Неэффективный на фронте, движимый в основном логикой воспроизводства, противящийся любым модификациям функционирования кавалерии и пехоты, зачинщик многочисленных движений смуты и мятежа, опасный своей единственной способностью мобилизовать для собственной выгоды гильдии, улемов и членов братства Бекташи, древний корпус янычар в итоге становится главным препятствием любой реформаторской политике. В июне 1826 года он снова восстает. Тут же султан Махмуд собирает верные войска и топит восстание в крови. Стремясь свести к минимуму масштабы бойни, летописцы квалифицируют массовые убийства как «счастливое событие» (vaka-yı hayriye). Сети влияния янычар ликвидированы, а орден Бекташи распущен. В последующие годы созданы новые армейские корпуса и принят европейский военный стиль.

В городах проживает менее пятой части населения. Подавляющее большинство городов насчитывает менее 10 000 жителей. Самыми крупными и динамичными являются морские порты (Стамбул) и речные порты (Каир, второй город империи) или же бывшие торговые центры (Алеппо). В Смирне 100 000 жителей; Тунис ушел недалеко от нее; в Салониках население переживает стагнацию большую часть XVII века: в период с 1723 по 1790 год оно увеличилось с 50 000 до 70 000 жителей. Другие крупные города колеблются около 20 000 жителей (Адана). С большим отрывом Стамбул является первым городским центром империи. В начале XIX века в нем проживает от 350 000 до 400 000 жителей, он уступает только самым густонаселенным мегаполисам (Пекин, Лондон, Гуанчжоу, Эдо, Париж). Однако имперская столица также потеряла значительное количество жителей в предыдущие десятилетия. Ему нанес ущерб и ряд бедствий: толчки и пожары 1719 года, землетрясение 1766 года и огромный пожар 1782 года. Чума за шесть месяцев 1812 года унесла десятки тысяч жизней в городе и его окрестностях. Между эпидемиями столица вновь заселялась и расширялась. Она продолжила расти в сторону Золотого Рога и вдоль Босфора. Стены и крепости восстановлены; главные дороги благоустроены, созданы набережные на морском побережье. Акведуки и подземные водопроводы питали бесчисленные городские фонтаны.

По всей империи доминируют малые предприятия – в сельском хозяйстве, торговле и ремеслах. На небольшом количестве производств занято более 20 рабочих. Мир ремесел очень фрагментирован, особенно это касается областей текстиля и производства одежды, металлообработки и деревообработки. Соотношение доходов и расходов низкое. Контроль над ценами ограничивает возможности для роста капитала, за исключением сфер, имевших монополии или уполномоченных устанавливать цены самостоятельно (например, менялы и торговцы драгоценными металлами). Прибыль трудно конвертировать вне секторов, в которых ее получают.

В экономике преобладает ручное производство, а механизация касается ограниченных или специализированных секторов – таких как текстиль и военная техника. В 1793–1794 годах, по-видимому, без особого успеха внедрены способы произвоства пушек и ружей[297]. Первые заводы возникли поздно: в 1827 году в стамбульском районе Эйюп открыта прядильня; в 1835 году запущено производство фесок (feshane); сталь и паровой двигатель появились на императорском литейном заводе Топхане и на оружейном заводе Долмабахче. В конце периода Порта импортирует машины из Англии, привозит техников для их установки и обслуживания, набирает рабочих (5000 на государственных фабриках), особенно среди сирот и женского населения, строит для них жилье, обеспечивает снабжение ресурсами (рудой для сталелитейных заводов, шерстью, шелком и хлопком для прядильных фабрик) и руководит организацией работы.

