территорию империи населяли кочевники-скотоводы (их численность сокращалась) и оседлые земледельцы (их доля увеличивалась, а окраины – урбанизировались). Равновесие между столь разными группами оставалось неустойчивым, кочевники охотно превращались в грабителей и угрожали караванам торговцев и паломников; местные власти стремились оттеснить их обратно, на пустынные земли. Балканские горы были усыпаны деревушками; еще более многолюдные и крупные поселения находились на равнинах Валахии, Венгрии или Верхней Болгарии. Население Мореи жило в страхе перед пиратами. Местные жители предпочитали селиться в городах в холмистой местности, наподобие деревень Кабилии, Корсики или Сардинии, нежели оставаться на разграбленном побережье, где зачастую случались эпидемии. Предгорья Таврских гор были усеяны крошечными домиками, предназначенными как для пастухов и животноводов, так и для скота.

Население плоскогорий Анатолии и Йемена или долин Румелии раскалывалось на соперничающие кланы. Разобщение объяснялось географическим разнообразием. Политику Османской империи по централизации власти местное население воспринимало враждебно. В труднодоступных районах среднегорья (горный хребет Ливан, Джебель-Друз, Закавказье) царила автономия. Перемещения путников и батраков осложнялись непогодой и естественными препятствиями. Для отправки экспедиций и начала военных компаний в Венгрии или Иране приходилось ждать окончания зимы.

За исключением широкой прибрежной полосы от Бейрута до Туниса с выходом на обширные, но непригодные для земледелия каменистые и песчаные равнины, местность к югу от Средиземного моря была гористой. В Европе и Малой Азии виноградники, оливковые рощи и поля, засеянные злаками, чередовались с характерными для континентального климата кустарниками и лесами. На севере Балкан и в Восточной Анатолии случались суровые зимы. Весной в хлебородных районах происходили внезапные паводки, что приводило к уничтожению посевных полей. На Балканах и во Фракии возводились «горбатые» мосты без опор: при внезапных паводках подобные конструкции обладали повышенной устойчивостью. Для Таврских гор характерны снежные зимы. Осадки с гор орошали расположенные на равнине пахотные земли и соседние пастбища: в Анатолии и на Балканах – регулярно, на Ближнем Востоке – периодически. Связь между центральными регионами и побережьем обеспечивалась за счет сезонных миграций и перегона скота (Киликия). Плоские возвышенности в Центральной Анатолии имели свои особенности: водоемы, зажатые в горных массивах; развитая прежде всего на территориях, расположенных рядом с имперскими дорогами, экономика; разбросанные вокруг тесных деревень отдельные хозяйства; характерная для всей Малой Азии историческая преемственность. Для описания разных видов почв местные языки использовали цвета: «серые» или «белые» земли предназначены для возделывания плугом; кремовый известняк и серый туф непригодны для земледелия; красноватая плодородная земля характерна для карстовых провалов; черная глинистая земля – пригодна для выращивания злаков всюду, за исключением очень дождливых районов. Каменистые почвы карстовых районов хорошо удерживали влагу и подходили для выращивания винограда, а также оливковых и фруктовых деревьев. Большое климатическое разнообразие соответствовало обилию рельефов: от угрюмых засушливых районов до приветливых лесистых предгорий.

Мужчины, женщины и дети преодолевали короткие и средние расстояния пешком или верхом на осле (менее затратном транспорте, чем мул) – сама жизнь учила их не торопиться. Расстояния мало что значили (километр можно пройти за час, а можно за полдня), доказательством тому служат присутствующие в военных походных отчетах и путеводителях указания не расстояния, а продолжительности пути. Верблюды нанимались для коротких маршрутов, поэтому караваны, зачастую ценой длительных остановок, регулярно меняли состав. В арабских провинциях содержали одногорбых верблюдов, тогда как в Анатолии и на Балканах – двугорбых: только они могли выдерживать суровые зимы[55]. В большинстве городов Румелии использовались тележки для перевозки зерна, дерева и металлов[56]. Однако большая часть дорог оставалась непригодна для колес. Поэтому старые тракты, построенные римлянами, например Via Egnatia[57], содержались в порядке. Путешествия в основном были короткими. Скоропортящиеся продукты почти никогда не перевозились по суше, поскольку стоимость транспортировки в караване обычно превышала стоимость продажи. Доставка по морю обходилась дешевле, однако риски были значительны – груз, подобный рису, мог намокнуть, набрать вес и даже затопить судно. Империю пересекали четыре крупные реки. Две из них были очень загружены (Нил и Дунай), две другие использовались гораздо реже (Тигр и Евфрат – основные военные пути, связывающие с Ираком, ниже по течению от Биреджика). Низовья рек к северу от Черного моря находились под контролем османов, однако сами реки были труднопроходимы, пороги Днепра представляли собой главное препятствие для судоходства[58]. Остальные водные пути и реки оставались недостаточно развитыми, каналов было мало.

В результате промышленной революции XIX века и появления новых транспортных средств расстояние, которое человек был способен преодолеть за заданное время в прошлом, увеличилось. Сокращение продолжительности путешествий (за счет ускорения короблей, а позднее и поездов) и затрат (увеличились как тоннаж, так и сеть перевозок) открыло для отдаленного от центра производства (например, Ирака, который с 1869 года оказался связан с остальной частью империи Суэцким каналом) доступ к активно развивающимся рынкам. В результате введения на железных дорогах времени по Гринвичу было установлено четкое время в пути. Благодаря некоторым новшествам парусные суда, а затем и пароходы стали устойчивее к штормам. В 1830-е годы открылось регулярное сообщение с портами Леванта. Более того, суда могли подниматься вверх по течению рек, как порожняком, так и с грузом, на Дунае или на Тигре все чаще появлялись торговые и пассажирские суда. На Ближнем Востоке распространился колесный транспорт, а сами дороги становились все более и более безопасными.

Поначалу османская экспансия осуществлялась на окраинах исламских территорий, здесь первые султаны провозглашали суверенитет и продвигали идею превосходства над мусульманскими правителями того времени. Затем идея превосходства распространилась и на Европу. Завоевание и исламизация шли там рука об руку, мечети (cami) и монастыри (текке; tekke) строились по мере продвижения войск. После завоевания Крита в 1669 году большая группа мусульман переселилась на остров, где уже проживало население, исповедовавшее христианство и иудаизм. Однако скорость обращения в ислам варьировалась: в Албании исламизация происходила довольно поздно, в XVIII–XIX веках; в начале XX века жители Косова все еще переходили в ислам. На Балканах большая часть населения оставалась христианской. Весьма неортодоксальный в том, что касается обрядов, османский ислам зародился на пограничных территориях, был сформирован традициями земледелия и религиозного паломничества и подвергся влиянию неразрывно связанных с исламской городской культурой шаманизма, буддизма и манихейства, адаптированных к законам государства. Начиная с XVII века ислам завоеваний сдает свои позиции и полтора века спустя уступает место исламу, напрямую связанному с халифатом (в ответ на политику русской экспансии вокруг Черного моря). С конца XIX века усилиями «султан-халифа» Абдул-Хамида II происходит панисламистская переориентация (нацеленная на мусульманское население России).