Прежде всего османская экономика аграрна, такой она и остается. Издольщина является доминирующим способом эксплуатации (особенно на крупных поместьях). Отношения между издольщиком и владельцем варьируются в зависимости от региона: жестко-принудительные в Юго-Восточной Анатолии, более гибкие в Западной Анатолии и к северу от Черного моря. Арендаторы работают на небольших площадях, и микронаделы (nim çift) многочисленны. Система чифта не мешает рациональному устройству фермерских хозяйств и различным формам инвестирования. По мере возможности тимариот выделяет свободный чифт опытному крестьянину, у которого уже есть скот. Однако в османской системе землевладения без права собственности крестьянин является издольщиком: у него нет возможности купить землю. Это тем более поощряет его к увеличению используемого скота и совершенствованию инструментов. Когда большая часть земли передавалась в имущество мертвой руки, для эксплуатирующих ее крестьян это ничего не меняло. Зато когда вокруг анатолийских городов Кайсери, Бурса или Токат земли мири уменьшаются за счет отсечения их частным культурам (мульк), местная экономика получает выгоду: сады и огороды становятся более продуктивными; эти культуры более интенсивны, требуют больше рук и дают работу безземельным крестьянам. Наконец, развиваются большие поместья, управляемые аристократией. В сезон сбора урожая тысячи работников из Харпута, Битлиса и Мосула съезжались в Киликию в поисках работы.

Одни деревни поставляют уголь, дрова и рабочую силу; другие участвуют в содержании дорог и обслуживают почтовые станции; третьи во время кампаний снабжают армии. В обмен на услуги они пользуются налоговыми льготами. Барщина, наложенная на райя или замененная денежным эквивалентом, официально отменена в 1818 году и снова в 1839-м, но однако она удерживается вплоть до середины XIX века, в Молдавии, Валахии, Восточной Фракии и Фессалии. На Балканах и в Западной Анатолии средние и большие владения (чифтлики) развиваются и обрабатываются издольщиками, сельскохозяйственными рабочими или рабами. Их владельцы или управляющие осуществляют исключительный и часто чрезмерный контроль над арендаторами на местах. Рекультивация заброшенных ферм, земель, отобранных знатью и агентами Порты, концессии на полную собственность (temlik), засвидетельствованные с XIV века, переход государственных земель в частную собственность, сельскохозяйственные предприятия, работающие для экспорта: историки много писали об истоках и обстоятельствах образования этих чифтликов, нередко связывая их рост с приходом новых властей. Исследователи спорили, связано ли расширение этих территорий с развитием торговли зерном, как это было в Центральной и Восточной Европе. Они также признавали, что в целом их развитие способствовало внедрению новых форм хозяйствования: наемная рабочая сила добавилась к господствующей производственной структуре единоличных крестьян – независимых земледельцев. Условия их жизни и труда не улучшились после конфискации части имений в ходе начатого в 1830-х годах гонения на аянов.

Караван-сараи множатся. Ремесленники объединяют свои капиталы для приобретения дорогостоящего оборудования, например медных чанов для красильщиков. В Алеппо большое количество городских ханов нанято иностранными купцами и представителями французских и английских консульств. В том же городе в конце XVIII века на 12 000 ткацких станках и в 100 красильнях выпускаются самые разнообразные ткани. В странах Магриба создаются шерстяные изделия, бурнусы, белые одеяла, называемые хирамами, и шали для рынков Египта и Плодородного полумесяца; оливковое масло экспортируется в Марсель, Ливорно и Геную. В Тунисе, вдобавок к быстрорастущему рыболовству и солеварням, достигло своего пика производство шешии, оно составило треть дохода, полученного за счет внешней торговли регентства[298]. Прекрасное время для Эгейских островов: оливковое масло на Лесбосе, губки в Сёмбеки (Сими), табак, прижившийся на Родосе, Косе и Лемносе. Местные производства осваивают новые рынки. Кютахья экспортирует свою лимонно-желтую, кобальтово-синюю или изумрудно-зеленую керамику: в 1709–1710 годах она получает заказ на 9500 настенных изразцов для украшения дворца дочери Ахмеда III, Фатьмы Султан. В середине XVIII века растущий спрос на хлопчатобумажные ткани в Европе оживляет деятельность ткацких мастерских Эдирне, Салоник или Шкодера. Но меркантилистская политика Габсбургов тормозит их подъем в конце XVIII века.